Что?
— Объясните.
— Лидируют эта девчонка и во-он тот парень, — мужчина сдвинул палец. — Видишь, в синем? Он сильнее, но она упрямее. Он опережает, но торопится — такие быстро выдыхаются. Она же идет ровно, без ошибок, и заставляет его нервничать. Я за ними с самого начала наблюдаю и… — он снова радостно хохотнул, — клянусь котами тети Сары, не удивлюсь, если приз впервые заберет победительница!
Возможно, вид альпинистов на скале и делал счастливее моего нового знакомого, но точно не меня. Я смотрел на Агнию, и чем выше она поднималась, тем глубже я проваливался в своем страхе за нее, ощущая его в себе физически.
Разве подобный риск стоил моей глупой обиды? Тех переживаний, которые сейчас съедали изнутри? Она бы не решилась на этот опасный подъем, если бы я оказался рядом. Если бы нашел в себе смелость ответить ей — там, в отеле, что чувствую сам!
Я впервые видел Агнию на скале, но при этом точно знал, что в данный момент в ней замёрзло все. Она не выдохнется. Не устанет и не сойдет — характера ей ни у кого не занимать. Её хватит на всех соперников вместе взятых. Единственное, что может расколоть ее внутренний лед — это высота.
Нет, огромная стена «Виа Сальта» не делала меня счастливее. Она меня убивала тем сильнее, чем выше поднималась Корсак. Я не мог смотреть, это был не мой мир. Я сидел на земле, обхватив голову руками и, как умел, молил эту проклятую стену, чтобы она вернула мне Агнию живой и невредимой. Ведь это неправильно, что я здесь, а она — там.
Когда Агния спустилась, я к тому моменту вымерз сам. Не оболочка — душа.
Мы оба были во льду, и он причинял нам боль. Если бы она не позволила мне себя обнять, ощутить ее у груди, я бы, наверное, умер.
Агния Корсак, самоуверенная девчонка, стала частью меня самого.
Ее поздравляли, помогали снять с уставшего тела снаряжение. Что-то предлагали, протягивали воду, и сыпали, сыпали вопросами… Спрашивали, нет ли травм и поливали перекисью сбитые костяшки пальцев… Ощупывали колени. Какие-то незнакомцы, которые исчезнут с новым днем, старались быть важными. Рядом с ними ее лицо казалось непроницаемым и застывшим, словно она находилась не здесь. Не среди красивейших Альпийских доломитов, а где-то там, где болело вовсе не тело, а сердце. Откуда ей не удалось сбежать, даже покорив высоту.
Я отобрал ее у всех и обнял. Крепко прижал к себе. В первые секунды не было даже слов, чтобы что-то сказать. Все захлестнули чувства.
— Морозко… — она ахнула, и ледяная Корсак пропала. Руки дрогнули и повисли. Висок прижался к моим губам. — Мой Морозко…
— Ты молодец. Но больше никогда, слышишь? Никогда не пугай меня так! Или я совершу что-нибудь такое же безумное, как ты! Это было по-настоящему страшно!
Я не отпускал ее, целовал лицо, и руки Агнии поднялись на мою талию. Спрятались под футболку.
— Прости меня, Огонёк, — погладил ее волосы. — Прости. Я больше ни за что не обижу тебя и не позволю сбежать. Я так боялся тебя не найти! Чертовы Альпы! Кажется, я их ненавижу!
Она вдруг всхлипнула и неслышно заплакала. Прильнула ослабленным телом, уткнувшись в шею. Долго плакала, а я не торопил. Люди смотрели, но не вмешивались, а нам было все равно.
— Дита, — сипло шепнула Агния. — Ее больше нет с нами.
— Я знаю. Мне рассказал твой отец.
— Как я буду жить, Морозко, зная, что никогда ее не увижу? Это же невозможно тяжело!
Я проглотил ком в горле, понимая, что она чувствует. Когда умер мой дед, я долго отказывался в это верить. Все казалось, что придет лето, я приеду в деревню и он так же будет, покрякивая, учить меня жизни, сидя на крыльце, как делал до этого.
— Будешь, — пообещал. — Обязательно еще будешь радоваться и смеяться. Вспоминать ее и любить. Дите бы этого хотелось. Мне этого хочется.
Агния притихла, и я сказал — тихо, но уверенно:
— Нам надо вернуться, Огонёк. Давай просто уедем отсюда. Ты победила, но в жизни есть и другие победы. Не менее важные, чем эта.
— Да, — она кивнула и подняла лицо. Провела ладонью по щеке. — Давай.
Но прошло еще некоторое время, прежде чем я признался:
— Я остановился в хостеле в одноместном номере. Там очень скромно и тесно, но я согласен спать на полу, только пойдем со мной. Не хочу больше засыпать, не зная, где ты.
Красивые глаза смотрели мягко, и так, словно я был их маяком. Черные ресницы чуть дрогнули.
— Тесно? Я знаю способ, Кудряшка, как удобно разместиться вдвоем в любой кровати. Подсмотрела во взрослых журналах. В них обещали, что этот способ содействует крепкому сну.
Ну вот, она позволила себе шутить. Возвращалась моя Корсак, и от этого улыбка сама скользнула на губы.
— А как насчет изучить эти журналы вместе? — предложил. — Я всегда был старательным и очень любопытным.
Агния вздохнула и прижалась ко мне. Долго не отвечала, отдавая свое тепло, но все-таки выдохнула:
— Я только за.
Мы были далеко от дома, вокруг лежала чужая страна, говорили люди на разных языках, а от ее обещания захватило дух.
