– Объяснять долго, но раз вы такие тупые и не понимаете, что у нас нет времени, слушайте, – быстро заговорила женщина. – Мне не повезло, я потеряла мужа, а его родные исковеркали всю мою жизнь. Они приволокли меня в эту дыру и сделали своей рабой. На себя мне уже плевать, но теперь опасность угрожает моей дочери. Они хотят и ее сюда привезти. Я этого не допущу! Она здесь не выживет, погибнет! – женщина добавила несколько энергичных фраз на гортанном языке. – Вас послал мне Аллах в ответ на мои молитвы. Скажите, вы на все готовы, чтобы спасти свои жизни?
– Мы на все готовы, – заверил ее Кирсанов. – Говорите, что мы можем для вас сделать.
–А вы уверены, что нашим жизням что-то угрожает? – подала вдруг голос Лика.
– Слушай, женщина, у тебя что мозги курицы? Ты где только что была, разве не в яме? Или тебе там понравилось? – женщина свободную руку уперла в бок, а другую, с фонарем, подняла повыше, чтобы видеть лицо Лики. – За тебя хотели взять выкуп, но твой муж отказался заплатить сразу, на месте, это понятно, никто не имеет столько денег при себе. Но Саид, брат моего покойного мужа, ждать не мог и перепродал тебя Масуду Исламову. Ты слышала это имя? Поверь, даже если и не слышала, то лучше тебе с ним никогда не встречаться. Завтра тебя отсюда заберут и увезут в такое место, что тебе эта яма покажется раем. И если твой муж не соберет нужную сумму в положенный срок, тебя будут высылать ему частями. Ну что, как ты думаешь, угрожает ли что-то твоей жизни?
Она сунула фонарь Лике в лицо, та зажмурилась и отступила. Эта странная женщина пугала ее ничуть не меньше неведомого Исламова, точащего кинжалы для расчленения ее тела.
– А ты, – женщина повернулась к Кирсанову, – станешь простым лэем, если твоя родня не соберет денег для выкупа. Я даже не знаю, требовали ли за тебя выкуп. Ты физически силен и сможешь славно поработать на чьем-то пастбище, а чтобы ты не сбежал, тебя будут поить специальной настойкой, от которой твои мозги превратятся в кашу. И если вдруг у твоей родни найдутся деньги и тебя найдут и выкупят, тогда ты снова из раба превратишься в человека. Но рабство останется клеймом на всю оставшуюся жизнь!
– Но почему именно мы? – ужаснулась Лика. – Чем мы им приглянулись?!
– Понятия не имею. Знаю одно: «некоммерческие» заложники никому не нужны, за вас государство вступаться не будет. И обычно таких, как вы, наши не берут, больно много возни. Но кто-то вас продал по дешевке, вот и соблазнились. С деньгами сейчас трудно.
Она говорила все эти ужасные вещи таким обыденным тоном, что у Лики волосы стали дыбом. Как эта женщина может так рассуждать? Что значит – их продали «по дешевке»? Как это можно продать свободного гражданина России, словно это мешок картошки?!
– Что мы должны делать? – спросил Кирсанов.
– Вы должны вывезти в горы Саида. А потом, когда освободитесь, помочь моей дочери уехать в Канаду.
Что? – только и смог вымолвить Кирсанов. – Какого Саида?
– А где ваша дочь сейчас и сколько ей лет? – спросила Лика. – И как мы ее в Канаду должны отправить?
– Я все написала в этом письме, – она потрясла конвертом у них перед глазами. – А на словах скажу так. Сейчас она в Пятигорске, учится в фармацевтическом институте, живет у наших родственников. Но Саид собирался через три недели ехать за ней и забрать сюда. Он нашел ей мужа, который дал хороший калым. Я не хочу такой жизни дочери, она у меня современная девушка, и эта свадьба погубит ее. Ах, вам этого не понять! – женщина опять что-то забормотала на родном языке. – Но неважно. В Канаде живет ее дед, отец моего мужа. Он согласится ее принять, но нужно будет помочь ей оформить документы. Она сама не справится, да и денег у нас нет. Но ваши жизни стоят этих самых денег, и вы поклянетесь мне, что не бросите моего ребенка. Впрочем, если вы не сдержите своего слова, то я прокляну вас и детей ваших детей! Уж поверьте, лучше вам будет сдержать свое обещание!
У Лики от ужаса кругом шла голова, мозг отказывался здраво воспринимать информацию. Кирсанов вообще обалдел от всего этого средневековья – рабы, побеги, проклятья – с ума сдвинуться! Да еще перспективка на будущее – возиться с какой-то девицей и оформлением визы в Канаду…
– Так вы клянетесь? – прошипела обезумевшая мать так страшно, что даже корова в соседнем стойле шарахнулась.
– Клянемся, – устало вздохнул Кирсанов. – Я обещаю помочь твоей дочери, если сам сумею выкарабкаться из этой передряги.
– А ты, женщина? Поклянись мне исполнить мою волю.
– Я тоже клянусь, – поспешно заверила Лика это маленькое исчадье ада, лишь бы та снова не принялась ее пугать расчленением.
Бунтарка сверкнула очами в свете фонаря и что-то пробормотала на непонятном языке себе под нос. Интересно, что это она бормочет страшные заклинания или просто ругательства? Хорошо бы ругательства, мечтательно подумала Лика, чувствуя, что от страха ее кожа превратилась в пупырчатую огуречную кожуру.
