— Наверное, Кудряшка, думаешь, какой злой тебе достался Дементор, да? — поймала я взгляд теплых глаз, пытаясь отгадать, о чем он думает.
Мы сидели достаточно близко, из окна падал свет, и лица друг друга были хорошо видны. Я с удовольствием рассматривала четко обрисованный подбородок парня, красивые губы и волнистую светлую прядь, касающуюся его щеки.
— Может быть, — не стал отрицать Антон.
— Еще и прожорливый. Ты был прав в предположениях — я очень люблю вкусно и сытно поесть, так что спасибо за пиццу. Она, конечно, не фонтан, но явно лучшее, что здесь есть.
— Пожалуйста. Хотя насчет прожорливого не уверен. По тебе не скажешь.
Мне нравилось то, что Морозко предельно честен и не пытается произвести на меня впечатление, но в то же время ужасно хотелось пробраться сквозь щиты в его зону комфорта.
— А если бы я была полненькой, я бы тебе больше понравилась? — спросила. — Как девушка?
Антон медленно отпил кофе. Натянуто усмехнувшись, сказал скупо:
— Какая разница, Корсак. Главное, что тебе нравлюсь я, правда? Остальное — мелочи. «Это же Корсак, — повторил он фразу за парнями на лестнице, — вряд ли у нее это надолго!» Остается дождаться, когда тебе это надоест, и делать вид, что меня, как других, не волнует, что именно ты во мне нашла.
Есть пиццу толком не получалось, вот разве что на нее отвлекаться. Но минуту я выиграла.
— Неправда, — спокойно ответила. — Правда в том, Морозов, что мне на самом деле хочется тебе понравится. Слушай, а может, мне волосы обстричь? — неожиданно для себя предложила. — Чтобы всякие придурки меньше таращились? Мне это тоже надоело. Далеко не все такие избирательные в словах, как ты, но хуже то, что они говорят наедине. Так хочешь, я сделаю?
Антон как-то резко крутанул в пальцах уже пустой стаканчик и потупился.
— Не надо.
— Значит, тебе не все равно, как я выгляжу? — спросила с надеждой.
Парень поднял глаза и терпеливо заметил:
— Это всего лишь значит, Корсак, что мне не нужны такие жертвы, и что меня все устраивает!
Наши колени по-прежнему соприкасались, мой кофе остывал, и я заставила себя посмотреть на часы.
— Послушай, Морозов, перерыв скоро закончится… Я бы очень хотела провести сегодняшний вечер с тобой, но завтрашний день будет сложным — мне осталось закончить и сдать две лабораторные, да еще и отец сегодня прилетает, так что наверняка наш дом будет полон людей и придется куда-то сбежать. Но я очень хочу, чтобы ты без меня скучал. Обещаешь?
Я знала, что не услышу «Да», но так хотелось. Однако от ожидания ответа меня отвлек звук входящего на сотовый сообщения. И еще один сигнал, повторившийся сразу же за первым.
Я чуть не подавилась кофе, когда открыла мессенджер и на экране айфона увидела фотографию. Точнее, две фотографии Родиона Трущобина. На одной парень томно щурил глаза, выдвинув челюсть, измазав какой-то липкой дрянью волосы и набычившись, словно какой-нибудь придурковатый тип неопознанной ориентации, а на второй он совершенно бесстыже демонстрировал мне свою упитанную задницу. По которой не то что плакал, а прямо-таки рыдал депилятор!
Надпись под сообщением гласила:
«Агенту А для немцев — эксклюзив! Справку принесу завтра!
Слушай, детка, все же договорись там, чтобы без извращений, ладно? На остальные эксперименты согласен! Я уже подтянул шестерых ребят, можно мне аванс?»
Чего?!
— Фу! — я брезгливо отключила айфон и уронила его на стол. Встала, схватила сумку и оглянулась.
Если бы Трущобин сейчас оказался в зоне видимости, я бы его убила! Что за шутки?
Странное чувство, что надо мной либо издеваются, либо разыгрывают, усилилось, когда у самой стойки буфета увидела еще одного дурака с закрытым глазом и открытым ртом.
— Что случилось? — спросил Морозов и тоже поднялся. Потянулся за рюкзаком.
Я повернулась к нему.
— Ничего.
— Точно? — как-то слишком хмуро озадачился Кудряшка.
Ну, не скажу же я ему, что парень с диагнозом «идиот» прислал мне фото своей задницы с намеком на аванс. Прибью Трущобина!
Айфон вновь отозвался, и на экран выскочил значок нового сообщения в мессенджер. Черт!
— Тебе снова пишут, Корсак. Наверно, что-то срочное, — предположил Морозов и кивнул на гаджет. — Если что, то я не тороплюсь. Провожу тебя.
- Эм, да. Скорее всего.
Я взяла в руки телефон, открыла мессенджер, надеясь увидеть извинение от одногруппника… но вместо него на меня таращилось еще одно лицо недомачо в диком экстазе.
«Агенту А для немцев. Рост — 182, вес 70, шатен. Строго гетеросексуал!
Насчет справки понял.
Агнешка, а если я в прошлом году переболел свинкой (без осложнений!), мне справку у вирусолога брать? Какие анализы нужны?»
Дрянь для волос у шутников тоже была одна и та же — похожая на сырой яичный белок. На голую тощую задницу смотреть не стала. Удалила фотографии, отключила айфон и бросила в сумку.
