Тетушка Амелия незаметно перекрестилась. Плохо отзываться о королеве было изменой, но я не могла не согласиться с бабушкой. Вторгнуться в чужую страну, воевать с ее народом и потом заставить его принять чужие обычаи – это олицетворение варварства. Этот термин часто употребляли по отношению к невинным людям, которых завоевывали подлинные варвары. Бабушка всей душой любила моего дедушку, но это не значит, что она хоть на миг забыла о том, кто она и откуда. Полагаю, он любил ее за такие убеждения еще сильнее.
– Я слышала…
Я захлопнула рот, когда дядя со стуком открыл дверь. Очки на нем сидели криво. Либо нашего скальпеля ждет новое тело, либо есть новости о деле Потрошителя.
– Мне нужно с тобой поговорить. – Он показал на меня пальцем.
Я не стала срываться с места, и он рявкнул:
– Сейчас же!
Заметив в столовой других женщин, он кивнул, задержавшись взглядом на бабушке.
– Доброе утро, леди Эверли. Полагаю, вы в добром здравии?
Она хмыкнула и не соизволила ответить.
– Что за манеры, Джонатан? Просто отвратительны.
– Ну что ж.
Дядя развернулся на каблуках, дверь за ним захлопнулась. Как будто моя жизнь уже не достигла высшей точки хаоса, вокруг бурлило все, куда бы я ни повернулась.
Попрощавшись с бабушкой, я поспешила за дядей. Трость стучала в такт моему сердцу. День только начинался, а мне уже хотелось улечься в кровать.
– Тот идиот арестовал человека. – Дядя швырнул газету на письменный стол в бабушкиной библиотеке. – По-видимому, Френчи номер один был неудачным выбором.
ЭКСТРЕННЫЙ ВЫПУСК
Френчи № 1
________________________
Он ли убил Кэрри Браун в отеле «Ист-Ривер»?
______________________________
Арестован в прошлую пятницу, с тех пор находился в полицейском управлении.
____________________________
Пятна крови на его руках, одежде и в его комнате.
Качая головой, я пробежала глазами статью в «Ивнинг ворлд».
– Упоминается кровь на дверной ручке его комнаты, но это же неправда.
Я вспомнила место преступления. В газетах говорилось, что арестованный, мистер Эймир Бин Али, снимал комнату напротив мисс Браун, и на внутренней и наружной сторонах его двери обнаружили пятна крови. Я помнила, что за пределами комнаты жертвы капли крови были только в коридоре, причем довольно далеко от места преступления и двери предполагаемого убийцы.
– Полицейские выяснили его род занятий? – спросила я, вспоминая мясницкий квартал неподалеку от отеля. – Это вполне может быть кровь животных. Если кровь вообще была на двери.
Дядя накручивал усы, погрузившись в размышления. После внутренней борьбы он бросил на стол конверт.
– Прислано из Лондона. Письмо задержалось, потому что его сначала отправили в Румынию и только потом переслали в Нью-Йорк.
Ничем не примечательный конверт, за исключением большой красной надписи «ЛИЧНО В РУКИ», указывающей на его важность. Я глянула на дядю, он жестом разрешил открыть. Внутри оказался протокол вскрытия, подписанный доктором Мэттью Браунфилдом. Я быстро прочитала.
«Из ноздрей натекла кровь, на правой стороне лица небольшие ссадины… По шее от позвоночника до левого уха тянется отметина, по-видимому, сделанная туго затянутой вокруг шеи веревкой. Такой отпечаток могла оставить веревка, скрученная из четырех нитей. Также по обеим сторонам шеи отчетливо видны следы, похожие на отпечатки большого, среднего и указательного пальцев. На руках и ногах повреждений нет. Мозг залит почти черной кровью. В желудке мясо и картофель, что указывает на недавний прием пищи. Смерть наступила в результате удушения. Покойница не могла сделать это сама. Отметины на шее, вероятно, появились в результате ее попыток сорвать веревку.
Он думает, что убийца стоял слева позади женщины и стягивал накинутую на шею веревочную удавку, пока она не задохнулась. Именно поэтому отметина осталась не на всей шее».
Я свела брови.
– Если вскрытие проводил доктор Браунфилд, то кто такой «он»?
Дядя постучал пальцем по отрывку, о котором я спрашивала.
– Место преступления осматривал доктор Харрис, его ассистент. Доктор Браунфилд составил протокол позже. – Дядя показал пальцем на дату убийства. – Двадцатое декабря.
Тогда мы с Томасом еще были в школе в Румынии, а дядя, наверное, собирался приехать за нами. Это объясняет, почему он не осматривал место преступления и не знал об убийстве.
– Все это очень печально, – произнесла я, просмотрев протокол еще раз, – но, боюсь, я не понимаю, почему Скотленд-Ярд прислал вам это с такой поспешностью?
– Это письмо от Блэкберна.
Дядя с мрачным видом посмотрел на меня. Блэкберн был молодым детективом-инспектором, работавшим вместе с нами над делом Потрошителя. Он пытался за мной ухаживать с тайного согласия моего отца. Когда я раскрыла их заговор, для детектива-инспектора Блэкберна это не кончилось ничем хорошим.
