- Не забудь - завтра в первую очередь я должна убить Ленни.
Иборг рассмеялся и, погладив Эллейн по раскрасневшейся от страсти щеке, ответил:
- Конечно, дорогая. Как же иначе?
...Примерно в это же время в императорском замке у окна стоял Эдигор, и думал он об Эллейн. Если бы ей удалось заглянуть в его мысли, возможно, девушка решила бы переработать часть своих планов. Впрочем, возможно, что нет. В конце концов, это ничего не изменит.
- Ленни и Аравейн утверждают, что Повелитель Робиар сможет помочь нам поймать Нерша, используя магию крови... - голос Люка доносился до Эдигора словно бы издалека. Император вздохнул, стараясь вернуть себе прежнюю сосредоточенность.
Всё из-за той девушки с серыми глазами и волосами, похожими на гнездо сумасшедшей птицы. Ему почему-то хотелось всё бросить и немедленно побежать за ней, чтобы спросить... что? Эдигор не знал. Для начала, наверное, хотя бы имя.
В тот момент, когда император отвернулся от окна, в зал для приёма посетителей вошли принцесса Эмиландил и Повелитель.
Они оба выглядели какими-то взъерошенными и странно, робко улыбались. Опустив глаза, Эдигор заметил, что Робиар держит свою дочь за руку.
- Милли? - воскликнул избранник принцессы, шагнув вперёд и невольно сжав кулаки. Орк, тролль и гном, стоящие возле него, тоже сразу напряглись.
- Всё в порядке, Браш, - ответила Эмиландил, а потом, повернувшись лицом к своему отцу, опустилась на колени.
Это был очень древний обряд. Благословения на брак тёмные эльфы всегда просили у родителей или опекунов, а затем - у Повелителя, опустившись на колени. И все присутствующие знали об этом. Поэтому секунду спустя Браш, поколебавшись, встал на колени рядом с Эмиландил.
А ещё мгновением позже Робиар, положив ладони на головы своей дочери и её избранника, запел старинную песнь благословения. Его руки неярко, ласково засветились, посеребрив и без того серебряные волосы Эмиландил и превратив Браша на несколько секунд в поседевшего старика.
Песнь длилась всего пару минут, и когда Повелитель замолчал, Эдигор, улыбнувшись, сказал:
- Благословение получено, принцесса. И я присоединяюсь к вашему отцу, - и император, кивнув, вышел из зала.
А Эмиландил, встав с колен, тихо спросила у Робиара, чтобы этого не слышал никто, кроме них:
- Неужели ты действительно хочешь свергнуть Эдигора? Мне в детстве казалось, что у вас нормальные отношения. Тогда зачем было похищать Линн? И ты... собирался убить её?
Он рассмеялся и ответил так же тихо:
- Ну разумеется, нет. Это пророчество уже давно перестало меня волновать - с тех пор, как я понял, что с его помощью не получится вернуть к жизни Лем. А похитил я твою подругу только потому, что меня попросил об этом Аравейн. Он мой хороший друг, а я не имею привычки отказывать друзьям, тем более что это было не очень сложно. Я тогда ещё должен был обязательно рассказать ей о пророчестве... иначе ведь как она могла его узнать?
- Это и показалось мне странным. С чего ты вдруг стал выкладывать перед Линн на стол все свои карты... а оказывается, тебя об этом Аравейн попросил! Теперь всё понятно, - она усмехнулась, но затем вновь посерьёзнела. - Знаешь, мне кажется, Виан и Тимирей вовсе не обрадуются моему возвращению в Эйм, да ещё и с Брашем под ручку.
Повелитель улыбнулся, поднял руку и ласково сжал плечо дочери.
- Я думал, ты уже давно не боишься их, Эми.
Принцесса рассмеялась, а потом сделала то, чего не делала ни разу в жизни - весело подмигнула своему отцу.
- Я и не боюсь, папа. Но они-то боятся...
Глава шестнадцатая,
в которой исполняется ещё одно условие пророчества
Странствуя между мирами, ты хранишь в себе память о каждом моём воплощении. И в назначенный час мы узнаем друг друга по первому прикосновению...
Fleur "Память"
Конечно, в императорском дворце не было полноценного храма ни Дариды, ни Айли - так называли просто небольшое помещение, куда можно было прийти при необходимости. Что-то вроде святилища.
Храм Дариды нашёлся на минус первом этаже, под землёй, возле лестницы. Стражники охотно показали дорогу туда, да и мне заблудиться было трудно - увидев чёрную дверь с вырезанным на ней символом богини Смерти, я сразу повернула туда.
Если символом Айли был венок из цветов, то знаком Дариды считалась зажжённая свеча. Мне всегда это казалось правильным. Ведь к Айли приходили радоваться, а к Дариде - скорбеть.
Мне нужно было именно туда, в храм богини Смерти. Почему?..
Что ж, надеюсь, я смогу это объяснить.
Вздохнув, я толкнула массивную чёрную, будто обожжённую, дверь, и чуть не закашлялась, когда застоявшийся, полный пыли воздух попал мне в лёгкие.
Помещение было небольшим, площадью метров восемнадцать-двадцать. Тёмный камень на полу и стенах, вместо окна на правой стене - решётка, за которой, как только я вошла, засиял магический свет, видимо, чтобы я не упала в темноте. Впереди, как и полагается, стояли несколько подставок под свечки и сама статуя Дариды.
Она всегда изображалась в длинном, до самого пола, плаще с капюшоном. Голова наклонена так, что не видно лица, руки протянуты вперёд, на них - зажжённая свечка. В отличие от Айли, светловолосой, в белоснежном, почти свадебном, платье с цветочным венком на голове и открытым, нежным лицом, Дарида была именно такой - таинственной, закутанной в плащ, безлицей и скорбящей.
Но сейчас кое-что было неправильно - свечка в руках у богини не горела, и это странно, поскольку огонь обычно поддерживали при помощи магии.
Вздохнув, я сделала шаг вперёд и, взяв в руки огниво, которое всегда лежало в храмах Дариды рядом с подставками для свечек, поднесла загоревшийся кончик к фитилю свечи в руке богини.
Когда огонёк вспыхнул и весело подмигнул мне, качаясь из стороны в сторону, будто в помещении был сквозняк, я попыталась сосредоточиться на своих мыслях, чтобы самой понять, зачем пришла сюда.
Я никогда не была истово верующей. Нет, и атеисткой меня тоже нельзя назвать. Да и вообще, я ни разу в жизни не встречала искренних, убеждённых атеистов. Если копнуть глубже, то окажется, что почти каждый из тех, кто утверждает, что не верит в Бога, на самом деле всё равно думает: есть то, что выше, неизведанное и необъяснимое. Но оно точно есть.
Так уж получилось, что я не думала ни о вере, ни о Боге с того самого дня, когда умер Олег. Для меня больше не существовало ничего, тем более Его - ведь Он отнял у меня брата. Я думала только о своём горе. Я отвернулась от всего мира и прокляла саму себя.
Но там всё было просто. Там была я - маленькая Полина, обычная среднестатистическая девушка с буйной фантазией, и был Он - большой, всесильный и непонятный, которого часто рисуют бородатым дядькой на облаке.
А что есть здесь? Есть ли кто-то кроме Айли и Дариды, которых я сама и придумала?
У кого просить совета, если эти так называемые боги - плод моего больного воображения?
Кому молиться?
Хранитель показал мне разницу между богом и демиургом... Но не научил, как мне отличить настоящего Бога от выдуманного.
Как же мне относиться к Айли и Дариде?..
- Возможно, просто как к существам, которые выполняют свою работу, - прошелестел вдруг чей-то голос позади, и я, взвившись от неожиданности чуть ли не до потолка, резко обернулась.
Чтобы практически тут же заикать от изумления.
Нет, конечно, я всё понимаю, но это уже чересчур.
- Почему же? - весело возразила моим мыслям женщина в длинном чёрном плаще с капюшоном. - Ты ведь ищешь ответы на некоторые вопросы, и я могу дать их.
А потом она подняла голову.
Хм. Необычно. Белая, как будто фарфоровая, кожа, яркие губы, глаза - абсолютно чёрные, безо всяких там белков и намёков на зрачки. Ресницы длинные, пушистые, овал лица правильный... Вообще, её можно было бы назвать красивой, если бы не эти жутковатые глаза.
- Дарида? - спросила я тихо и почему-то закашлялась.
Она кивнула.
- А почему без Айли? - я улыбнулась, представив их рядом друг с другом. - Неужели ей не хочется знакомиться со своим демиургом?
Богиня рассмеялась.
- У тебя, Линн, сейчас для Айли неподходящее настроение. Ты ведь знаешь, она задыхается рядом со скорбящими.
- А я вроде не скорблю.
- Скорбишь, - покачала головой Дарида. - Просто ты изо всех сил стараешься не думать об этом. И на самом деле ты пришла сюда не из-за своих рассуждений о настоящих и выдуманных богах. Ты пришла, чтобы спросить...
- Могу ли я спасти Ленни, - прошептала я, чуть прикрыв глаза.
Да, так оно и было. С того самого мгновения, как я узнала, что маленькая Тень обречена, мне не по себе. Убить Эллейн, второй раз потерять Олега или умереть самой, вернувшись в наш мир - всё это ерунда по сравнению с тем, что я, по словам Хранителя, ничего не могу сделать для Ленни.
Это несправедливо. Как несправедливо лишать отца пока нерождённого ребенка Эдигора только потому, что Вейн при помощи Игоря хочет исправить ошибку своего непутёвого демиурга.
Почему Дарида? Просто именно она в этом мире отвечает за смерть и перерождение...
- Ленни - Тень, - ответила богиня, пристально смотря на меня своими жутковатыми глазами. - Она не может переродиться.
Я нахмурилась.
- Переродиться? То есть... умереть она всё-таки может?
- Любое существо может умереть, - Дарида усмехнулась. - Когда ты писала свою сказку, Линн, ты не знала о том, что есть вещи, которые выше сказок и всего того, что можно придумать и записать на бумаге. Даже если то, что ты придумаешь, воплотится в реальности, всегда есть то, чего нельзя изменить. Умереть могут все. Вопрос только в том, когда и как. Даже Тень, даже Хранитель.
- А ты?
- И я, - она кивнула.
Мы вернулись к тому, с чего я начинала. Вопрос стал ещё более актуален с того момента, как Дарида ответила, что может умереть. Как мне относиться к ним с Айли?