– П…остараюсь. К…ап…абланка – ч…еловек от…крытый, лег…ко идет на к…онтакт, т…ем более с ш…ахматистами… А в…от Ласкер…
– Кстати, зачем вы его преследуете? Я имею в виду Ласкера. Это даже навело меня на мысль, что вы заодно с заговорщиками.
Верлинский разразился замогильным смехом. Все, что он хотел от Ласкера, – чтобы тот проанализировал эндшпиль давнишней партии и признал, что от поражения его спас только зевок соперника. Заносчивый Ласкер ни за какие коврижки не хотел соглашаться с тем, что провел тогда неверную комбинацию. Верлинский напирал, экс-чемпион вспылил… в общем, кончилось все абсолютным непониманием.
– К… апабланка п…риветливый, всегда выс…лушает… Чт…о ему еще п…ередать?
– Скажите, что я настаиваю на встрече, вопрос важный, касается его личной безопасности… Хотя нет, ничего не говорите, я все изложу письменно.
– А в…торое од…олжение?
– Еще одну записку я попрошу вас отнести в Главнауку и передать лично в р-руки Александру Васильевичу Барченко, р-руководителю особой группы.
– А п…устят меня т…уда?
– Вы знаменитость. Фотографии участников турнира печатают во всех газетах… Постарайтесь прорваться.
«Студень» бросили на Ярославском шоссе, не доезжая Лосиноостровска, близ разоренного текстильного заводика. В машине Вадим нашел полевую сумку, а в ней полсотни запасных патронов (пригодятся для нагана, который он забрал у убитого салаги-особиста) и сорок рублей. Деньги поначалу присваивать постыдился, но здравомыслие подсказало, что в противном случае они достанутся мазурикам, которые предсказуемо обчистят оставленный без присмотра автомобиль. Верлинский предложил материальную помощь из собственных средств, но Вадим отказался. Он убеждал себя, что сидение в подполье скоро закончится, можно будет опять перейти на легальное положение и получать установленную законом зарплату.
Укрывшись в остове завода, Вадим наскоро составил первую записку и отдал ее Верлинскому. Попросил перемолвиться с Капабланкой, а после уж, если кубинец согласится на переговоры, приступить к следующему этапу разработанного плана. Обсудили, когда и где встретиться повторно.
Верлинский дал обещание исполнить все в точности.
И не подвел.
«Форд» чемпиона подъехал к условленному месту – там, где реку Сетунь пересекало Рублевское шоссе, – ровно в 20:00 следующего дня, как и было обозначено в записке. Вадим ждал за пролетом моста и вышел только когда убедился, что за «Фордом» не катит вереница машин сопровождения. Он подошел со стороны водительской дверцы и заглянул в салон. В авто находились двое: шофер в куртке, перетянутой ремнями поперек и наискось, и сам Капабланка, сидевший сзади в пальто с поднятым воротом и низко надвинутой шляпе. Вадим не сразу решился подсесть к нему – удивило, что в машине полно дыму, а чемпион жует сигару, хотя во всех интервью он не раз подчеркивал, что к никотину и алкоголю относится отрицательно.
Капабланка заметил подошедшего и выглянул, нервически тиская сигару.
– Вы Арсеньев? Садитесь же!
Он говорил на испанском, немного шепелявя, как истый латиноамериканец. Будучи советником кубинского посольства, Капабланка превосходно знал французский, английский и немецкий, но полученная им записка указывала на то, что ее автор в достаточной мере владеет языком конкистадоров, поэтому чемпиону не было нужды напрягаться.
– Buenas noches [8], – поприветствовал знаменитость Вадим, садясь в «Форд».
По-испански он изъяснялся лучше, чем на прочих иностранных наречиях, так что взаимопонимание наладилось с первых же слов. Вадим, ничего не скрывая, разъяснил текущую ситуацию: есть клика, весьма опасная, орудующая внаглую, несмотря на обилие охраны, сконцентрированной вокруг приглашенных на турнир.
– Мне это известно, – отреагировал Капабланка и припал к сигаре, как астматик к кислородной подушке. – Пф-ф, пф-ф!.. Еще в Гаване у меня было предчувствие. Уезжая в Россию, я написал завещание, а уже здесь понял, что не обманулся. Я живу, как на пороховой бочке, оттого и курить начал… пф-ф!.. Бессонница, сплошная нервотрепка… А игра? Вы видели мои партии из первых туров? Серые ничьи, никакого полета фантазии. Оно и неудивительно. Как можно думать о шахматах в таких условиях?
– Тем не менее вы согласились встретиться со мной без охраны…
– Но ведь это вы спасли меня вчера от бандитов? Я был в машине, но ваше лицо разглядел. И к тому же я доверяю сеньору Верлинскому. Он мой собрат по игре…
Вадим отдал должное прямодушию чемпиона, но про себя отметил выглядывающую из кармана кубинца рукоять револьвера. Наверняка вооружен был и шофер, который сидел, отвернувшись к боковому стеклу, и в разговоре участия не принимал.
– Полагаю, – продолжал Капабланка, – вы пригласили меня на этот пленэр не за тем, чтобы показать московские задворки. Пф-ф, пф-ф! У вас есть предложение? Вы знаете, как заарканить этих гангстеров?
– Выход только один, – заговорил Вадим, стараясь, чтобы его речь звучала весомо и основательно. – Вам надо на время исчезнуть. Я убежден, что главный удар они готовят именно против вас.
– Откуда эта уверенность?
