Макс велел секретарше предложить посетителям кофе и предупредить, что переговоры начнутся буквально через пять минут. Дождавшись, когда она покинет кабинет своей виляющей вульгарной походкой, он быстро набрал номер Эммы.
– Алло, – прозвучало в трубке красивое сопрано. – Макс, дорогой, я ужасно занята.
Дальше разговор покатился в таком же русле, в каком он сам только что поговорил с Анжеликой.
– Да, я звонила Гоше и его мобильник отключен, – речитативом говорила в трубку Эмма. – Но, что тут удивительного? Ведь он, как ты знаешь, в зоне недосягаемости. Очень хорошо, что ты нашел время переговорить с женой, поздравляю! Да, Лика звонила и мне тоже, но ее совершенно не было слышно. Нет, я ей не перезванивала, потому что мне нечего ей сказать. Ах, она переживает?! Я не припомню, честно говоря, времен, чтобы твоя жена не переживала из-за всего на свете. Это ее естественное состояние, Макс, поэтому не уподобляйся своей жене. Сейчас не та ситуация, надеюсь, ты это понимаешь. Да, пожалуй, дела идут у нас не так гладко как хотелось бы, но паниковать не стоит, пока все под контролем. Ты другого мнения? Нет? Тогда не мешай мне, будь так любезен, у меня сейчас цейтнот.
Макс положил трубку. Это не женщина, это – Железный Феликс, Леди Макбет, Муссолини в юбке! Тут он поймал свое отражение в зеркальной дверце шкафа, машинально пригладил волосы, поправил галстук и растянул губы в фальшивой американской улыбке. «Все, Окей! Ты справишься. Ты сможешь. Все будет нормально», – дал себе установку Максим.
И, что это он раздергался, в самом-то деле? Ведь действительно, нет никаких поводов для волнения. Ну, напряг, ну аврал, ну некоторые сбои в системе. Но это не повод впадать в уныние. Права Эмма, без паники, все обойдется!
Они вернулись в отель. Кирсанов любезно раскланялся с администраторшей, а Лика сделал вид, что ей страшно интересно, что там, внутри перчатки, и она принялась демонстративно ее вытряхивать. Общаться с бдительной теткой не хотелось, вдруг заставит ее идти на допрос? Придется тогда объяснять, что она ошиблась, и на самом деле, ее знакомый жив-здоров. С ментами она общаться не умеет, она наверняка вытрясут из нее, что она видела из окна момент убийцу. И тогда, пиши пропало. Мало ей не покажется!
«А почему, уважаемая гражданка, вы не подняли тревогу, заметив противоправные действия таинственного гражданина?!» – спросят они. «А я не поняла, чего это перед машиной челобитные отбивает» – будет блеять она в ответ. И кто в это поверит? Никто! Как им объяснить, что она испугалась за свою жизнь? Никак! Еще пришьют ей чего доброго, пособничество в преступлении!
В общем, Лика нервничала и пряталась за широкой спиной Дениса. А тот шагал твердо и уверенно, не боясь ничьих взоров, закрывая собой трясущуюся Лику. Бесстрашный парень!
Так они гуськом благополучно и миновали reception и направились к лифту. И тут Лика увидела знакомую апельсиновую майку. Жажда узнать хоть что-нибудь, хоть у кого-нибудь внезапно пересилила природную сдержанность, и Лика рванула за поклонником семейки Симпсонов. Кирсанов опомниться не успел, как его спутница коршуном бросилась на спину какому-то парню, схватила за шиворот, рывком развернула и устроила допрос с пристрастием.
– А ну, признавайся, ты почему меня с лестницы спихнул? – вцепившись ему в майку, требовала она. – Колись немедленно! Я тебя узнала!
– Ты че, сбрендила, в натуре? – отбивался от нее парень.
Но Лика вцепилась в него, как клещ.
– Признавайся, гад, а то я тебя в полицию сдам!
– Лика, Лика, что такое? – поспешил вмешаться Кирсанов.
– Это был он! – лютовала Лика. – У меня память на лица! Говорю тебе, я его узнала!
– Эй, мужик, ты свою бабу угомони, а то не ровен час, сорвусь! – взывал парень к Кирсанову, отстаивая свою презумпцию невиновности.
– Да я сама сейчас сорвусь, и мало тебе не покажется, – кипятилась Лика. – А ну, признавайся, зачем пихался на лестнице?! А, может, остальные пакости тоже твоих рук дело? Денис, держи его. Он вырывается!
– Так, спокойно, – встал между ними Кирсанов. – Лика, отойди от него.
Он был выше парня и шире в плечах, так что не волновался за исход возможной потасовки, но тот мог зацепить Лику, а женщин шрамы не красят, да и синяки, впрочем, тоже. Лика, убедившись, что «майке» от Дениса не сбежать, отскочила в сторону и уже оттуда продолжала обсыпать парня угрозами.
– Я не догоняю, вы че предъявляете? Кто кого пихал? – отпирался парень, вид у него был растерянный. – Вы, вообще, что ли с головой не дружите?!
– Вчера эту девушку на лестнице толкнул парень, который был одет в такую же майку, – объяснил Кирсанов ситуацию. – Девушка упала, а хулиган даже не извинился. Вот она и решила выяснить, не ты ли это был.
– Она че, психованная? – заволновался парень. – Да таких маек в отеле тысяча. Причем тут я? Я вообще по лестницам не бегаю, тут же лифты есть.
