Шишига вернула нас на Шамабад в седьмом часу утра.
— А че это там за кипишь такой? — Удивился Малюга и привстал в кузове, чтобы посмотреть над кабиной, что же происходит у заставы.
У ворот заставы стояли два УАЗика. Из последнего выгружались люди. Они доставали свои баулы, строились у входа. Я насчитал шестерых мужчин в форме защитного цвета.
Встречали их Таран с Пуганьковым, а еще особисты Рюмшин с Шариповым.
Таран поздоровался с каждым за руку. Потом заговорил с высоким мужчиной, видимо, командиром вновь прибывших.
— Еще одно усиление, что ли? — Удивился Канджиев, — так нам и танкистов уже многовато будет.
Шишига опередила оба УАЗика, стала перед ними. Мартынов приказал нам выгружаться и сразу же построил. Повел к разрежалке, чтобы наряд мог отрапортовать о выполнении поставленного приказа на охрану Государственной границы.
Когда мы проходили мимо офицеров и вновь прибывших солдат, те даже не глянули на нас. Зато я успел рассмотреть прибывших. В особенности одного из них.
Во дворе встречал нас прапорщик Черепанов.
Мы разрядили оружие, отправились к оружейке, чтобы сложить автоматы и снаряжение. Когда вышли во двор, увидели, что шестеро новеньких шли к зданию заставы, неся свои баулы.
Первому из них, тому, с кем разговаривал Таран, было около тридцати пяти лет. Высокий и широкоплечий мужчина шел с непокрытой головой. Оделся он в форму без знаков различия. Впрочем, как и все остальные его люди.
Трое других были помладше. Навскидку по двадцать пять-двадцать семь лет каждый. Последняя пара — совсем юнцы, лет по восемнадцать.
Шестерка шла совершенно ни с кем не здороваясь. Они, будто бы и не замечали любопытства пограничников, находившихся сейчас во дворе и с интересом рассматривавших гостей.
Таран вел новеньких сам, лично.
Мы пронаблюдали, как один за другим, мужики исчезли в дверях заставы.
— Товарищ прапорщик, — обратился к Черепанову нетерпеливый Малюга, — разрешите обратиться?
— Если ты хочешь спросить о том, кто это такие, то не разрешаю, — сказал Черепанов, тоже проводив непонятный отряд взглядом. — Когда придет время, Таран сам вам расскажет, что у нас тут происходит.
Малюга, сдвинув панаму на глаза, только почесал голову.
Все молчали, но я чувствовал, как каждого из наряда мучило любопытство.
А я знал, кто приехал к нам, на Шамабад. Знал, потому что был знаком с одним из вновь прибывших. И не просто знаком, а дружил, в прошлой моей жизни. Да только сейчас, выходит, мы с этим человеком совсем не знакомы.
Что ж. Сегодня на заставе появился спецназ КГБ СССР. На Шамабад прибыла команда группы «Север» из отряда «Каскад».
Глава 16
— Да я тебе говорю, обычное стрелковое отделение, — заявил Семипалов, — приехали на усиление. Ты ж видал, че твориться? Аисты эти у границы лютуют. Вот начальство и решило, что у нас недостает сил и средств.
— А че ж они тогда без погон ходят? — Глянул на него Малюга скептически.
— А я откуда знаю, чего они без погон? Ты у них и спроси!
На обеде в столовой было шумновато. Давно я не видел такого числа погранцов, одновременно оставшихся на Шамабаде.
Если, обычно, свободными на заставе сидели человек десять, то сегодня, я готов поспорить, можно было за обедом насчитать все пятнадцать фуражек.
— Да не. Морды у них больно суровые, — Сказал Мартынов и принялся быстро хлебать первое. Когда поднялся от чашки за хлебом, добавил: — Молчат, ни с кем не знакомяться. Не говорят ничего. Это точно не простые погранцы. Кто-то посерьезнее.
— И кто ж, по-твоему? — Спросил Малюга, вопросительно приподняв бровь.
— Не знаю. Может, спецназ. Может, еще кто-то. Я не спрашивал.
— Ну а как у них спросишь? — Пожал плечами Семипалов и принялся крошить в борщ кусочек хлеба, — они ни с кем даже не здороваются. Сумки закинули на койки и тут же всем скопом пошли к Тарану. Уже который час там сидят, не выходят?
— Ну да, — Ухмыльнулся Малюга и добавил иронически: — а стрелки простые у нас часто у начальника заставы часами торчат, а?
— Да откуда мне знать? — Развел руками Семипалов, — наше дело ясное — Границу стеречь. А какое дело у них с Тараном, это нам должно быть до лампочки.
— Тебе, значит, до лампочки, с кем ты под одной крышей будешь спать и жрать? — Усмехнулся Мартынов. — Мне вот совсем не до лампочки. Танкисты у нас шуму наделали как надо. Мне вот таких бед больше не надо. Не люблю, когда на службе случаются всякие… Непредвиденные ситуации.
— Черепанов сказал, Таран нам все расскажет, — пожал плечами Малюга, — тогда чего гадать-то? Подождем боевого расчета. На нем все и узнаем.
— Так а чего ж ты первый начал спорить со мной? — С какой-то снисходительностью в голосе проговорил Семипалов.
— Потому что ты, Богдан, говоришь глупости. Это сразу ясно.
— Да ты что?
