— Готов, Саша? — Сказал Черепанов, когда мы с ним упали за большим кустом, а потом стиснул свой Стечкин.
— Готов. Пошел. Если что — прикрывайте.
Я пригнувшись чуть не гуськом пошел вперед. Старался скрыться за кустами округлой колючки и можжевельника, которым поросла кромка берега почти у самой пограничной тропы. Нужно было торопиться и стараться не выдать своего присутствия врагу, который, скорее всего, засел где-то поблизости.
Чуть больше минуты мне понадобилось, чтобы скрытно преодолеть почти все расстояние до Стаса и понять, что он все еще жив.
Алейников лежал на спине, распластав ноги и руки. Грудь его медленно вздымалась при каждом вдохе. Тем не менее он не шевелился. Возможно, был без сознания.
Я остановился за кустами и большим валуном. Нас с Алейниковым разделяли какие-то семь или восемь метров. Отсюда нельзя было рассмотреть, куда ему прилетело и прилетело ли вообще. Однако мои догадки оказались верны — пограничника обезоружили. Ни автомата, ни подсумка с патронами, ни даже штык-ножа я на нем не увидел.
Тогда я достал из подсумка РГД-5. Вкрутил запал и заблаговременно разжал усики чеки. Аккуратно сунул гранату в карман, а потом, взяв автомат, привстал, осмотрелся.
На первый взгляд вокруг не было ни души. Тогда я решился и, пригнувшись, скорой перебежкой, помчался к Алейникову. Застыл рядом с ним на колене. Вскинув автомат, стал быстро водить им из стороны в сторону, выцеливая предполагаемого врага.
В этот момент Алейников вдруг вздрогнул, закашлялся, а потом очень глубоко и хрипло вздохнул.
— Тихо, не шевелись, — сказал я резко.
— М-м-м-м… — Застонал Алейников, — больно… Не могу… Больно…
— Не шевелись, — повторил я и переместился ближе к его голове.
— Это не духи… Это какие-то звери… — Прошептал мне Алейников, потом нервно прыснул, — живого места на мне не оставили…
— Где болит? Куда ранили?
— Не ранили… Били… Кажется, у меня переломаны ноги. Ни черта кроме боли ниже яиц не чувствую…
— Придется потерпеть, будет еще большее.
— Что?
Я схватил Стаса за шиворот и изо всех сил потащил прочь с пограничной тропы.
— М-м-м-м… — Застонал Алейников зажмурившись и стиснув зубы так, что даже я услышал, как они скрипнули.
— Терпи… — Прошипел я вполголоса.
— Они… Они что-то задумали… Это непростые бандиты, как было с Юсуфзой. Они точно военные профессионалы. Кажется… М-м-м-м… Кажется, их обучали воевать…
Я пятился, потянув Стаса к берегу. Вдобавок мне пришлось не переставать водить стволом автомата из стороны в сторону, чтобы быть начеку, выцеливая возможного противника.
— Засада? — Бросил я.
— Не… не знаю, но они меня не убили, но могли бы, — простонал Стас, — я не знаю почему.
— Чтобы ты звал нас на помощь, — ответил я холодно.
— Что? — Бросил Стас, и гримаса боли на его лице сменилась изумлением.
А потом хлопнуло. Пуля легла в полуметре от бессильных ног Алейникова.
Все было предельно ясно. Они ожидали увидеть рядом с Алейниковым весь наряд и просто расстрелять нас, как уток. То, что я появился тут один, ввело врага в замешательство. Возможно, они решали, стоит ли и меня тоже брать живым. Возможно, пытались понять, где остальные пограничники.
— Засада! — Крикнул я и тут же залег.
Откуда-то из кустов, что раскинулись за Угрой, по нам вели огонь одиночными.
Пограничники, что остались немного позади меня, тут же ответили стрельбой куда-то в направлении позиции противника.
Стрельба со стороны врага немного поутихла. Кажется, они пригнули головы, стараясь понять, откуда именно по ним бьют наши. Это позволило мне выиграть несколько секунд времени и понять, где сидит враг.
Когда кто-то из противников дал по мне короткую очередь, и пули просвистели над головой, я увидел дульную вспышку. Стреляли с того бережка Угры, из кустов, почти под Системой. Враги вели огонь наискось.
Каменистый, возвышавшийся берег скрывал их позицию от глаз пограничников, но открывал самим духам такой обзор, что они способны были уничтожить большую часть наряда, если бы застали нас врасплох на самом берегу Угры. Черепанов же с парнями не представляли для них угрозы, пока не подойдут ближе, и кусты не окажутся на их линии обстрела.
— Хитрые, сукины сыны… — Протянул я сквозь зубы, нащупав гранату в кармане, — но я хитрее.
Вытащив РГД, я дернул чеку зубами, а потом швырнул гранату к кустам, где засели враги.
Не успела граната упасть на землю, как огонь духов прекратился. Они заметили, что я метнул им РГД.
— Пошли! — Крикнул я и вскочил, потянул Стаса к кустам, до которых остались какие-то метры пути.
Спустя мгновение, моя упавшая граната хлопнула. А еще через три секунды огонь противника возобновился.
Правую руку мою внезапно дернуло. Боль прошила плечо, автомат дрогнул в руке. Но я не опустил его.
— Саша! — Крикнул Стас.