– Послушай, а что ты имела в виду, говоря, что мы должны вывезти Саида? Он что, будет не против с нами покататься? – вспомнил другую часть договора Кирсанов.
– О, ему уже все равно, с кем кататься. Я его отравила, – спокойно ответила она.
– Отравила? – жалко пискнула Лика и попыталась найти опору, ноги стоять дальше не желали.
Руки же сами собой отыскали Кирсанова, который держал удар, как стойкий оловянный солдатик, и он привычно поддержал ее шатающееся тело.
– Ну как иначе можно было бы объяснить ваш побег? – словно удивляясь их тупости, сказала женщина. – Отсюда невозможно сбежать самостоятельно, вон какая решетка, да еще под замком. Сразу станет ясно, что пленникам кто-то помог. В доме же сейчас только я, Саид, его парализованная жена, сумасшедшая мать и пятилетний сын. Спрашивается, на кого подумают, когда обнаружат, что вас нет в яме? Поэтому я решила все свалить на него. Я подсыпала ему в еду отраву и отправила эту грязную свинью прямо в ад. Вы вывезете его тело на машине в горы и сбросите в пропасть, чтобы все решили, что он куда-то повез пленников и сорвался с дороги. Правда, потом вам придется идти пешком, но, согласитесь, жизнь того стоит.
– А вам поверят? Зачем Саиду нас куда-то увозить? Разве это не подозрительно? – заволновалась Лика.
– Я откуда знаю? Я всего лишь женщина, существо безмозглое и почти бесполезное, как я могу что-то знать? Я даже не жена ему, а всего лишь жена его умершего брата, я тот же лэй, только женского пола и их национальности. Поэтому, что он там задумал и куда вас повез, – знать не знаю!
– Круто! – только и сказал Кирсанов.
Она решила, что достаточно объяснила ситуацию и, развернувшись на пятках, велела им следовать за ней. Они прошли через хлев, нырнули в низкий проем двери, миновали несколько кособоких сараюшек, в которых кто-то всхрапывал, похрюкивал, вздыхал и ворочался. Морозный воздух пробирал до костей, но от напряжения Лика не чувствовала холода. В голове был полный вакуум – леденящий ужас сковал все важные мозговые центры, поэтому мыслить рационально она не могла.
Под ногами противно чавкал грязный снег, на небе вовсю светила луна, заливая мертвым светом округу. Мир был настроен враждебно, Лика чувствовала это в глухом собачьем лае, шуршании голых веток деревьев, в черноте оконных проемов хозяйского дома. Их проводница протиснулась сквозь приоткрытые ворота, они послушно двинули за ней, и попали в следующий двор, который покрывал огромный навес, скрывший небесное светило. Прямо перед ними разлапистой громадой темнел дом, в котором спал мертвым сном Саид. Слева были еще какие-то строения, а справа застыл «Москвичонок», на котором их сюда и доставили.
– Ты стой тут, а ты иди за мной, – едва слышно прошептала женщина, потянув за рукав Кирсанова.
Лика слилась с забором, неистово шепча слова молитвы. Когда дом сожрал Кирсанова, ее единственного защитника, стало так страшно, что хоть волком вой, такому напряжению ее нервная система еще никогда не подвергалась. После этих испытаний хоть в космонавты, хоть в разведчики – все нипочем, да дело осталось за малым – выжить. Господи, как ее угораздило попасть в такую переделку? Ей показалось, что прошла целая вечность, пока входная дверь тихонько скрипнула и в проем не вывались Кирсанов с женщиной, тащившие тело Саида. Они погрузили его в будку «Москвича». Женщина захлопнула дверцы и сплюнула наземь.
– Собаке – собачья смерть, – пробормотала она слова напутствия родственнику, провожая его в последний путь.
Лика громко сглотнула.
– Я кое-что собрала вам в дорогу, – женщина шагнула в сторону, подняла что-то с земли и сунула узел Лике. – Держи ключи, я сейчас открою ворота, а ты поезжай направо, наш дом крайний, поэтому сразу попадешь на дорогу. Будешь ехать где-то около часа, дорога будет все время идти в гору и сделает довольно крутой поворот, за ним начнется спуск. Это будет Чертов зев. Ты должен сбросить машину именно в этом месте, смотри, не ошибись. В любом другом будет плохо, потому что к ней смогут подобраться и поймут, что там вас нет. Там много кто погиб, и никого достать не смогли, очень крутая пропасть. Очень. Смотри, не ошибись.
– Не ошибусь, – заверил ее Кирсанов.
– Дальше будете держаться этой же дороги, она вас выведет к людям. Идти придется не меньше суток. Будут два аула. Ни в коем случае туда не заходите, держитесь от местных подальше, если увидят, поймают и снова продадут. Поэтому прячьтесь от людей и машин. Когда выйдите на федеральную трассу, тормозите только грузовые машины, частников не останавливайте, это опасно. И не вздумайте возвращаться в то место, где вас взяли, добирайтесь в Москву. Но и дома у вас будет не совсем безопасно. Конечно, они могут и побоятся сунуться в столицу, но, с другой стороны, деньги за вас заплатили. Вам бы переждать где-нибудь в тихом месте. Но при этом не забывайте о клятве. Где бы вы ни отсиживались, а делами дочери вы должны будете заниматься сразу. Понятно? Саид, собака такой, сдох, но есть его двоюродные братья, которые не упустят шанса поживиться на моем горе! Так что не откладывайте ее спасение на потом!