– Сам ты психованный! – перебила его Лика, высовываясь из-за широкой спины Кирсанова. – Я тебя запомнила!
Тут, за спиной, она себя чувствовала вполне защищенной, так что могла себе позволить быть упрямой и напористой.
– Запомнила она! – презрительно фыркнул парень. – Сходи к окулисту, Дуся, у тебя чего-то со зрением! Или вааще не догоняешь! – припомнил он первоначальный диагноз.
– А почему тысяча? – поинтересовался Кирсанов, намеренно не поддерживая дебатов об умственных и зрительных способностях спорщиков.
– Так турнир проходил в отеле на прошлой неделе, и там всем участникам эти майки вручали, – объяснил парень. – Ну, блин, вы – крези! Говорю же, обозналась ваша мадама, я по лестнице не хожу, я живу на десятом этаже.
Он удрученно покачал головой и пошел по своим делам, бубня что-то о придурках, от которых спасу нет, и его никто не стал удерживать. Кирсанов пристально разглядывал свою спутницу, а она елозила глазами по стенам.
Лика подумала, что сейчас заполыхает факелом от стыда. Что это на нее нашло – кидаться на первого встречного с кулаками?! Где ее хваленая выдержка, хорошие воспитание и манеры? И что подумает о ней Денис? Что она «вааще не догоняет» – вот что. Лично она примерно так о себе и думает последнее время. «А еще искусствовед!» – ни к селу, ни к городу, вдруг мелькнуло у нее в голове. И ей сделалось совсем неловко от такого своего поведения, и она старалась не смотреть в сторону рефери поединка.
Кирсанов же решил не усугублять положение вещей, проявил завидное благородство – не сказал ни слова. Смешно, конечно, но это же не Танька, чтобы издеваться над ней пару суток напролет. Эта, судя по всему, умрет на месте, если он хоть что-то сейчас скажет.
Лика же, сообразив, что укоров с его стороны не последует, готова была его расцеловать за такую лояльность. Но побоялась, что эта фамильярность даст ему повод для форсирования ненужных событий. Это нормальный бы мужчина принял ее поцелуй за выражение благодарности, а у этого Дениса, одни глупости на уме, так что лучше не рисковать.
Она взглянула на него искоса. Глаза с прищуром, ноздри трепещут, нижняя губа подрагивает. Смеется?! Нет, лучше не рисковать, тем более что он, кажется, смеется над ней. Спасибо, что про себя! На самом деле мысли Кирсанова были совсем далеки от случившейся стычки. Ему покоя не давали ее уши. Они были маленькие, плотно прижатые к голове и розовые от мороза. Мочки были проколоты, но сережек в них не было вдето. Ну да, она же объяснила ему, что оставила золото в Москве. В общем-то, уши были как уши, таких поди у каждой пятой. Но Кирсанова они почему-то ужасно волновали.
Сейчас она то и дело за эти свои необыкновенные уши заправляла пряди волос, но пряди были тяжелыми, поэтому они оттуда вываливались и сползали по скулам к подбородку. И вот стоял Кирсанов, смотрел на ее старания, а перед глазами елозила картина, как он покусывает ее мочки, пробует губами, а они такие бархатистые… Так, стоп холодильник, стоп кипятильник, стоп, глупый Кирсанов! К дьяволу картинки, к дьяволу бурное воображение! Она ни о ком кроме своего Макса и слышать не хочет. «Так что, можешь свои уши покусывать без зеркала, или локти, или что там народная мудрость грызть предлагает в таких случаях!» – порекомендовал себе в сердцах Кирсанов. Она вон на горе такого стрекоча от него дала, стоило только муженьку позвонить! А глаза как блестели, а румянец как заполыхал во всю щеку – застыдилась, наверное, что с ним за ручку полметра прошла.
«Эх, повезло ему, этому Максу, – с досадой думал Кирсанов. – Не понятно почему, но она досталась именно Максу, а не ему, к примеру. Интересно, он хоть сам понимает, насколько ему повезло с такой женой?!»
Кирсанов хмуро покосился на Лику. «Нет, ни хрена он не понимает, этот ее муженек – решил он внезапно, – иначе, посадил бы ее на цепь, под колпак, облепил бы датчиками сигнализации, да еще приставил к ней охрану. А этот придурок ее в Домбай отправил. Одну. К маньякам. Идиот человек! Полный кретин!»
Они поднялись на третий этаж и замерли перед ее дверью. Лика копалась в сумочке в поисках ключа, а Кирсанов мрачно наблюдал за ее манипуляциями. Он понятия не имел, как с ней общаться, если рядом с ней терял волю и самообладание. И постоянно ловил себя на взаимоисключающих желаниях: то ему хотелось немедленно затащить ее в постель, то послать, куда подальше, точнее, к ее любимому муженьку!
Глава 4
– Денька! Где вас носило? Я думала, вы в отеле, – раздался по коридору взволнованный голос Татьяны.
Сестра спешила к ним со стороны своего номера, крутя на пальце ключ с брелоком гостиницы. Выглядела она озадаченной
– Да мы гуляли, – объяснился Кирсанов. – А вы что здесь делаете, или ты одна?
– Слушай, Денька, что расскажу! Привет, Лика, – кивнула Татьяна Лике. – Мы с Киркой вернулись пораньше, потому что после вчерашних возлияний неважно себя чувствовали, и катание было не в кайф. В общем, спустились, а тут такое творится!
– Что – «такое»? Где творится? – насторожился Кирсанов.