Я смягчилась, представив, какой ад творится в голове мистера Сигранда. Дочь пропала, он болен. Не удивительно, что он винит во всем дьявола.
– Но хватит об этом. Вы уже были на выставке? – спросил Ной, внезапно меняя тему. Я покачала головой, возвращаясь к настоящему. – Вы должны посмотреть на нее на закате. Вода в Гранд-бассейне похожа на лаву!
– Нам будет некогда осматривать достопримечательности, пока идет расследование. – Томас выглядел заинтригованным. – Придется отпрашиваться у профессора, но почему бы не пойти сегодня вечером?
– Если вы согласны, я в деле, – сказал Ной. – Мне надо поговорить с мистером Сиграндом и еще раз пройтись по его истории. У вас как раз будет время отправить телеграмму. Встретимся у статуи Республики около половины седьмого. Вы не пожалеете.
Глава 30. Иллюминация
Двор Почета
Всемирная Колумбова выставка
10 февраля 1889 года
Мы стояли на мосту, с которого открывался вид на Гранд-бассейн, и восхищались куполом административного здания. Солнце опускалось в грациозном реверансе, его лучи ткали гобелен из насыщенных лососевых, мандариновых и темно-золотых оттенков. Крытые лодки сновали из одного конца Двора Почета в другой. На легком ветру хлопали американские флаги, их шум поглощался гомоном толпы. С небес время от времени срывался снег, словно мать-природа добавляла блистательному городу собственной магии.
Я переводила взгляд с одного чуда на другое, впитывая каждую деталь: с величавых каменных быков на берегу, смотрящих на восток, на статую Республики впереди. Я могла бы целую жизнь бродить от одного здания к другому.
Ной с Томасом беседовали об архитектуре, обсуждали эстетику каждого карниза, сооруженного на одной и той же высоте. Меня поразил неоклассический дизайн – кремово-белый цвет зданий, переходивший в еще более приглушенные тона по мере того, как сумерки набрасывали на ярмарку опаловую сеть. Словно какой-то небесный художник на наших глазах раскрашивал здания, не забывая позолотить контуры.
– Невероятно, – произнесла я. – Как можно было настолько быстро создать такой дворец?
– Подождите, когда начнется настоящее волшебство, – сказал Ной, глядя на лодку, разрезающую водную гладь. – После возвращения из Румынии я прихожу сюда на закате хотя бы раз в неделю, и зрелище не перестает меня восхищать.
Я вдохнула ароматный воздух. Как ни удивительно, цветущие растения в горшках были повсюду, но холодный ветер нес другие запахи. Стоявшая поблизости парочка с удовольствием хрустела новым лакомством – воздушной кукурузой в карамели под названием «попкорн». Я никогда в жизни не видела ничего подобного Двору Почета – здания были более невероятными и прекрасными, чем даже собор Святого Павла. Даже в этот час они блестели. Мне не терпелось увидеть их при свете восходящего солнца. Я не могла в полной мере описать эти здания, раскинувшиеся вокруг, их величественность. Если бы по выставочной площади бегали великаны, то даже их длинные ноги устали бы, пока они пересекут ее из конца в конец.
Если царство небесное существует, то наверняка этот город создан по его подобию.
Я подумала о мистере Сигранде, мужчине, у которого пропала дочь и который уверял, что все мы слепо шагаем в ад. Ему просто нужно войти в этот Белый город, чтобы ощутить присутствие высшей силы. Здесь она действует даже на людей вроде меня, не знающих, во что верить.
– …он мало что добавил. Каждый раз рассказывает одну и ту же историю. Если честно, я не знаю, во что верить. Я наводил справки, и у него действительно была дочь, хотя соседи припоминают, как они постоянно спорили, били посуду…
Я пропустила мимо ушей разговор Томаса и Ноя, не желая, чтобы любые намеки на тьму вторгались в это самое священное из пространств. Это было эгоистично, но после сорванной свадьбы и ужаса нашей работы мне хотелось хоть на час унестись в фантазии об окружающем великолепии. Пока солнце продолжало медленно опускаться за горизонт, я рассматривала статую Республики. В брошюре утверждалось, что ее высота шестьдесят пять футов. В одной руке статуя держала земной шар с сидящим на нем орлом, другой сжимала посох. Она казалась яростной, словно богиня, и такой же устрашающей.
– Почти пора. – Ной слегка подпрыгивал. Солнце сражалось до последнего вздоха, прежде чем на небесный престол взойдет луна. Чистый золотой свет еще не поглотили сумерки. – Приготовьте носовые платки.
Томас набрал в грудь воздуха, несомненно, готовый разразиться нудным перечислением того, почему в этом нет необходимости, и тут повсюду вспыхнул электрический свет. Я разинула рот и потеряла дар речи. Мой исследовательский ум понимал, что за этим чудом стоит инженерное мастерство, но сердце подпрыгнуло от восторга. Я никогда в жизни не видела ничего подобного.
На всей площади – и на каждом здании – разом загорелись тысячи фонарей. Яркий белый свет, мерцая, отражался в воде. Я потянулась к руке Томаса в тот момент, когда он схватил мою.
– Я… Это…
У меня защипало глаза, когда я попыталась облечь свои ощущения в слова.
