План на этот вечер был такой: патрулировать улицы Эджвуда, начиная с пригородной зоны, потихоньку сужать круги к центру города, а затем развернуться – и обратно, собирая сведения обо всех и обо всем, что мы сочтем важным.
Наблюдать за родным городом через стекло полицейской машины оказалось занятием странным. Мной овладело ощущение нереальности происходящего: ветровое стекло превратилось в телеэкран, а я очутился на диване в подвале с отцом – как будто смотрим его любимый сериал про полицию. К слову, об отце – тот остался дома зализывать раны от обид, ведь его не пригласили. Можно подумать, у меня было право голоса!..
Хоть я его об этом и не просил, добрую половину поездки сержант Харпер обучал меня значению всевозможных полицейских кодов, поясняя каждый раз, когда по рации звучало шифрованное сообщение. Я похвастался, что и сам владелец сканера, слушаю его во время работы по ночам, однако мой собеседник ничуть не удивился. Я только позже понял почему: я ведь ему еще при нашей первой встрече рассказал о своем аппарате – стало понятно, зачем он утруждал себя обучению меня кодам. Очень мило с его стороны.
Харпер припас для меня еще один сюрприз. Оказывается, он раскопал и прочел мою статью об Эрле Уивере в «Балтимор Сан». Я даже и не знал, чувствовать себя польщенным или перепугаться. Спросив, зачем он это сделал, получил ответ:
– Я ведь следователь. Просто выполнил домашнее задание.
Когда мы проезжали мост на Двадцать четвертом шоссе, заметили мужчину с мальчиком. Те стояли с удочками на берегу Уинтерс-Ран. На поляне за ними горел походный костерок.
– Как думаете, клюет? – спросил Харпер, притормаживая.
– А то! Желтый окунь, сом. А если ловят на гольяна, то большеротый окунь или краппи[17].
Он перевел на меня удивленный взгляд.
– Да вы рыбак.
– В детстве ни дня не пропускал.
– А теперь?
– Увы. В университете Мэриленда мы иногда тайно пробирались на поля для гольфа и рыбачили там в прудах. На Четвертое июля добыл в заливе пару крупных, вот и вся моя рыбная ловля.
– А я вот люблю рыбалку только в пресной воде, – поделился Харпер. – Стараюсь ходить два-три раза в неделю, когда получается. Последнее время получается не очень.
Он включил поворотник и вырулил налево, на Эджвуд-роуд. Я наблюдал, как за окном мелькают дома, пока мы поднимались по извилистой дороге, ведущей в город, на высокий холм. Собравшись с духом, я наконец спросил:
– Так что же вы конкретно ищете в таких вечерних разъездах?
– Честно говоря, я не столько смотрю по сторонам, сколько размышляю, да не покажется вам это странным.
Я кивнул.
– Понимаю.
– Я сам обычно помногу не езжу, этим занимаются рядовые полицейские.
Он свернул к парковке у банка и остановился метрах в пяти от места, где неделю назад останавливались мы с Джимми. У меня внезапно засосало под ложечкой.
– Иногда просто необходимо выйти из-за стола, сбежать от телефона и бесконечных бумажек.
– Значит, пока вы ведете машину, обдумываете обстоятельства уголовного дела? Прикидываете, сходятся ли факты?
– Именно так, – ответил сержант. – А еще размышляю, что мы упустили. Знаю: ответ лежит у нас прямо под носом, но мы его пока что почему-то не заметили.
– Часто такое случается – что-то не заметить, а потом вернуться и обнаружить?
– Ага, постоянно. Многие считают, что у следователя захватывающая работа, что наша жизнь – сплошные перестрелки и погони. По правде говоря, я мало что из этого видел. – Сержант протянул руку и прибавил громкости сканера. – На самом деле большая часть работы – тягомотина: роешься в сотнях, а то и тысячах страниц докладов, фотографий, часами просматриваешь записи камер наблюдения, стучишь в двери, звонишь по телефону, беседуешь с людьми, которые либо страсть как хотят поговорить, но сказать им нечего, либо у них есть крайне важная информация, и они вообще не желают отвечать.
– Да уж, «захватывающая» работа.
– Поверьте мне, веселого тут мало.
– А как давно вы служите?
– В октябре будет девятнадцать лет.
Я присвистнул.
– Почти столько, сколько я на свете прожил.
– Позвольте вас спросить. – Он указал на ту сторону улицы, на гравийную дорожку, ведущую к Майерс-Хаус. Ну все, сейчас начнется, успел подумать я. – Я вчера видел там каких-то ребятишек, как думаете, куда они шли?
Я облегченно выдохнул.
– Гм… Как сказать, – начал было я и вспомнил о человеке, который нагнал на нас жути, бродя в темноте. – Они могли срезать дорогу либо к Черри, либо к Тупело. Если пройти три четверти пути вверх по холму и повернуть налево, срезав через двор, попадете на Черри-роуд. Если же подняться на самый верх, пройти по заднему двору большого дома, потом дальше по заднему двору Паттерсонов, то попадете на Тупело-роуд.
– И об этом знают все местные?
Я пожал плечами.
– Уж детвора-то точно знает. Иначе никак.
