– Это ужасно. Кого волнуют пятна на Белом городе? Мужчина, скорее всего Джек-потрошитель, охотится на женщин. Почему это не перевесит какую-то глупую мечту?
– Думаю, это похоже на войну: всегда есть потери и жертвы. Нам довелось жить в то время, когда молодые независимые женщины рассматриваются как допустимые жертвы алчности. Что такое несколько женщин «сомнительной морали» перед лицом мечты?
– Прекрасно. Значит, мужская алчность может выносить приговор невинным женщинам, а мы все должны сидеть тихо и не сметь даже пикнуть.
– К сожалению, думаю, что не только мужчины хотят сохранить эту иллюзию. Это пуританская нация, выросшая на строгих религиозных понятиях добра и зла. Признать, что по этим улицам ходит дьявол, – их самый большой страх. То, что казалось царством небесным, на самом деле было владениями дьявола. Представь, чем обернется такое понимание? Больше не будет безопасных мест. Надежду вытеснит страх. Наступит вечная ночь. Если люди и ценят что-то больше алчности, то это надежда. Без нее люди перестанут мечтать. Без мечтателей цивилизация рухнет. Подумай о полицейском инспекторе из Нью-Йорка. Он впал в истерику от одного намека на присутствие в его городе Потрошителя.
Я смотрела, как языки пламени в камине тянутся вверх, разгоняя тени. Вечная борьба света и тьмы. Наше дело внезапно показалось более пугающим, чем обычно. Я ощущала уверенность, держа в руке скальпель и требуя улик от плоти. Но у нас нет тел, чтобы допросить. Нет физических загадок, чтобы препарировать.
– А как же пропавшие женщины? Как же их мечты? – тихо спросила я. – Этот город должен был стать избавлением и для них.
Томас помолчал.
– Тем больше у нас причин бороться за них.
Я схватила свои бумаги, вновь обретя цель. Если этот убийца ищет драки, он ее получит. Я не сдамся до последнего вздоха.
Время близилось к полуночи, когда я обнаружила деталь, которую проглядела раньше. Мисс Джулию Смит, пропавшую женщину с дочкой, в последний раз видели выходящей с работы из аптеки в Энглвуде. Я потерла глаза. Немного, но по крайней мере у нас появилась цель на завтра, намек на план. Мы можем поспрашивать в том районе, не видел ли кто-нибудь что-то необычное.
Томас вопросительно смотрел на меня, пока я собирала газетные вырезки и засовывала их в дневники Натаниэля, где также были записи о пропавших женщинах.
– Отнесу это дяде. Именно он научил нас, что в убийстве не бывает совпадений. Если его не убедил код из «Франкенштейна», игнорировать это ему будет труднее. Здесь что-то происходит. И только вопрос времени, когда начнут появляться тела.
Глава 36. Стая ворон
Саут-Сайд
Чикаго, штат Иллинойс
13 февраля 1889 года
Дядя, Томас и я влетели в полицейский участок, словно стая ворон: пронзительные взгляды, черные плащи. Звук от моей трости напоминал постукивание знаменитого ворона Эдгара Аллана По. Я надеялась, что чикагские полицейские испугаются того, что мы будем вечно преследовать их, если они проигнорируют наши доказательства. Кто-то же должен призвать их к ответу за недостаточное усердие. Я была рада, что дядя опять на нашей стороне.
Как только я показала ему наши новые доказательства, он сразу начал накручивать усы. Он согласился с тем, что, несомненно, по улицам Чикаго рыщет серийный убийца. Молодые женщины сами по себе не пропадают. По крайней мере, не в таком количестве за несколько последних недель. На них кто-то охотится.
Дядю беспокоило отсутствие трупов. Где убийца их хранит? Не вырыл же он в городе больше тридцати могил. Так где же они? Без дальнейших доказательств дядя не хотел связывать эти преступления с Джеком-потрошителем, но даже он не мог отрицать, что мы приближаемся к разгадке. И вот мы пришли требовать ответы.
Дядя остановился у стола, за которым печатала на машинке девушка.
– Доброе утро. Я доктор Джонатан Уодсворт, профессор судебной медицины, коронер из Лондона. Я вам звонил.
Девушка не подняла головы, и он прочистил горло.
– Главный инспектор на месте?
Она скользнула взглядом по дяде и Томасу, остановилась на мне и покачала головой. В Англии дядино имя кое-что значило. Но мы больше не в Англии, и, судя по отсутствующему взгляду секретарши, она ничего не слышала о знаменитом профессоре. Что странно, поскольку его имя упоминалось в связи с убийствами Потрошителя.
– Простите, – произнесла она, хотя в ее тоне не прозвучало никакого извинения, только вежливость. – Мистер Хаббард сейчас не принимает. Что ему передать?