— Прорвемся, — хриплым от боли голосом ответил я и дал очередь наугад.
Глава 3
Калашников непослушно заплясал в моей раненой руке, выпуская пули невесть куда. Тем не менее это снова заставило врага притихнуть и прекратить огонь.
Они явно считали, что я раскусил, где находится их позиция, раз уж метнул гранату практически в нее.
Я опустил автомат, таща Стаса.
— Саша! Ты ранен! — Захлебываясь собственным криком, очень хрипло заорал Алейников.
— Все хорошо! — Бросил ему я, а потом, когда до кустов осталось чуть меньше метра, по нам снова открыли огонь.
Я не терял времени зря, чтобы скорее добраться до укрытия, просто потянул Стаса изо всех сил. От боли в ногах Алейников вскрикнул. Я же завалился на спину в спасительном рывке.
Откинув автомат, сел и вцепился Стасу, лежащему у меня почти что на ногах, в одежду. Потянул снова, втаскивая и его в кусты.
Пули свистели тут и там, над нашими головами. Хлопали рядом в песок, беспокоили разлапистые ветви можжевельника. Да, укрытие так себе, но теперь мы, по крайней мере, небыли прямо перед носом противника.
— М-м-м-м… Болит… Не могу… — Стонал Стас, вцепившись себе в бедра.
— Не дрейфь! Мы выберемся отсюда живыми. Я тебе обещаю!
С этими словами я принял сидячее положение, поджав ногу. Потом нащупал и подобрал свой автомат, вдруг увидел, что противник перешел в атаку.
Душманы, одетые в черное, перебегали пограничную тропу, чтобы занять новые позиции на берегу.
«Так вот кто это такие, — тут же промелькнуло у меня в голове, — мы имеем дело с 'Черным аистом».
Сомнений не было. Лишь эти боевики носили во время афганской войны черную форму.
«Черный аист» или «Чохатлор» были отъявленными негодяями. В прошлой моей жизни я несколько раз сталкивался с ними.
Набранные из афганских моджахедов и иностранных наемников, подготовленные пакистанскими военными инструкторами, «Черные аисты» выполняли роль своеобразного спецназа душманов.
Это были кровожадные и умелые солдаты. Каждый из них был профессионалом, что называется, широкого профиля.
Большинство из боевиков этого подразделения умели работать с разными видами оружия. Они могли действовать как снайперы, как радисты и минеры. Отлично ориентировались на местности. Были выносливы и неприхотливы в быту.
Их религиозные воззрения, как правило, отличались радикальностью. Потому среди других мусульман, бойцы «Чохатлора» считались преступниками. Преступниками не в общем смысле этого слова, а в религиозном. Были теми, кто в своем «джихаде» приступал любые исламские законы в своих целях, считая, что трактуют их исключительно верным образом.
«Аисты» по большей части выполняли диверсионно-разведывательные миссии, устраивали время от времени засады на советских солдат.
Считалось, что подразделение было сформировано пакистанскими спецслужбами в собственных целях. И базировалось оно, как правило, на границе Пакистана с Афганистаном.
Да уж. Далеко же занесло этих «Аистов». Если они появились здесь, значит, дело серьезное. По своему опыту я знаю, что «Чохатлор» никогда не приходит просто так.
Боевиков было четверо.
Я видел, как двое успели перейти на берег, а двое залегли на тропе, когда пограничники во главе с Черепановым открыли по ним огонь.
Те ответили. Один из аистов даже принялся строчить по погранцам из РПК, что установил на сошках.
А вот перебежавшие не спешили отвечать нашим и поддерживать своих огнем. Что-то было тут не так.
— М-м-м-м… — Застонал Стас.
— Тихо, — тут же сказал ему я, засев за кустом, — не шуми.
— Больно…
— Я знаю. Но ты можешь нас выдать.
Я заметил, как двое аистов пробираются по берегу. Шли они пригнувшись и прятались за кустами.
Первый боевик был широкотелый, с большой черной бородой и маленькими глазками. За ним следовал узкоплечий с очень некрасивым лицом. Оба были одеты в черные длинные рубахи, черные же шаровары и тюрбаны того же цвета.
«Обходят — подумалось мне, — решили, что прикончили меня, а Стас слишком изранен, чтобы сопротивляться. Теперь хотят подобраться к Черепанову и закидать их гранатами. А потом свободной уйти на тот берег».
В этот момент я решил, что не дам им этого сделать. Кроме того, духи меня явно не замечали. По крайней мере, пока.
Тем не менее стоит им приблизиться еще на несколько метров, и они увидят нас со Стасом. Инициативу нужно было брать в свои руки.
Взяв автомат, я принялся поджидать их, сидя на колене. Внезапно боевики изменили строй. Здоровяк обернулся, что-то сказал узкоплечему и тот пошел первым. Достал из подсумка на груди гранату.
— Давайте, подойдите поближе, — очень тихо процедил я сквозь зубы, держа мой зеленый Калашников наготове.
Когда они подобрались на расстояние меньше трех метров, я открыл огонь по первому боевику прямо через кусты.
Пули кучно вошли в голову согнувшемуся душману. Они разорвали и измяли его объемный тюрбан, раскололи голову. Аист не издал ни звука. Он просто рухнул вперед и растянулся на земле, погибший на месте.