— Жилин, придурок, ну держись! — развернулась к выходу. — Пока, Морозов!
— Корсак, стой! Да постой же! — услышала в спину обеспокоенное, но я уже вылетала из кафешки, стуча каблуками, и вместо прощания лишь махнула Кудряшке хвостом.
— До встречи! Увидимся!
Как мне ни хотелось остаться, но я терпеть не могла строить предположения и сомневаться. Я была намерена во всем разобраться здесь и сейчас! А в том, что у меня это получится, ни секунды не сомневалась. Так же, как никогда на скалах не сомневалась в цепкости своих пальцев и силе рук!
Звонок на пару застал меня в коридоре, так что в аудиторию пришлось войти после длинного выдоха. Пройдя мимо преподавателя, я поравнялась с горе-стриптизерами… и не выдержала. Как шла с ходу, так и треснула сумкой и одного и другого по зализанным затылкам. И пусть скажут спасибо, что не дала волю рукам!
- Придурки озабоченные, я вас убью! — рыкнула. — Какие еще справки! Какие авансы! Какие немцы?! Вы что, с ума сошли? Я вам покажу задницы голые! Детку они нашли! Быстро признавайтесь, что вы придумали, или я вам сейчас последний день Помпеи организую!
Антон
— Увидимся!
Корсак взяла сумку, развернулась и уже через мгновение исчезла из помещения кафетерия, только в дверном проеме мелькнули под узкими брюками ее стройные щиколотки и взметнулся над плечом хвост волос.
Конечно, я догадался, что именно произошло, поэтому и предложил девушке ее проводить, а вот задержать не успел. Хотя и стоило сообразить, что Корсак человек стремительных решений. Но после того, как увидел озадаченное лицо Агнии и заметил неприятное удивление в ее глазах, розыгрыш с Трущобиным уже не казался логическим возмездием, как еще два дня назад. А очень даже наоборот — глупой выходкой, чем на самом деле и являлся.
Расписание группы Корсак я не знал, поэтому поспешно пошел в деканат, искать нужную информацию на учебном стенде. Когда поднялся двумя этажами выше и подошел к «Кафедре системного анализа», внезапно остановился, увидев перед собой свою красивую ведьму.
Сложив руки на груди, Агния стояла одна в пустом коридоре, в нескольких метрах от дверей аудитории, и смотрела в окно — натянутая темная фигура на фоне светлого дня.
— Корсак? — я приблизился, остановился перед ней, и девушка обернулась. — Почему ты здесь, а не на занятии? — удивленно спросил.
В темные, блестящие глаза смотреть было непросто. Последнее время они изводили меня своим присутствием в снах и видели меня в них совершенно другим — куда более смелым.
— А ты? — задала она встречный вопрос.
Я не ответил, и Корсак предположила сама, с интересом приподняв подбородок:
— Что, Кудряшка, хотел посмотреть, чем закончится твоя месть?.. Надо сказать, ты отлично все придумал!
— Нет.
— Тогда зачем пришел? У тебя ведь сейчас тоже учебная пара?
— Да, — подтвердил. Отвечать не хотелось, но тогда действительно зачем? — Можешь не верить, но я не хотел тебя оставлять с ними одну.
Мое признание даже меня удивило, что уж говорить о Корсак. Ее высокая бровь красиво изогнулась.
— Неужели ты переживал, что злой Дементор навредит твоим друзьям?
— Ну, считай, что так.
Агния опустила руки, отступила и присела на край подоконника. Призналась внезапно:
— Представляешь, меня впервые в жизни преподаватель выставил из кабинета за дебош. Сказал стоять за дверью до тех пор, пока не успокоюсь и не вспомню, где и зачем я нахожусь. Вот теперь стою тут и думаю…
— О чем?
Я приготовился к тому, что Корсак обидится и, возможно, сейчас все закончится. Что мы разойдемся и больше никогда вот так не окажемся лицом к лицу.
В груди что-то больно сдавило тисками и затаилось дыхание… Вот только ответ не пришел, «почему». Ведь это именно то, чего я хотел. Все к лучшему?
Черт!
— Стою и решаю, Морозов, чего же на самом деле мне хочется больше — прибить тебя или зацеловать?
Агния вдруг рассмеялась — от души и не смущаясь, на всю ширину пустого коридора, и ее смех тут же гулким эхом отразился от стен.
— Морозов, ты хоть понимаешь, какой у тебя дар убеждения? Эти дураки даже мне не поверили! Решили, что я испугалась огласки и предложили встретиться позже. Ах-ха-ха! По… по-тихому поговорить! Ты хоть знаешь, кто для них авторитет?
Я уже слышал, как смеется Корсак, но все равно стоял без движения, глядя на девушку. Выдохнул негромко:
- Понятия не имею.
— Ты! — Агния блеснула ровными зубами. — Ты ведь человек слова, Морозко! Ты!
— Я все им расскажу! Как только закончится пара!
Смех Корсак оборвался. Она медленно поднялась с подоконника и подступила ближе. И еще ближе, пока высокая грудь почти не коснулась моей. От ее запаха и тепла я почувствовал, как у меня вздыбились волоски на затылке, а сердце пропустило удар.
Нам определенно следовало соблюдать расстояние, но я не смог заставить себя отступить.