Детектив, похоже, задумался ненадолго, потом выехал задним ходом с парковки и влился в поток транспорта на Эджвуд-роуд. Добравшись до перекрестка у заправки «Тексако», он повернул на Хансон-роуд. Через полмили сбросил скорость, и я понял, куда он нас привез.
– А что вы расскажете об этом районе? – спросил Харпер, сворачивая налево и выезжая на кольцо вокруг школы «Седар-драйв».
Импровизированный мемориал у подножья горки, посвященный Кейси Робинсон, перестал расти. Сгустились сумерки, у качелей видно было лишь двоих – похоже, маму с дочкой. Метрах в десяти от них, привязанная за поводок к детскому турнику, сидела здоровенная псина. В остальном на игровой площадке царили тени и пустота.
– Значит, так. – Я осмотрелся и принялся рассказывать о местных достопримечательностях. – Вон там мы в детстве катались на санках. Ни бейсбольной площадки, ни игровой тогда еще не было. В футбол играли прямо у военных домов. Если пересечь вон то поле, – я жестом указал на противоположную сторону дороги, – а потом пройти через двор Гудов, попадете в тупик Тупело-корт, прямехонько через дорогу от моего дома.
– А клуб «Бойз-энд-Герлз» в ту пору уже работал?
– Нет. На том месте была просто большая парковка. Мы там тусили, когда подросли, – пили пиво и обжимались с девчонками.
Слева от нас появилась начальная школа, и я указал на аллею деревьев точно напротив припаркованных автобусов. В леса уводила узкая дорожка, дальше зияла глубокая тьма.
– Там тоже можно хорошо срезать и выйти прямо за новым офисным зданием напротив магазина «Севен-илевен».
– Того, который на Эджвуд-роуд и Уиллоуби-Бич-роуд?
– Точно! Именно в этом магазине появились первые автоматы «Космических захватчиков». Когда мне было девять, я, бывало, несся туда очертя голову после ужина, зажав в кулачке заветный четвертак. Вниз по Хансон, срезаешь у «Седар-драйв», через ту рощицу и на холм. Времени едва хватало сыграть разок, потом пулей домой через темноту, чтобы родители даже не узнали, что я выходил из дому.
– Офигительный поход! И все ради одного кона в «Захватчиков»?
Я рассмеялся.
– А то как же! Пусть даже тебя убивают в первые же две-три минуты. Что мне сказать в оправдание? Я был одержим этой игрой.
Мы остановились под знаком «стоп» у дальнего края «Седар-драйв», но детектив Харпер продолжал неподвижно сидеть за рулем. На дороге – ни машины, однако мы не трогались с места. Я присмотрелся к кустам на противоположной стороне улицы – вдруг сержант заметил какое-то движение, ускользнувшее от меня?.. Наконец, машина тронулась, мы свернули направо и поехали к средней школе. И тут Харпер заговорил мягко и осторожно:
– Мы условились, что сегодня вы не будете задавать мне никаких вопросов, касающихся деталей расследования. Но мне хотелось бы задать несколько вопросов вам, если вы не против.
– Хорошо, – промямлил я, подавив спазм ужаса где-то в животе.
Он встретился со мной взглядом и улыбнулся, однако глаза не улыбались.
– Не надо так пугаться, оно того не стоит. Мне просто нужно посмотреть иными глазами.
– Хорошо, – снова выдавил я.
– Известно ли вам что-либо о расовых конфликтах в Эджвуде?
– Пожалуй, нет. – Я пожал плечами. – Ну, в смысле, ничего из ряда вон выходящего. Население здесь разношерстное, всегда таким было.
– Однако обе жертвы – именно белые девушки.
– Ну да. Считаете, странно?
– А вы?
– Скорее нет. Убийца и сам, пожалуй, белый. Большинство серийных убийц не переступают расовых границ при выборе жертвы.
У сержанта брови на лоб полезли.
– Вижу, не я один выполняю домашнее задание. Откуда вы об этом узнали?
– Точно не помню. Наверное, в какой-то книжке прочел.
Машина свернула налево, на Уиллоуби-Бич-роуд.
– Что ж, следующий вопрос… Если бы вы были иногородним злодеем и думали, как бы умыкнуть девушку на улице, где бы вы это сделали? Назовите первое же место, какое придет в голову.
Опустив голову и закрыв глаза, я пошевелил мозгами – я ведь все-таки писатель.
– Где-то, где немного народа. В парке, ранним утром или в сумерках. На безлюдной дороге или у воды. У бара или ресторана во время закрытия. – Я открыл глаза. – Простите, получилось больше, чем одно место.
– Нет, получилось хорошо, – похвалил сержант, – просто отлично.
Он заехал на парковку перед средней школой и выключил фары. Уже полностью стемнело, небо искрилось светлячками. Из окон домов на противоположной стороне улицы лился теплый желтый свет, в окнах гостиных и цоколей тускло мерцали телеэкраны.
– А теперь вот что мне скажите: если вы в этом городе чужак, куда вы точно не пойдете красть девушку?
– К жилым домам, – ответил я, не задумываясь ни секунды.
Он кивнул, молча продолжая вглядываться в темноту. На мгновение я подумал, что ляпнул глупость, и только потом до меня дошло, о чем он спрашивает.
– Вы думаете, что убийца – местный?
– Полагаю, он прожил здесь всю свою жизнь. – Харпер глянул на меня. – А вам разве доказательств не хватает?