— Тогда я уверен, что нам не помешает хорошенько выспаться!
Возвращаться вдвоем куда бы то ни было всегда приятнее, чем одному. Сразу и небо посинело, проступили у горизонта красивейшие горные хребты, и позеленела долина. Способ из взрослого журнала оказался до удивительного прост. Мне нужно было обнять свернувшуюся Агнию, прижать ее к своей груди и говорить, говорить, как сильно я ее люблю, пока она не уснет.
Кажется, я успел сказать признание несколько десятков раз.
Недостаточно много, согласен, но ведь завтра обязательно будет новый день и время все повторить?
Эпилог
В котором говорится обо всем, о чем не успела рассказать основная история, и еще немного о том, что когда-нибудь обязательно случится с нашими героями
Агния
Над спортивным стадионом позади университета горели фонари. Лампы светили тускло, и все же света оказалось достаточно, чтобы в сумерках позднего вечера можно было заметить группу из шести парней, сбившуюся у дальней трибуны.
Я проехала пустую учебную парковку и, не сбавляя скорость, вырулила на стадион. Подъехала прямо к парням и только тогда резко затормозила. Не выключая фары, вжала спину в сидение и выпрямила руки на руле.
— Приехали, Долматова. Мы на месте.
Вместе со мной в «Ауди» сидела Юлька и сейчас подруга внимательно смотрела в лобовое стекло.
— Значит, это и есть наши секс-бруталы? — спросила она с интересом. — Раскрепощенные любители халявы и взрослых фильмов?
Заметив нас, парни начали подниматься — мою машину знали многие.
— Они самые, — я куснула губы. — Ты смотри, пришли все, как один. Обрати внимание на тех двоих, которые стоят по центру — редкие балбесы. Я бы сказала, с большим потенциалом и желанием прославиться! Вряд ли в твоем театральном такие водятся.
— Такие, Агнешка, везде водятся, уж поверь мне. — Юлька хмыкнула: — Но тебе не кажется, что как-то жидковато они смотрятся на фоне моего костюмчика? Может, надо было Белоснежкой одеться? Вдруг проколемся?
— А ты старайся лучше, Долматова, чтобы не проколоться. Считай, что принцесса Лея — твоя роль года, а представление здесь — пятый сезон «Звездных войн». Я не виновата, что твой бюст в нормальный костюм не влез. Ты главное меч не потеряй и видеокамеру не урони. Мне ее отец от сердца оторвал. Как снимать, запомнила?
— Конечно, не переживай, Корсак. Справлюсь!
Я повернулась к Юльке и широко улыбнулась. Она тоже смотрела на меня, скалясь в ответ. Протянув руку, я поправила на подруге парик и черные очки, которые делали ее загадочной и опасной. Спросила решительно:
— Ну что, готова?
— На все сто, агент А! Люблю горячих парней! Упс! — поправила себя подруга. — Я хотела сказать, моих подданных!
Мы ударили по рукам, и я врубила громкую музыку. Открыв автомобиль, не спеша вышла из «Ауди», оставила дверь открытой, и встала перед машиной, давая себя рассмотреть.
Сегодня на мне был костюм женщины-кошки и каблуки. Так и замерла перед парнями в черно-латексном прикиде, уперев руки в бока.
— Ну, привет бруталы! А вот и я! — поздоровалась, окидывая притихшую компанию из-под маски на лице холодным взглядом. — Вижу, что ждали — это хорошо.
— Ничего себе, Агнешка! — присвистнул самый смелый — Трущобин. — Вот это костюмчик. Умеешь ты удивить!
— Так серьезная фирма, Родик, — не стала жеманиться. — И серьезные деньги! Я не играю в игрушки, и вам не советую. Справки все принесли? — важно протянула руку.
— Да! — парни дружно закивали и зашуршали бумажками. Свернув последние, я спрятала все под пояс и похвалила: — Молодцы. Но есть один важный нюанс!
— Какой? — Андрей Жилин для кастинга особенно тщательно взбил волосы и теперь напоминал бегуна, замершего во времени в момент взрыва.
— Я просила прийти только тех, кто по-настоящему готов рискнуть и умеет держать язык за зубами. Если у кого-то из вас остались сомнения — лучше уйти прямо сейчас! Даю минуту на размышления, а дальше обратного пути не будет!
Все остались стоять, зато глупые ухмылки с лиц слетели, словно их ветром сдуло.
— А что будет? — это спросил здоровяк, которого я не знала, зато во всей красе успел узнать мой айфон, прежде чем я внесла голозадого типа, отправившего мне штук двадцать своих фотографий, в черный список.
Во всем мире в людях просыпается серьезность только тогда, когда их пугают ответственностью. Значит, будем пугать!
— Будет жесткий контракт и обязательства. Съемки пикантных сцен… ну и, само собой, гонорар в твердой валюте. Но! — я подняла палец. — Только при условии, если вы понравитесь фрау Зелде! Хоть один из вас! — Прищурив взгляд, я тонко ухмыльнулась: — А это, мальчики, очень непросто!
Палец был вверху, и Юлька поймала сигнал.
Я предупреждала Долматову, что ее выход из машины должен произвести фурор на неокрепшее сознание бруталов, и она не подвела.
Парни затаили дыхания, когда в «Ауди» распахнулась вторая дверь и под громкий рок показалась сначала белая грива волос, завязанная в два бублика над ушами, а за ней крутое бедро и наконец нога — крепкая такая, в стальном ботфорте.