— Ну. Как рот не откроешь, обязательно оттуда у тебя какая-нибудь глупость вылетит.
Я не особо обращал внимание на спор бойцов, сидевших со мной за одним столом. Мысли все мои крутились вокруг Вадима Малинина — человека, которого я знал когда-то лично. Человека, прибывшего сегодня на Шамабад в составе группы «Каскада».
Познакомились мы с ним, в моей прошлой жизни, в восемьдесят первом году, но в декабре, а не весной, как сейчас.
Тогда я проходил срочную службу в ВДВ.
Пятьдесят шестая в то время стояла у города Гердез и оттуда вела боевые действия на всей территории Афганистана. Тогда мы уже готовились к штурму перевала Саланг, чтобы взять под контроль одну из главных транспортных артерий Афгана и обеспечить дальнейшее продвижение советских войск.
Группа, в которой приехал Вадим, прибыла к нам на базу.
Поначалу мы тоже не поняли, кто же эти ребята в гражданском. А картина была занятная: везде десантники ходят, а тут на тебе, приехали какие-то мужики в джинсах, свитерах да куртках.
Только потом я узнал, что это были парни из «Каскада».
Насколько я понимал, группа спецназа «Каскад» прибыла к нам с оперативными целями. Их главной задачей в то время была оперативная работа по пресечению любых попыток диверсий на пути следования советских войск через Саланг.
Тогда планировалось, что преимущественная часть снабжения ограниченного контингента Советских войск в Афганистане будет питаться через Саланг. Недопустимо было, чтобы враг предпринял хоть какие-то поползновения в сторону советских колонн. Своевременным выявлением этих злоумышленников и занимался тогда Вадим в составе своей группы.
Да только… Не прошло и трех месяцев после его прибытия к нам, как Малинин погиб при выполнении своего долга.
За это время, до его смерти, мы неплохо с ним сдружились. Он тогда был уже ефрейтором и исполнял в команде обязанности радиста.
Я был в то время еще зеленым рядовым.
Так вышло, что не один пуд соли пришлось нам съесть на двоих. Ни в одном боестолкновении вместе поучаствовать. Да только я пережил Афган, а Вадик нет.
Тогда рассказывал он мне, что получил серьезное ранение весной восемьдесят первого. Что пришлось ему быстро восстанавливаться, чтобы встать в строй. При каких именно обстоятельствах Вадима ранили, он не упоминал. На все вопросы отвечал уклончиво.
Как говорили потом его тогдашние сослуживцы из «Каскада», восстановился он не до конца. А в бой постоянно ходил. Долг, как никак.
Пуля, что получил он весной восемьдесят первого, сыграла для Вадима роковую роль. Не убила его весной, но поспособствовала тому, что погиб он гораздо позже, в декабре. Старая рана подвела в самый ответственный момент.
Только сейчас я стал понимать, что, скорее всего, ранили его при выполнении какой-то боевой задаче на границе, здесь, на Шамабаде.
Скорее всего, связана эта задача была с Черными аистами. А еще, как подсказывала мне интуиция, с пропажей советского разведчика.
«Неужели, то, что случилось с Вадимом на Шамабаде, в дальнейшем повлекло его смерть?» — Думалось мне сейчас.
Из размышлений меня вырвал голос Вити Мартынова:
— Саш?
Я проморгался, разгоняя мысли, в которые ушел прямо-таки с головой. Заметил, что почти не притронулся к борщу, а только в очередной раз перемешал его ложкой.
— Что? — Спросил я, словно бы проснувшись ото сна.
— Ты че это? Нас не слушал, что ли? — Улыбнулся Малюга.
— Да думал, небось, о своей девчонке-геологичке, — рассмеялся Семипалов.
— Что такое? — Спросил я у Мартынова.
Старший сержант уставился на меня несколько удивленно.
— Я говорю, а ты что думаешь по всему этому поводу? Кто к нам на Шамабад приехал? Мысли есть?
— А чего гадать-то? — Тут же сориентировался я. — Таран же сказал, что все расскажет. Значит, расскажет.
Внезапно размерянный гул голосов пограничников, стоявший в столовой, стих. Все потому, что в дверях появились они.
Вновь прибывшая шестерка мужчин, в сопровождении Рюмниша, вошла в столовую, замерла на входе.
— Приятного аппетита, — сказал всем их старший, не нарушив устоявшийся обычай.
Несколько мгновений тут стояла тишина. Взгляды «шамабадцев» были прикованы к «каскадовцам». А потом снова зазвенели ложки и чашки. Зазвучали звонкие солдатские голоса. Все продолжили есть.
Каскадовцы прошли в столовую и заняли два столика справа, поближе к стене. Один из них пошел к Гие, осведомиться, где взять еды.
— Селихов? — подошел вдруг к нашему столу Рюмшин.
— Я, — отозвался я.
— Обед закончил?
— Никак нет, — сказал я, слегка разведя лежащие на столе руки и намекая на свою почти полную тарелку борща.
— Ну ничего, — улыбнулся Рюмшин, — успеешь. За мной Селихов. Нам с Шариповым скоро уезжать, а к тебе есть дело.
Когда мы вышли на сходни здания заставы, Рюмшин потянулся. Закурил. По-хозяйски осмотрел двор.
— Видал, как парни быстро заставу восстанавливают? — с улыбкой сказал он, — еще неделька, и будто бы боя тут и не было. Красота. Порядок.