– Жертва была проституткой по имени Роуз Майлетт. Известная как Пьяница Лиззи. Убита недалеко от Хэнбери-стрит. Обнаружившему ее сержанту полиции положение тела напомнило жертв Потрошителя.
У меня заледенела кровь.
– Ему также показалось, что ее удушение, хотя это сложно определить невооруженным взглядом, очень похоже на травмы мисс Чапмен.
Я обогнула стол и, добравшись до стула, рухнула на него с грацией мешка картошки.
– Если Джек-потрошитель был в Лондоне двадцатого декабря, это значит, что он вполне мог плыть на «Этрурии» в начале января. С нами.
А также то, что мой брат невиновен в этом преступлении.
Дядя медленно кивнул.
– От меня также не ускользнуло, что жертву зовут Роуз. Надеюсь, это не предостережение, но в ближайшие дни и недели мы будем действовать как можно аккуратнее.
Я встретилась взглядом с дядей. На мгновение он показался таким же напуганным, как когда-то мой отец. Это быстро прошло. Игнорируя холодок, пробежавший по моему телу, я вернулась к протоколу. Еще одно доказательство того, что Потрошитель жив.
Возможно, некоторые монстры вообще бессмертны.
Глава 23. Что значит имя?
Бабушкина гостиная
Пятая авеню, Нью-Йорк
7 февраля 1889 года
Чувствуя себя глупо, я топталась перед дверью в бабушкину личную гостиную, но никак не могла заставить себя перешагнуть порог. Уставившись на дверь, я подняла руку – сердце колотилось как сумасшедшее, – но остановилась, так и не коснувшись резного дерева. Снова. Глупо, хоть кричи. Я не боялась бабушку. Я ужасно по ней соскучилась. Однако сомневалась, что выдержу расспросы про Томаса или свадьбу.
Зная бабушку, я была уверена, что ее не удовлетворило мое скудное освещение вопроса и она потребует рассказать все болезненные подробности. Я выдохнула. Разговора не избежать, так что нет смысла откладывать. Хорошо, что Томас еще не вернулся; мне будет легче, зная, что он не поджидает поблизости. Я стряхнула замешательство и легонько постучала в дверь. Лучше действовать быстро, пока я не струсила.
– Входи, Одри Роуз Аадхира.
Я толкнула дверь, и меня сразу же оглушили яркие цвета, которые бабушка выбрала для этой комнаты. Бирюзовый и фуксия, ярко-зеленый и насыщенный желтый. И все в обрамлении золота, до неприличия роскошно и все-таки уютно, начиная от превосходно вытканного ковра до переливающихся обоев и гобеленов. Я словно вошла в оживший сон.
От чая исходил приятный пряный аромат. Сам сервиз тоже был красив: серебряные заварочный чайник, сливочник и сахарницу украшали затейливые завитушки, похожие на виноградные лозы и листья кориандра. Не сомневаюсь, что бабушка привезла его из Индии. Она окинула меня оценивающим взглядом, который не упускал ничего. Ее лицо потеплело.
– Он твой, если хочешь. – Она показала на чайный сервиз. – Я не приготовила подарка к твоей свадьбе. Но мне и приглашение не прислали.
Она скривила губы, как будто откусила лимон, и я не удержалась от смеха. Чуть не уронив трость, я поспешила обнять ее и вдохнуть успокаивающий аромат. На этот раз, без зрителей, она нежно прижала меня к груди. Я была рада обнять ее после стольких лет. Я знала, что ей было тяжело подолгу жить в Англии из-за маминой смерти и неприязни к моему отцу. Дедушка скончался за несколько лет до мамы, и я могла только вообразить глубину бабушкиного горя. Я устроилась рядом с ней на кушетке с великолепным покрывалом переливчатого синего цвета.
– Бабушка, приглашение вам отправили. Что же делать, если выследить вас сложнее, чем привидение. – Моя внезапная веселость лопнула, как дырявый шарик, когда я вспомнила идущую с письмом мисс Уайтхолл. – К тому же свадьба… – Я сглотнула внезапно образовавшийся в горле ком. – Вы же знаете, она…
Бабушка отстранилась, и ее взгляд смягчился.
– Ты очень сильно его любишь.
– Да. – Я теребила перчатки, не глядя на бабушку из-за страха, что снова разревусь. – Я люблю его так, что иногда это меня пугает.
Она обняла меня и погладила по голове, как делала, когда я была маленькой. Не помню, как я заплакала, но слезы безмолвно текли по лицу. Бабушка сделала вид, что не замечает этого, и ласково заговорила:
– Будет, будет, дитя. Хотя я не люблю это признавать, но тебя назвали в честь двух энергичных женщин. Твоей бабушки Роуз и меня. – Я зарыдала сильнее, и бабушка обняла меня крепче. – Знаешь, твоей маме нравилось имя Одри. – Я поняла, что она улыбается, и, хотя знала эту историю наизусть, снова прислушалась, как будто впервые. – «Благородная сила». Малина хотела, чтобы ты обладала сильной волей и разумом. Думаю, она была бы довольна, видя, как ты стремишься к своим целям. Она хотела, чтобы ты была доброй, как твоя бабушка Роуз. Такой же прямолинейной, как твоя любимая бабушка, я. И не боялась быть собой. Как она. Ты помнишь, что она говорила про розы?
Я вытерла последние слезы и кивнула: