Командование, видимо, предполагало, что появление этого особого подразделения на нашем участке, как-то связано с нашим разведчиком. Точно так же думал и я.
И раз уж тут действует «спецназ» душманов, логично было бы привлечь к операции и спецназ КГБ СССР. Тогда можно было бы убить двух зайцев: найти пропавшего разведчика и одновременно провести оперативную работу против «Аистов», а впоследствии и уничтожить их силами сороковой.
Все, что происходит сейчас на Шамабаде, было подтверждением верности хода моих мыслей.
— В этих местах пропал советский разведчик. Майор КГБ СССР Искандаров Рустам, — ответил капитан. — Он выполнял важную задачу в Агфанистане еще до войны. Несколько месяцев назад — просто исчез. Нашей главной задачей тут, на Шамабаде, было узнать, жив ли он. Второстепенной — расследовать деятельность «Чохатлора» в этих местах.
— И я полагаю, — продолжил я, — Рустам Искандаров жив.
— По всей видимости, — кивнул Наливкин. — Более того, видимо, он ушел у нас прямо из-под носа. Ну как ушел… Его увели.
— Как это, увели? — Удивился Нарыв.
— А вот так, — вздохнул Наливкин, — существуют основания полагать, что Искандаров выжил после того, как развалилась банда Захид-Хана Юсуфзы. Или, вернее, пытался выжить. Судя по всему, за ним шла охота, и он старался как можно скорее самостоятельно перейти Границу на вашем участке. Такой вывод можно сделать потому, что мы нашли след его прибывания менее чем в двенадцати километрах от границы. Да только… След потерялся. Ну, и чтобы найти товарища Искандарова, вы со старшим сержантом Нарывом нам и нужны.
— Нам нужно узнать все подробнее, товарищ капитан, — сказал я.
— Непременно.
Наливкин отошел к столу, на котором лежала какая-то карта. Таран встал, оперся о столешницу и глянул на нас.
Мы с Нарывом переглянулись. Я тоже направился к столу, и Славик последовал за мной. Вчетвером мы окружили карту.
Старшина Черепанов тихонько стал у меня за спиной. Кажется, его не слишком интересовало все происходящее.
— Значит так, — начал Наливкин, — Прошлой ночью мы посещали нескольких информаторов, наработанных вашей разведкой. К сожалению, встретиться смогли лишь с двоими. Нескольких не нашли. Причем трое из них, по всей видимости, являются умершими.
Капитан глянул на меня и продолжил:
— Нужно было найти хоть какие-то зацепки во всем этом деле. К счастью, один из информаторов был человек Юсуфзы, ушедший от него, после смерти самого Захид-Хана. Бывший моджахед по имени Малик сообщил нам, что ничего не знает о судьбе Искандарова. Рустам содержался у Юсуфзы, как особо важный пленник, но когда главарь банды погиб, и о Искандарове будто бы забыли. Потому мы точно не знаем, сбежал он после смерти Захид-Хана или же после развала группировки. Тем не менее новость была хорошей. Теперь оставалось надеяться, что разведчик все еще жив.
— И вы думаете, он жив, товарищ капитан? — Спросил Нарыв.
— Судя по последней полученной нами информации — да. Вернее, был жив еще вчера. Что с ним сегодня… — Наливкин недоговорил. Вздохнул. — Короче, нужно действовать быстро. Сейчас Рустам Искандаров в большой опасности. Если, конечно, он все еще жив.
Таран глянул на меня так, будто бы хотел что-то сказать. Однако не сказал. Вместо этого начальник заставы просто поджал губы.
— Итак, — продолжил Наливкин. — Информация у нас следующая. Вчера днем нам удалось расспросить одного пастуха из кишлака, что расположен примерно в десяти километрах от кишлака Комар. Он зовется «Хитар». Вот. Кишлак отмечен на этой карте и находится вот здесь.
Капитан ткнул в карту пальцем своей крупной кисти.
— Мы работали под прикрытием. Лейтенанты Масловы переоделись в местных. Бороды нацепили. Потому диалог пошел нормально. Пастух рассказал нам, что около недели назад, одно семейство из кишлака «Хитар», приютило у себя раненого незнакомца. И я думаю, что этот незнакомец и есть Рустам Искандаров.
— Почему вы так в этом уверены? — Спросил Таран. — Идет война. Раненых незнакомцев у нас тут сколько хочешь.
— Меснтые из Хитара рассказали нам, что незнакомец был шурави, — мрачно проговорил Наливкин, — тем более что на это указывают и другие, скажем так… Очень веские основания.
— Мало ли может быть раненных советских солдат в этих местах, — пожал плечами Нарыв. — Сейчас там действуют силы одного из СБО. Вроде ребята из Новобада.
— Я связывался с отрядом. Там действует их вторая застава, — сказал Таран, — в примерное время, когда афганцы нашли «незнакомца», застава находилась довольно далеко от нашей Границы. Они углубились в афганскую территорию более чем на двадцать пять километров. Кроме того, у них нет боевых потерь.
— Так что, круг очень узкий, — покивал начальнику заставы капитан Наливкин, — я почти уверен, местные приютили именно нашего разведчика. И судя по тому, что он так и не пересек Границу, Искандаров серьезно ранен. Но и это не главная наша проблема.
— Разведчик исчез, — констатировал я.
— Верно, — капитан кивнул. — Он не просто исчез. Имеются основания полагать, что его схватили душманы. Схватили и увели куда-то в горы. Значит, смотрите…
Капитан уставился на карту, ткнул в какую-то точку.
— Вот здесь. В этом месте несколько дней назад погиб глава семьи, приютившей Искандарова. Он был убит выстрелом из огнестрельного оружия. Местные считают, что по нему отработал снайпер. Кроме того, ночью того же дня, сын погибшего исчез, оставив дома мать и малолетнюю сестру. Ну и раненного Искандарова.
— Сын? — Я поднял взгляд от карты на Наливкина. — О нем что-то известно?
— Нам удалось узнать у местных, что его зовут Ясир. Ему около шестнадцати или семнадцати лет. Больше ничего, — капитан нахмурился, — лично я считаю, что он тоже погиб. Далее. Через сутки после пропажи Ясира, в Хитар заявилась шайка разбойников. Они заявили, что в кишлаке прячут шурави. А потом пригрозили, что сожгут кишлак, если «самозванца» не выдадут.
— И местные выдали, — сказал я.
Лицо Наливкина ожесточилось, и он ответил:
— Верно. Выдали. Но бандиты не сдержали своего слова. Они схватили женщину и ребенка, что пытались укрыть Искандарова, а их дом подожгли. Я был в кишлаке и видел пожарище собственными глазами.
В канцелярии стало тихо. Лицо Тарана было скорбным. На темном и хмуром лице Нарыва играли желваки.
— Это ж их же собственный народ, — проговорил Нарыв, — как можно вот так… Своих терроризировать? Никогда этого не понимал.
— В Афганистане много народов, — выпрямился Наливкин, — много исламских течений. И зачастую они ненавидят друг друга так, что кушать не могут.
— Что было дальше, товарищ капитан? — Спросил я.
— Дальше нам удалось узнать, откуда пришли бандиты. Оказалось, что у них стоянка в скалах. Примерно в пяти километрах от кишлака. Мы направились туда. Я приказал провести разведку. Нужно было убедиться, что Искандеров действительно у них в плену. Что мы и правда напали на след разведчика. Да вот только…
— Их на стоянке не оказалось, — задумчиво проговорил я.
— Верно. Не оказалось. Однако по всем признакам, они там останавливались. Но ненадолго. А вот куда именно ушли, сказать сейчас сложно. Именно поэтому нам и нужны розыскные собаки. Сейчас остается надеяться, что в лагере найдется что-то такое, с помощью чего они смогут взять след.
— Маловероятно, товарищ капитан, — сказал Нарыв, — запаховый след недолговечен. Собака может взять след не более пяти, максимум восьмичасовой давности. Я не уверен, что мы что-то найдем.
— Я это понимаю, — покивал Наливкин серьезно, — но других зацепок у нас просто нет. Потому будем исходить из того, что имеем. Иначе рискуем и вовсе не найти Искандарова. А если учесть, что в этих местах действует «Черный Аист», не исключена вероятность, что разведчик попадет в руки пакистанских спецслужб.
— М-да… — Протянул вдруг Черепанов, слушавший наш разговор, — и еще не известно, что хуже: помрет ли Искандаров, или попадет к пакистанцам.
Таран зыркнул на прапорщика.
— Ну ты, Сережа, и Сухарь, — сказал он осуждающе.
Черепанов замялся. Прочистил горло и стыдливо отвел взгляд.
— И когда мы выдвигаемся? — Спросил я.
— Через два часа, — ответил Наливкин. — Выдвигаемся конно.
— Я уже приказал подготовить лошадей, — сказал Таран как-то понуро.
Еще бы. Половину всего личного лошадиного состава мы с «Каскадовцами» точно заберем на ближайшие несколько суток.
— А вам, товарищи, — продолжил начальник заставы, — надлежит подготовить собак.
— Есть.
— Есть.
— Ну и хорошо, — напряженно выдохнул Наливкин и хлопнул в свои большие ладоши, — тогда пока что все свободны. Готовьтесь к выходу. А я к своим пойду. Проверить, так сказать, их готовность исполнять боевую задачу.
Не успел Наливкин отойти от стола, как в дверь постучался, а потом и заглянул немного сонный дежурный по заставе.
— Товарищ старший лейтенант. К вам капитан Шарипов.
Таран удивленно округлил глаза. Наливкин непонимающе глянул на старшего лейтенанта.
— Не поздновато для визита офицера особого отдела? — Спросил капитан.
— Самый раз, — Шарипов прошел в канцелярию, просто подвинув изумленного дежурного, — я как раз кстати прибыл. Не опоздал.
— Визит и правда поздний, — недовольно заметил Таран.
— А я считаю, что очень даже своевременный, — улыбнулся Шарипов и прошел к столу.
Мы отдали капитану честь, и тот небрежно ответил. Пожал руку сначала Наливкину, потом и Тарану.
— Давайте без предисловий, — начал Таран, — зачем вы тут, Хаким Булатович?
— Затем, — пожал он плечами и, глядя не на Тарана, а на Наливкина, продолжил: — что я прекрасно осведомлен о том, что тут у вас планируется. И поэтому еду с вами.
Глава 21
Огонек захрапел подо мной, натянул удила.
— Тихо, тихо, дружище.
Я подался вперед, через собачье седло, в котором примостился крупнотелый Булат, и погладил Огонька по шее.