– Волшебство. – На лице Томаса отражался чистый восторг. – И какой масштаб…
Ной понимающе усмехнулся, но я заметила, что его глаза тоже затуманились.
– Согласно программе, здесь свыше двухсот тысяч электрических ламп. Переменный ток Николы Теслы ждет великое будущее. Вы должны посмотреть, что он сделал в павильоне «Электричество».
– Тесла? – переспросила я, промокая глаза платком Томаса. – Он здесь?
Я читала о его технических экспериментах – он творил в своей лаборатории настоящие чудеса. Я схватила Томаса, готовая потащить его в выставочный зал, чтобы встретиться с человеком, который на самом деле превращает науку в волшебство. Натаниэль захотел бы его увидеть. Мне не терпелось… Я резко втянула воздух. Даже сейчас временами я забываю, что брат мертв. Настроение немного упало, но восклицания людей вокруг и один взгляд на мерцающие огни прогнали печаль.
– О, разумеется, Тесла здесь, – ухмыльнулся Ной. – Демонстрирует свои многофазные системы. В павильоне «Электричество» у него пятнадцатифутовая катушка и генераторы. Пар шипит, искры летят. Это невероятно. Когда я был там последний раз, одна женщина почти час стояла как статуя. Она думала, что видит Бога.
– Могу представить.
Я переводила взгляд с одного здания на другое. Тут столько интересного, и мне отчаянно хотелось все посмотреть. Но страшновато ковылять на такие расстояния, да еще в плотной толпе. Не хотелось бы задерживать моих спутников. Томас наблюдал за мной со своим сверхъестественным чутьем.
– Было бы неплохо пересечь бассейн на лодке. Ты не против, Уодсворт?
Я прикусила губу. Мы послали дяде записку с просьбой немного задержаться, чтобы посетить выставку, и он дал нам не больше двух часов. Мы уже потратили час на ожидание вечерней иллюминации, а судя по размерам толпы, у нас уйдет еще час на то, чтобы пересечь мост и дойти до лодки. Я очень сильно хотела пойти, но не могла не уважать пожелания дяди.
– Возможно, в другой раз, Кресуэлл. Хотя я и не прочь провести вечность в этом божественном городе, нам еще нужно ловить дьявола.
Наш экипаж остановился у строгого дома, который словно насмехался над нами. Я вскинула брови. Интересный дизайн, арки украшены орнаментом, немного напомнившим мне…
– Только мне кажется, что тут живет ведьма, которая, пока мы тут разговариваем, выкалывает детям глаза и складывает в банки для своих колдовских снадобий?
– Томас. – Я укоризненно хлопнула его по руке. – Это очень… готично.
Он фыркнул.
– Ты так великодушна, Уодсворт. Эти шпили похожи на клыки.
– Если будешь так грубо отзываться о доме, он тебя укусит, – предупредила я.
Проигнорировав дальнейшие комментарии Томаса, я не стала принимать во внимание его мнение. Это был большой особняк – любезность со стороны бабушки. Она подготовила его для нас, уверяя, что знает превосходное место для нашей деятельности. Я понятия не имела, что у бабушки есть здесь недвижимость, но моя родственница полна сюрпризов. Для нас троих особняк был великоват, хотя после хаоса и суеты нашего семейства я только приветствовала простор. Необходимая передышка после докучливых герцогов и мстительных невест. Я улыбнулась сама себе. Бабушка всегда знает, что мне нужно.
Томас подал мне руку, помогая выйти из экипажа, я лишь слегка покачнулась и тут же оперлась на трость. Мое дыхание заклубилось облачком, и я вздрогнула, обнаружив, что мы не одни. Перед нашим временным пристанищем расхаживал дядя, не замечая усилившегося снегопада либо просто не придавая ему значения.
Мы с Томасом переглянулись. Похоже, нашего прибытия дядя тоже не заметил. Он был погружен в себя: руки сложены за спиной, а губы неслышно шевелятся. Томас прочистил горло, и дядя с суровым видом повернулся к нам. Волшебство и оживление от посещения Белого города с меня как ветром сдуло. Томас помог мне подняться по ступеням, одновременно следя за тем, чтобы я не поскользнулась на камнях, и за все более сердитым лицом дяди.
– Профессор? Что случилось?
– Я полдня ходил из одного полицейского участка в другой по всему Чикаго.
Я плотнее запахнула пальто, стараясь не обращать внимания на покалывающий холод. Понятия не имею, как долго дядя здесь расхаживает, но он простудится до смерти, если не зайдет в дом.
– Дядя, нам следует…
– Меня беспокоит отсутствие трупов. – Он остановился, чтобы посмотреть на мягкое свечение уличного фонаря. – Знаете, что я считаю самым тревожным признаком?
– Что вы не превратитесь в ледяную глыбу, стоя здесь без пальто? – предположил Томас. – Или только мне так кажется?
Дядя бросил на него предостерегающий взгляд и обратился ко мне:
– Ну?
– Н-ничего необычного д-для города, п-правда? В-возможно, т-трупы в к-канале, – сказала я, вся дрожа. Я оперлась на трость, холод немилосердно вцепился в мою ногу. – Пожалуйста, нельзя ли продолжить дискуссию в доме? М-моя нога…