– А вчерашнее нападение? А наблюдение за вашими окнами в «Национале»? Я сам видел человека со зрительной трубой. Но и это не все. Незадолго до турнира в руки милиции и ОГПУ попала записка… ее обнаружили у зарезанного англичанина. В записке упоминается Белый Плащ, – последние два слова Вадим проговорил по-русски. – По нему ждут отдельного приказа. А ведь вашу фамилию с испанского можно перевести именно так – «белый плащ» или «белая накидка». После этого в записке говорилось о какой-то Акции, дата которой будет определена позднее.
– Пф-ф, пф-ф! – пропыхтел чемпион, и пепел с сигары посыпался на брюки. – Они хотят меня убить?
– Скорее, похитить. Если бы их задачей было кровопролитие, они довели бы до конца идею со взрывом. Оружия у них хватает, в том числе самого прогрессивного.
– Похитить? Пф-ф!.. Ради выкупа?
– За такую фигуру, как вы, можно просить сколько угодно. Не сочтите за лесть, но, если проводить параллели с шахматной партией, то вы даже не ферзь. Вы – король.
Он хотел добавить «черный», но передумал. Намек на смуглость Капабланки мог быть расценен как проявление расизма. Кто их знает, этих заокеанских…
– Мне, конечно, удалось заработать на призах немалую сумму, и Глория, случись со мной несчастье, без раздумий заплатит… пф-ф, пф-ф!..
– Что им ваши сбережения! – усмехнулся Вадим. – Шантажировать они будут не вашу семью, а советское правительство.
– Советское правительство?
Тут и шофер обернулся – Вадим мельком увидел его сплющенный боксерский нос и раздавшиеся скулы. С таким гренадером и к сицилийской мафии в гости пожаловать нестрашно.
– Вообразите: на широко р-разрекламированном соревновании, которое должно поднять статус нашего государства, похищают обладателя шахматной короны. Какая стыдоба! Безалаберные р-русские не сумели обеспечить безопасность, у них в стране бедлам, а они туда же – со свиным р-рылом в калашный р-ряд… Да власти пойдут на любые соглашения, лишь бы не предавать это огласке.
– И вы, сеньор Арсеньев, предлагаете забиться в мышиную нору, чтобы ваши власти избежали конфуза?
– Это в ваших же интересах, сеньор Капабланка. Если вы попадете в лапы к этим мерзавцам, за вашу жизнь никто не даст и ломаного песо.
– Но если я исчезну, огласки не избежать! На турнир ходят тысячи зрителей… пф-ф, пф-ф!..
– Я все продумал. Я вас спрячу, после чего ваше место займет сотрудник органов. Подготовленный человек, который будет р-работать, в смысле играть, под прикрытием. Бандиты примут его за вас, попытаются привести в исполнение свой план, но это им не удастся. У нас говорят: «Ловля на живца».
– В таком случае… пф-ф!.. я и сам могу быть наживкой.
– Слишком р-рискованно…
– А заменять меня подсадной уткой не рискованно? Допустим, вы даже подберете человека с похожей внешностью. Но, помимо прочего, он должен уметь играть в шахматы на моем уровне! У вас в ОГПУ каждый второй – чемпион мира?
Переговоры забуксовали. Дипломат Капабланка умел контраргументировать и бросал на стол карты, которые Вадиму трудно было крыть. К тому ж на дороге в любую минуту могли показаться машины тех, кого должно было насторожить долгое отсутствие чемпиона в местах, где он на виду.
– Вы отказываетесь?
– Отказываюсь. Не поймите меня превратно, но… пф-ф, пф-ф!.. если бы гешефт, который вы мне навязываете, нашел поддержку у вашего руководства, то мы бы с вами сидели сейчас не под мостом, а у Дзержинского на Лубянке и совещались более широким кругом.
Вот же Мессинг – как с листа прочитал! Распознал, что никакое ОГПУ за Вадимом не стоит, все это авантюра частного порядка. Теперь только идти напролом.
– Вы угадали. Я сам нахожусь в р-розыске. Меня по ошибке посчитали участником заговора, поэтому я очень хочу поймать настоящих преступников.
– Вы поступаете самоотверженно… пф-ф!.. Но я не могу пойти вам навстречу. Я подписал с советской стороной соглашение, в котором указаны обязательства по участию в турнире. Чтобы отказаться от них, нужны непреодолимые обстоятельства, а я таковых не вижу. Поскольку вы действуете неофициально, у вас нет права освободить меня от условий договора.
– Да какое право! – вспыхнул Вадим, выйдя из себя. – Не хотите прятаться в нору, как мышь? Тогда сегодня-завтра окажетесь в мышеловке.
– Я игрок, сеньор Арсеньев… пф-ф, пф-ф!.. Риск – составляющая любой игры, в том числе шахмат. Кроме того, в каждой игре присутствует доля везения. Надеюсь, мне хватит его, чтобы избегнуть участи, которую вы для меня напророчили.
– Значит, нет?
– Нет. Пабло, заводи машину… Куда вас довезти?
– Я покажу. Но сперва… – Вадим высвободил руку из кармана; в ней был отбитый у террористов пистоль. – Пардон, сеньор Капабланка, но вы меня вынудили.
Он надавил на скобу, и сигара выпала из губ чемпиона. Кубинец схватился за горло, побелел. Шофер-здоровила Пабло с исказившимся креольским лицом потянулся назад, чтобы схватить русского, но тот левой рукой выдернул из пальто Капабланки короткоствольный «риверс-бульдог» и положил его вперехлест на кисть, державшую инфразвуковое оружие. Теперь водителю грозила пуля.