— Ну как, Морозко, я справилась? — лукаво распахнула ресницы. — Тебе хоть немного понравилось?
Мне не могло не понравиться, сердце глухо и сильно билось в груди, будто у края пропасти, и губы раскрылись в ответе:
— Да.
Мне хотелось протянуть руки, почувствовать под ладонями девушку, и не думать ни о чем!
Корсак подступила ближе, как будто угадала мои мысли. Ее грудь коснулась моей, руки оплели шею, она сняла с меня очки, и расстояние исчезло. А вместе с ним и оборвалось дыхание.
Не отрывая от Агнии взгляд, я медленно втянул ее запах, пропадая в темных глазах…
— Морозов, если ты меня сейчас не поцелуешь, люди не поймут, слышишь? Сделай это наконец-то для нас. Сразу станет легче, обещаю…
Сознание затянуло туманом, и от желания дернулся кадык. Я обнял ее свободной рукой за талию и притянул к себе. Наклонив голову, поцеловал в губы… и чуть не сошел с ума, ощутив, какие они мягкие.
Агния
Поцелуй у Морозова получился нежным и осторожным. Я едва не застонала от отчаяния, когда его губы дрогнули, так и не решившись на большее, и сомкнулись. Парень отпустил меня и отстранился. И, конечно же, его щеки полыхали и поднималась грудь.
Впрочем, мы оба тяжело дышали, но теперь сделать вид, что ничего не случилось, не получится. Стрела должна была задеть и его сердце тоже, должна! Иначе все между нами теряло смысл. Абсолютно все!
— Вот видишь, Кудряшка, прошло всего полчаса, у нас второе свидание, а ты меня уже поцеловал. Это судьба!
Мы отошли с Антоном в сторону, и я вернула ему очки.
— Ну что, — спросила с усмешкой, — не отравился ядом?
Желваки у Морозова снова натянулись, что означало одно: момент слабости у парня уже минул. Он протянул мне куртку и прошелся жесткой пятерней по своим волосам.
— Оденься, Корсак, прохладно. Ты почти раздета, — сказал глухо.
Я редко кого слушала в своей жизни, но не в этот раз.
— А ты что же, переживаешь? Ну, хоть немного?
Он качнул головой.
— Хоть немного.
— А может быть, я тебе даже нравлюсь, а, Морозко? Давай, ты признаешь это, и мы продвинемся дальше?
— Нет.
— Ты как будто не уверен?
Морозов смотрел куда угодно, но только не на меня, теперь же повернулся и взглянул прямо — каким-то больным взглядом светло-карих глаз, но вместе с тем отчаянным. Сказал с раздражением в голосе:
— Агния, чего ты хочешь? Ты хотела встреч со мной — я прихожу. Отношений при людях? — Я делаю, что могу! Так, может, ты выбрала не того парня? Любой будет рад быть с тобой! Зачем тебе мои чувства? Я уже сказал, но повторю: если ты откажешься от договора, то я верну тебе деньги!
А вот это он зря, я умела разговаривать твердо.
— Мне не нужны деньги, мне нужен ты.
— Но для чего я тебе нужен?
Я не выдержала. Трудно объяснить слепцу то, что нельзя показать на пальцах. Забрав свою куртку у парня, резко надела на себя.
— Одежду подавать и напитки носить! Считай, что такая стерва, как я, таким образом поднимает себе самооценку! Ясно?
— Более чем!
Но злость, как появилась, так же быстро и исчезла. Играла другая музыка, звучала другая песня — уже не про нас, но мы-то остались. И сейчас смятение точило душу не только Морозову.
— Пойдем, Морозко, не хочу с тобой спорить, — я устало выдохнула, поправляя волосы. — Мы же вроде в кино собрались…
Так вышло, что я назначала свидания, я выбирала место. Это был мой каприз и моё желание, но у кассы в кинотеатре Антон решительно отодвинул меня в сторону и шагнул вперед, решив заплатить за билеты.
— Ты на каких метах предпочитаешь сидеть? — спросил, оглянувшись.
Долго не думала. Сказала, вспомнив его переписку с Нюшей Тихушей, и свой совет:
— Я люблю последний ряд. Где места для поцелуев. А ты?
Он на мгновение замешкался с ответом.
— А мне все равно.
Морозко все еще смущался после нашего с ним поцелуя на площади, и старался на меня не смотреть.
Я усмехнулась, снова чувствуя себя лисой, соблазняющей румяного Колобка.
— Ну, это мы еще посмотрим, — пообещала, и наверняка бы сморозила какую-нибудь пошлость, если бы мне не помешал старый знакомый.
— Агнешка, вот так встреча! Ты как всегда цветешь ярче всех! Что, в кино собралась?
Старый знакомый Эрика, один из его многочисленных друзей-мажоров — Павел Тригубов, вдруг преградил нам путь в фойе, шагнув навстречу со стороны бара.
Я никогда не позволяла себя лобызать и обнимать, и, слава богу, сюрприза не произошло. Парень помнил правило и черту не переступил. Но Покровского поблизости не было, и он попытался распушить перья.
— Как насчет составить компанию? Вот уж не ожидал тебя увидеть! Нет, ну до чего же сегодня везучий день! Сначала машину новую из салона обкатал — папаша расщедрился, представляешь? А теперь вот тебя встретил. А я тут в бар заскочил, к Арсену, смотрю, ты…
— Паша, все у меня в порядке с компанией. Не скучаю, если ты не заметил, — мне не хотелось терять с ним ни минуты. — Я со своим парнем, и мы спешим!
