Трое бродяг, трое профессионалов, три силовика отправились на охоту. За Смертью или за Судьбой. Никто этого сейчас не мог сказать.
Отряд террористов или, как можно их назвать, банда, заночевала в двадцати километрах от Ербента, в небольшом котловане, образованном природой Средней Азии и окружённом крутыми барханами.
Днём миновали Бахардок, но потом дорога закончилась, и часть пути влачились по голой безжизненной пустыне.
Девятая отдала приказ: спать до шести утра, а сама, расставив посты и дождавшись, когда все уснут, залезла в микроавтобус и поведала о своём плане Миязову. Тот только зло плюнул в ответ.
– Я получу с тебя потом большие деньги! – сказала Вдова, укутывая себе ноги тёплым одеялом. – Твой папаша отдаст за тебя золотые горы!
Она хихикнула и, запрятав под халат руку с «МСП», заснула. Рядом спал напарник по Москве, Игорёк, а возле «Мерседеса» кемарили ребята из агентуры Ашхабада.
Чёрная ночь задавила и охрану: все дремали, уверенные на сто процентов, что им ничто не грозит.
Почти случайно лагерь боевиков увидели эфэсбэшники, видимо, узрев огонёк от зажигалки. Они заглушили машины и, несмотря на усталость и жажду, стали готовиться к бою.
Ночной бой силовиков спецслужб!
Это шорохи во тьме, лязг затворов бесшумных автоматов и хлопки «глушителей», резкие вспышки и стоны, невидимая схватка умов и рукопашный поединок! Это неизвестность, которая проясняется только вместе с приходом света – будь то прожектор или зарница на горизонте!
Три чёрные тени рассредоточились вокруг естественного котлована и устремились по команде в бой. Ночной, дикий, страшный, но короткий.
Никита из винтовки «ИЖ-117 м», называемой ещё «Свищём», снял курившего в который раз за ночь стража отряда, затем прибор на цевье поймал следующего – пуля «Чирок» сразила и этого.
Прошло пятнадцать секунд. Четверть минуты глухих щелчков в темноте ночи унесла в вечную темень семерых полусонных охранников банды.
Испортил плавно текущий ход бесшумной операции туркмен, сидящий на крыше кабины «УРАЛа».
Стас поверг его из «Клина», но тело громко брякнулось на капот, подняв на ноги соседей по ночлегу.
И тогда специальные пистолеты-пулемёты заработали в полную силу.
Кто-то кинул гранату, где-то застрочил «АК», бак «УАЗа» рванул и озарил местность.
Ребята из группы Истребителя кинулись в укрытие, а суматошные взбешённые и испуганные боевики стреляли по сторонам, зацепив двух своих.
Крики, ругань, мерцающий огонь в отражениях автомобилей. Топот, клацанье, стоны.
Никита ждал. Ждал Вдову, когда она подаст о себе знать, высунется или попытается что-то предпринять.
Заложник в «Мерсе». Но «Спектр» показал, что в салоне трое. Не бить же всех подряд!
«Ну же, давай! Какая ты из трёх? Покажись!»
Топорков взмок, хотя холод песка начинал морозить. Палец в скобе задеревенел. Ноги онемели, разбросанные на ширине плеч.
«Где ты, сука?!» – захотелось крикнуть парню, но он молчал и ждал.
Первым выдал себя боевик, дёрнув дверцу и выпрыгнув на песок. Он попытался что-то «покачать», запутать, скрыться за грузовиком, стоящим рядом.
Но снайперский выстрел уничтожил его.
«Осталось двое и оба не шевелятся! Хоть ты себя выдай, Вовочка!»
Миязов-младший словно услышал мысль Топоркова, задёргался и ударил головой заднюю дверцу.
Очередная пуля Никиты помешала Вдове прыгнуть и прижаться к заложнику. Ещё одна, ещё.
Миязов выпал из салона и, дёргаясь в конвульсиях, заполз под днище «Мерседеса». Девятая даже не успела подумать: пристрелить его или срываться самой.
Стёкла сыпались, обшивка машины лопалась под спецпулями, но смерть пока ходила рядом.
Не зная, зацепил он террористку или нет, Никита вдруг понял: обойма винтовки пуста.
Заменить её и снова открыть огонь – четыре секунды!
Вдова будто почувствовала подвох в оружии снайпера – несмотря на пробитую руку, прыгнула в окошко и метнулась за «ЗИЛок».
– Проклятье! – буркнул Никита и, бросив винтовку, с ПНВ на глазах и «Кедром» в руке побежал по склону вниз.
– Атака, ребята! Сейчас атака! Огонь! – крикнул он в пуговку у рта и выпустил первую бесшумную очередь в грузовик.
Снова защёлкали пистолеты-пулемёты, затрещали «АКСУ», «Каштаны» и «АПСы», грохнули гранаты.
Бой принял затяжной характер: вместо полутора минут аж четыре!
Взорвавшийся огненным шквалом «УРАЛ» подогнал воюющих.
Началась неразбериха. Перекрёстный огонь портил тактику и мешал целеустремлённости Топоркова обезопасить Миязова и ликвидировать Девятую.
– Стас, прикрой! Я возле «Мерса», – шепнул в микрофон Никита и перебросил через горящую машину гранату.
Он заметил Миязова – потное испуганное освещаемое пожаром автомобилей лицо выглядывало из-под днища микроавтобуса, но когда снова засвистели и зашлёпали пули, физиономия исчезла за колесом.
К «Мерседесу» метнулся боевик, поливая из «Калашникова» барханы.
Идиот!
Никита моментально прицелился и выстрелил: наёмник упал и задёргался в агонии. Ещё один готов!
И вдруг сектор местности с микроавтобусом подвергся интенсивному обстрелу двух стволов и гранат Стаса и Бархана.
Молодцы, ребята! Жертвуют собой, выдавая своё присутствие, но сделав этот сектор «мёртвой зоной».
Никита кинулся к «Мерседесу», упал, перекатился, прыгнул за автомобиль и зарылся щекой в песке. Рядом замер Миязов.
– Привет, братишка! Соскучился по мамке с папкой?! Ну что, будем уходить?
– Да… да-да-да! Вы кто?
– Давай на ты!.. – сказал Никита и выпустил очередь по теням возле холма. – Зови меня «Истребитель». Мои ребята освободят тебя и доставят в город. Единственное, что от тебя сейчас требуется…
Никита замолчал. С той стороны зашуршал песок. Отчётливо послышался щелчок.
– Граната! Быстро! – гаркнул Топорков и, схватив рядом лежащий труп боевика за шиворот, потянул на себя.
Сам ужом втолкнул себя под задний мост машины – и вовремя.
«РГД-5» упала в метре от автомобиля и через секунду взорвалась. Выдержали время! Молодцы!
Песок застлал местность в радиусе шести метров, а осколки брызнули в стороны, впиваясь в песок, задок «Мерса» и труп, которым прикрылся Топорков.
Он тотчас нажал спусковой ПП и скосил туркмена-наёмника по ногам, а затем поразил его в корпус.
– Молчать, действовать быстро и слушаться ребят! – сказал Никита, высовываясь из-под микроавтобуса. – Пошли.
– Руки! – прохрипел Миязов. – Мои руки, а в салоне рюкзак с «баксами»!
– Чёрт!
Никита махом перерезал шнур на руках и ногах Вовочки ножом разведчика, спрятал тяжёлый клинок на голень и полез наружу.
Миязов осторожно последовал за ним. Но попытка достать рюкзак не удалась.
Бой снова разгорелся. Стас, доселе избегавший пуль, бросился к грузовику, уничтожил двух боевиков и метнул гранату к подножию бархана.
– Лайма! – подтолкнула Девятая напарницу.
Девушка в сером комбинезоне и чёрном платке, с «Каштаном» в руках выскочила из-за дымящего «УАЗа», нажала спуск и всадила почти все тридцать пуль в борт грузовика. Туда же полетела «Ф-1». Раненый эфэсбэшник упал на песок и пополз под колесо.
Взрыв громыхнул так, что зазвенели барабанные перепонки в ушах. Автомобиль дёрнулся, осел, а почти пустой бак медленно вспыхнул рыжим пламенем.
Бархан видел эту сцену, но помочь не мог. Простреленная нога сильно ныла – видимо, задело кость. Поэтому он только с ожесточением поливал из «Клина» округу, не давая подняться никому из боевиков.
Стас залез под передний мост грузового автомобиля, полыхающего всё больше и больше. Выдернул чеку, бросил гранату. Ещё одну. Нужно было «омертвить» вокруг себя зону.
Никита отвлёкся, пряча Миязова за холмик сухой глины. Пара пуль свистнула рядом, а одна срикошетила от пистолета-пулемёта, висящего на плече.
– Ого! – воскликнул парень и залёг.
У боевиков Девятой появилась возможность додумать план дальнейших действий и использовать передышку.
– Все к «Мерсу», я за руль! Лайма и ты… как тебя… прикрывайте, – сообщила Вдова и показала кулак.
Отогнулся один палец, другой, третий.
После пятого все шестеро хлынули в направлении микроавтобуса. Затрещали ПП, автоматы, посыпались гранаты, заухали «подствольники».
– Стас! Бархан! Мерс держите! Уходят! – закричал Никита в микрофон передающего устройства.
Сам переполз на коленях к трупу боевика и вскинул оружие.
Выстрелов не последовало. То ли песок попал, то ли шальной пулей смяло затвор!
Разбираться было некогда. Никита выхватил пятнадцатизарядный «Бердыш» и в несколько мгновений выпустил содержимое магазина в фигуры у «Мерседеса».
Откуда-то слева затюкал «Клин» Бархана, громыхнула возле боевиков граната. Часть бандитов полегла тут же.
Микроавтобус с тремя террористами взревел и, чуть пробуксовав, рванул по утоптанному песку к барханам.
– Уходят! – заорал Никита, оставив Миязова одного, и понёсся за автомобилем, на ходу перезаряжая обойму пистолета.
Стас вздрогнул от боли в груди и сморщился. Рука с оружием уткнулась в песок.
Бархан, ослеплённый вспышкой взрыва, с трудом выбрал мишень и срезал короткой очередью одного из туркменов, попытавшегося завалить Истребителя.
Но бегать он уже не мог!
Никита, посылая вслед машине пулю за пулей, забрался на холм, упал, поменял обойму и прицелился в удаляющуюся иномарку.
– На пол, идиоты! – крикнула Вдова, резко выкручивая руль «Мерседеса». – И прикрывайте!
Мужчина в жёлтой майке и серых штанах встал на колени и попытался пустить в противника хотя бы несколько пуль. Девушка по имени «Лайма» улеглась на полу салона.
Никита нажал спусковой. Выстрел, ещё один, ещё.
Расстояние увеличивалось. Темно. Сорок метров, сорок пять.
Микроавтобуса уже не видно! Бесформенное чёрное пятно во тьме ночи.
Огонь, огонь, огонь!
Всё: магазин опустел.
– Бархан, Стас, меня не теряйте! Очищайте котлован и заложника в охапку, – бросил парень и побежал в темень пустыни.