Депутат Государственной Думы Виктор Берюхин и советник Президента России Сергей Пелевин.
Охрану нигде не было видно, но это не означало, что она отсутствовала.
И ребята, сторожившие двух политических боссов, принадлежали не только ГУО РФ, но находились здесь и три-четыре спеца «Чёрных Вдов», пуще прежнего охраняющие хозяев.
Вместе с солнечным светом на Москву наползло тепло запоздавшего «бабьего лета». Деревья почти сбросили свои наряды, оголив перед людьми бесстыжие тела, но октябрьское солнышко придало им нежный и мягкий колорит.
Вечный над городом смог теперь, после душного пыльного лета, ближе к долгожданной зиме, оседал и слабел.
«Небоскрёбы» столицы, с утра таявшие в лёгком туманчике, к обеду прояснились и вырисовались во всей своей красе, более того: светились и переливались под прямыми лучами солнца, играли зайчиками и казались ещё выше и могучее в ослепительной высоте.
С утра туман чуть освежил спортивное поле, придав земле и травке свойство осклизлости, но фанатичные футболисты с радостью месили грязь и чавкали ботами по маленьким лужам, оставшимся «после дождичка в четверг».
Оба чиновника, на всякий случай, чтобы не отсырели задницы, положили под них дорогие кожаные папки и разговаривали, равнодушно поглядывая на суетящихся игроков.
На трибунах в общей сложности присутствовало ещё около двух десятков людей: спортсмены, знакомые и близкие бегающих по полю ребят, просто зеваки.
Были среди них и неприметные охранники двух «господ».
Поговорили о делах в Кремле, в Думе, вспомнили недобрым словом Секретаря Совета Безопасности, помянули Вдов, погибших во имя общего дела.
В их тихой неторопливой беседе проскользнули имена полковника Сафонова, руководителя Особого отдела ФСБ Ремезова, генерала Моржакова. Министра МВД и нескольких высоких чинов команды Президента.
Всё это Никита Топорков слышал отчётливо, не пропуская мимо ушей ничего лишнего (кстати в ИХ беседе ничего лишнего и не было), прижимал пуговку динамика сильнее, буквально впихивая её в ушную раковину.
Записывать секретный разговор у парня не было возможности, и подходящей аппаратуры тоже. Поэтому он впитывал информацию жадно, бездыханно и напряжённо.
Его скрытый НП находился в рубке дикторской, здесь же крутились две женщины: техничка и завхоз.
Никита под видом радиотехника ковырялся в приборах и аудиоаппаратуре спорткомплекса, а сам контролировал определённый сектор трибуны.
Радиозонд направленного прослушивания вдруг забарахлил, неся прерывистый диалог чиновников на приёмник. Появились помехи, в эфире затрещало.
Никита насторожился. Это означало одно из трёх: или испортилась погода, или сломался зонд, или СБ «шишек» врубила намеренные помехи.
Первое отпадало: снаружи стоял чудесный денёк!
Второе находилось под вопросом. В этих секретных «радиоштучках» парень ещё не научился разбираться и определённо сказать, сломался зонд или нет, он не мог.
Если третье – значит Топоркова заметили, или… в лучшем случае врубили «антигравитат» просто так, для подстраховки.
Никита сжался в комок, не забывая при этом щупать пальцами клавиши синтезатора и покручивать бобину катушечного проигрывателя. Создавая видимость работы. А завхоз любопытно таращилась на парня, изредка переговариваясь с техничкой, шваброй драящей полы.
– Что у нас по операции «Л»? Как ОН себя чувствует?
– Ну что?! Маховик закрутился! Готовятся необходимые документы. Первый в курсе и пришёл в ярость, заслушав полный…
Треск в эфире.
– …Опух, как конченый алкаш! Скоро операция, его только врачи сейчас и тащат! Но по-моему ему недолго осталось…
Шум, кашель, протяжные изнывающие гудки.
– … А на двойника можно сейчас поло…
Снова невообразимый рвущий жилы треск. Как специально!
– Ты мне скажи, Серёжа, к тебе Анна Павловна сама приходила или ты получил письмо по косвенной…
– … Аня в трауре! Я так думаю, почему она не появилась… А завтра в Миасс отправится Ирина.
– Кто?!
– Специалистка Вдов. Четвёртая. Пока Первый не решил ещё, что делать с Секретарём, хотя уже ясно и без этого, нужно вывести его из Кремля другим путём! Надо успеть девочкам! Глядь, на этот раз всё…
Сплошной однотонный гул в динамике.
Пора уходить! Это уже опасно!
Но напоследок фокус!
– …Нет, проблем не будет! Есть небольшая загвоздка, но она устраняется! Этот человек уже известен, осталось его найти. Никита Топорков. Но, Серёжа, это тебе ничего не говорит! Он из Шумени… ну, в Сибири.
– Знаю!
– Уберём! Он в Москве. Сам в сети залез. А его связь с…
Никита сморщился от шипения в ухе, быстро и незаметно вынул пуговку динамика, отключил приёмник, стал скручивать радиозонд.
– Ну как, парень? – спросила завхоз, сжимая в кулаке связку ключей.
– Отлично! Сейчас отрегулирую микрофоны и проводку к громкоговорителям, а потом сами проверите.
– А ну, отойди! – буркнула пожилая женщина в сером халате.
Никита отпрянул, и швабра с едким запахом хлорки пронеслась по полу, оставляя на нём свежий мокрый след.
За две минуты Топорков собрал свои вещи, снарядил миниарбалет и вставил двухдециметровую стальную иглу.
Оглянулся. Техничка домывала коридор, а завхоз вышла, но недалеко бренчали её ключи.
Никита, втянув носом очередную порцию вонючего воздуха, громко чихнул. Розовато-прозрачная лента на верхней губе тотчас отлипла и скукожилась, обнажив естество парня.
Он поспешно отвернулся и стал приглаживать её пальцем.
– Будь здоров, мальчик! – бросила через плечо техничка и утробно загоготала.
– Ведьма! – шепнул Топорков и шагнул к окну.
Натянул стрелу, надел на её корпус записку и стодолларовую банкноту. Осмотрелся. Моментально вскинул механический аппарат и нажал крючок.
Маленький арбалетик сухо щёлкнул, послав заряд в открытую форточку.
Парень сию секунду спрятал оружие в сумку, разогнулся и, прихватив подмышку моток провода и плоскогубцы, вышел из помещения.
Стрела, взмыв почти вертикально вверх, чуть-чуть под углом, на высоте семидесяти метров отпустила груз: шарикоподшипник, белую бумажку и стодолларовую купюру.
Седьмой номер, футболист Яша Панов, развернулся, чтобы добежать до исходной, занять нужную позицию и получить хороший пас от друга.
Он заметил на грязно-зеленоватом поле, в десяти метрах от себя, белый свёрток.
«Откуда? Только что его здесь не было!»
Яша, крикнув коллеге и махнув рукой, подошёл спортивной походкой к неизвестному рулончику бумаги.
Один из охранников заметил его жест.
Панов развернул записку и с удивлением обнаружил там сто «баксов». «Ого! Вот это подфартило!»
«Отнеси, друг, записку двум мужчинам на левом крыле, десятая скамейка трибуны. Один в сером плаще и шляпе, другой в мраморной куртке и кепке. Пожалуйста, земляк! Деньги возьми себе. Спасибо!»
Яша ещё раз пробежался взглядом по записке. Во второй раз удивился.
– Седьмой, что ковыряешься там? – крикнул тренер.
– Я сейчас! – ответил Яша и взглянул на трибуны.
Ему показалось, что двое представительных мужчин смотрят на него. Он хмыкнул и направился к парочке.
Что в эту минуту двигало Пановым, он не мог сказать. Деньги, свалившиеся с неба, простая просьба инкогнито или обыкновенное любопытство!
Яша приблизился к ограждению поля, ловко перескочил чугунный заборчик и, помогая руками-поршнями, потопал наверх.
Перед ним из ниоткуда вырос жлоб в чёрном плаще.
Руки в карманах, на голове спортивная причёска, пуговицы плаща расстёгнуты.
– Тебе чего, мужик? – гаркнул тип в чёрном.
Яша Панов хотел что-то ответить нехорошее, сдерзить, но почему-то даже не сморщился. Интуиция подсказала ему верный ход: просто улыбнуться, просто сказать, просто отдать и уйти. И обязательно всё сделать как можно просто.
– Здесь записка вон тем мужикам. Упала прямо мне под ноги! Отдай своим шефам!
Яша протянул записку широкоплечему охраннику, повернулся и поспешно спустился к футбольному полю.
Через минуту он уже играл вместе с друзьями. Под ворчание тренера и внимательный взор незнакомца в кепке.
Депутат Берюхин развернул рулончик. Тщательно стал читать ровные строчки. Сначала указания на внешней стороне бумаги, предназначенные футболисту, затем послание ему, Виктору Берюхину.
В это время пятёрка сотрудников охраны прочёсывала стадион, но Топоркова найти уже не могли.
Тот, бросив ремонт спортагитационной аппаратуры и растерянную женщину-завхоза, ехал на такси.
«Бросай, Виктор Фёдорович, эту работу! Лучше забудь о секте, об Анне Павловне, о Секретаре! По-хорошему! После Вдов, мужички, следующие будете вы! Вы! Это я сказал! Истребитель».
Советник Президента хлопнул ладошкой по бедру, нахмурился и невольно огляделся.
Берюхин сплюнул и ругнулся в пустоту, но записку бережно сложил вчетверо и сунул в папку.
Оба встали и подозвали телохранителей. Затем в окружении крепких суровых ребят зашагали к выходу.
Через семь минут три «БМВ» и одна «Волга» чёрного цвета покинули стадион и выехали в направлении Большой Черкизовской.
Настроение им испортили с самого утра.
Пресс-секретарь Президента Стржижебский встретил Секретаря Совета Безопасности в кулуаре Дома правительства.
Что оба там делали в этот момент, они не стали выяснять друг у друга.
Помощник Первого, его посыльный и информатор, сам подошёл к генералу.
– Александр Иванович, это правда?
Секретарь понял Стржижебского без слов. Сжал скулы, губы побелели, кулаки напряглись.
– Это клевета! – громко сказал он. – Под меня копают, и я знаю, кто! А поскольку…
– …Александр Иванович, дорогой! Не взрывайся! Хочешь совет? Собери пресс-конференцию и расскажи всё сам. Всё, что знаешь и думаешь! Но будь осторожен! Идёт охота. Сам знаешь, на кого! Береги себя! И извини, если что услышишь от меня в твой адрес! Мы люди подневольные! Что сказали, то и делаем. Что делаем, о том и сказали!