— С кем? — тяжелый и удивленный взгляд Тригубова схлестнулся с равнодушным взглядом Морозова. — С этим типом в очках?
— А вот сейчас лучше исчезни, счастливчик! А то везение закончится!
— Не обращай на него внимание, Антон. Он придурок! — сказала Морозко, когда мы вошли с ним в зрительный зал, прошли на последний ряд и сели на диванчик. — Да пусть думает, что хочет!
Началась реклама трейлеров фильмов, но свет еще приглушенно горел, когда в двери небольшого зала неожиданно вошел Хасханов. Направившись в нашу сторону, молодой мужчина свернул вправо и сел на два ряда впереди — как раз перед нами.
Я оживилась, увидев преподавателя.
— Ты смотри, Кудряшка, какие люди! — толкнула локтем Морозова. — Не только нам с тобой сегодня романтики захотелось! — хмыкнула. — Вот уж не подумала бы, что наш Рустам Ильмирович такой сентиментальный мачо!
Ох, лучше бы я промолчала. Потому что не успела я это сказать, как следом за физиком в зал прошмыгнула Элла Клюквина собственной персоной. Стуча высоченными каблуками, девушка пробежала газелью вдоль рядов, и села рядом с Хасхановым, отбросив на плечи тощие кудри. Завозилась на месте, придвигаясь к соседу поближе.
И раз уж я заметила в полутьме ее яркий макияж и короткую юбку, думаю, и Морозова очки не подвели.
Я молчала, не зная, что сказать. Если и бывают в жизни неподходящие моменты, то этот точно оказался одним из них.
Черт, как неудобно-то вышло с замечанием про мачо, как будто специально обратила внимание Антона на парочку. Мне-то что, я давно Клюкву раскусила, еще когда она Шишкину из моей группы, сыну нашего преподавателя физкультуры, слезно заливала про немощную тетку и просила его уговорить мать закрыть ей зачет. Тогда я случайно оказалась свидетельницей их разговора, и Клюквина это запомнила.
Честное слово, лучше бы Кудряшка эту тонкогубую лживую выдру и не заметил — ведь будет теперь страдать. Тоже мне, нашел по ком! Но он заметил и… застыл. Замер, глядя не на экран с яркой заставкой голливудского ромкома, а перед собой.
Свет погас, начался фильм, а через десять минут парочка уже вовсю целовалась.
М-да уж, какое неуклюжее падение с пьедестала святой, несчастной Эллочки — благодетельницы всех бедных родственниц! В голове некстати мелькнула мысль о том, что Хасханов-то, помнится, женат… Нет, конечно, мне давно хотелось вывести Клюкву на чистую воду в глазах Морозко, но не таким же радикальным способом! Бр-р-р!
Зараза! Что б ее! Все свидание нам испортила! А самое обидное, что даже и не догадывается об этом! Эта я сейчас должна сидеть и нагло приставать к Кудряшке, соблазняя его непристойными намеками, а вместо этого сижу с ним вместе в анабиозе и таращусь перед собой на двух малоинтересных мне людей! И малоприятных к тому же!
Я уже собралась было сказать Морозову, что фильм дрянь и предложить уйти с сеанса, когда парень меня опередил:
— Извини, не люблю комедии. Я подожду тебя на улице.
Сказал так, взял ветровку, встал и вышел из зала. И все бы ничего, я бы его поняла, если бы Антон предложил уйти вдвоем, но Морозову оказалось на меня плевать. Видимо, и правда, посчитал, что свидание голубков моих рук дело. А теперь я сижу вот и наслаждаюсь пакостным зрелищем. Стерва Агнешка Корсак, ну конечно!
Я не привыкла бегать за парнями, и от меня никогда не убегали. Морозов стал тем самым редким исключением из правил, которое бьет прямо в сердце. Но даже для исключения существует предел терпения.
Я пришла сюда посмотреть комедию и собиралась досмотреть ее до конца — это был мой вечер! А если Морозов не дождется и уйдет — что ж, скатертью дорога! Сейчас мне не хотелось ничего! Разве что снять с ног берцы и запустить в парочку.
Антон не ушел. Когда я через полтора часа вышла из здания кинотеатра на улицу, он сидел на скамейке, неподалеку от входа, и смотрел на свои сцепленные в замок руки, лежащие на коленях.
Я медленно приблизилась и остановилась перед ним. Глаза Морозова тут же уставились на мои ноги. Ну, так-то лучше.
— Скажи, Морозко, у нас с тобой свидание, или ты моя охрана, которой я приказала ждать у входа? — спросила холодно, не скрывая обиды.
Своей претензией я ошарашила парня, и он поднял лицо. Но ответил спокойно:
— Мне не понравился фильм, извини.
— Ты мог бы сказать, что любишь фантастику. Здесь не один зал, и сеанс не один, я бы услышала.
— Но ты не спрашивала.
Я хмыкнула:
— Ну, конечно. Все дело во мне, Кудряшка, кто спорит. Зачем тогда ждал? Шел бы себе домой. Я большая девочка, не потеряюсь!
Антон встал и надел ветровку. Посмотрел мимо моего плеча в сторону проспекта. Я знала, что Клюквина с Хасхановым ушли из кинотеатра еще полчаса назад, поэтому сейчас парень просто избегал встречаться со мной взглядом.
— Не в фильме дело, Корсак. Мне кажется, что встретиться сегодня было плохой идеей. Пойдем, я тебя провожу. Агния? — Антон сделал пару шагов по тротуару и обернулся.