Я рассматривала девушку. Молодая, независимая. Из тех, кто стремится идти собственным путем, ни на кого не оглядываясь. Я представила, что она родом не из Чикаго и оставила родных вместе со знакомой, привычной жизнью. Она как раз из тех, кто привлекает нашего убийцу. Вполне вероятно, что она может стать следующей. Любая может стать следующей.
– Это срочно, – вмешалась я. – У нас есть информация о нескольких пропавших женщинах, которая может быть полезна главному инспектору.
Секретарша, похоже, начала колебаться. Она принялась рассматривать меня с тем же любопытством, что и я ее. Наверное, я тоже вызывала интерес – молодая женщина, работающая с коронером. На мгновение мне показалось, что ради нас она нарушит правила.
– Он в самом деле не принимает, – наконец сказала она. – Можете оставить визитную карточку или адрес, чтобы с вами связались?
Дядя задержался, чтобы убедиться, что секретарша записала его сообщение и адрес, а мы с Томасом ждали снаружи. Солнце пыталось пробиться сквозь плотную завесу облаков. Его усилия казались такими же безуспешными, как и наши.
– Что же нам делать? – спросила я, проделывая в снегу углубления тростью. – Сидеть, пить чай и есть пирожные, пока не появится труп?
– Можем поговорить с друзьями пропавших женщин. – Томас смотрел, как я протыкаю снег тростью. – Хотя, наверное, можно немного подождать.
Я сердито уставилась на него.
– Ты же не считаешь меня неспособной?
Не обращая внимания на прохожих, Томас притянул меня за пальто так близко к себе, что наши дыхания смешались.
– Моя дорогая, ты самая способная из всех, кого я имел удовольствие – или чаще всего неудовольствие – знать. – Он поцеловал меня в лоб. – Я предлагал подождать Ноя с новостями.
– Ноя?
Томас улыбнулся.
– Он прислал утром телеграмму. У него есть информация, которой он хочет поделиться лично.
– Привет!
Ной со своей заразительной улыбкой размашисто шагал по снегу. Он придержал шляпу, пересекая оживленный тротуар, и остановился перед нами.
– Есть чем похвастаться? – кивнул он на полицейский участок. Рассмотрев углубления в снегу, проделанные моей тростью, он сам же и ответил: – Не принимайте на свой счет. В этом городе никто не хочет знать о плохих вещах. Считается, что это отпугнет людей от прославленного Белого города. Как будто что-то может удержать от поездки на колесе обозрения. – Он закатил глаза. – Я сейчас иду туда и подумал, что вы захотите составить мне компанию.
Томас бросил на Ноя быстрый взгляд, и мне показалось, что он уже знает ответ, а спрашивает лишь из вежливости:
– Пропала еще одна женщина?
– Да. – Ной кивнул и почесал висок. – Она работала на выставке. Хочу разведать обстановку на месте. Колумбова гвардия держит рот на замке по поводу исчезновения.
– Колумбова гвардия? – переспросила я. – Что это такое?
– Элитное полицейское подразделение. – Ной не казался особо впечатленным. – Белый город настолько обширен, что нуждается в собственной полиции. Они носят дурацкую униформу. И плащи. Понимаете, совет решил, что такая одежда будет соответствовать королевской роскоши этого места.
Не поддержав тему о костюмах, я глянула на Томаса. Он слегка кивнул. Многообещающий след.
Я вдохнула ледяной воздух, уже чувствуя прилив энергии.
– Ну что, идем в Белый город?
Томас сбегал предупредить дядю о наших планах, и мы отправились на Всемирную выставку.
Хотя небо было затянуто тучами, огромное колесо Ферриса словно клинок прорезало мглу. Не верилось, что Белый город создан не волшебством. Даже зная о пропавших женщинах, невозможно было не восхищаться гигантским колесом, крутившемся высоко в небе. Оно возносило к небесам две тысячи человек. Глядя на все эти чудеса, я по-прежнему считала их невозможными. Меня впечатлили фотографии Эйфелевой башни на Парижской всемирной выставке, но сейчас передо мной было самое великолепное зрелище, которое я когда-либо видела.
Томас стоял рядом, наблюдая за вращением огромного колеса. Когда он встретился со мной взглядом, я заметила в его глазах проблеск печали, которую он не успел скрыть. Я взяла его за руку. Я и без слов знала, что он чувствует, чего хочет. Я тоже этого хотела.
Было бы чудесно стать просто юной парой, купить попкорна и постоять в длинной очереди на поездку в небеса. Разрумянившись от восторга, оживленно обсуждать нападения на дилижансы Буффало Билла, насколько чудесно и достоверно они выглядят. А когда мы бы наконец заняли места на колесе Ферриса и воспарили к небесам, возможно, Томас сорвал бы поцелуй. Но мы не были такой парой. Нам нужно расследовать убийство.
Мы последовали за Ноем через толчею. Томас держался ко мне вплотную, чтобы нас не разделила толпа. Несмотря на все здания и новые технологии, самым впечатляющим зрелищем все-таки была толпа. Вокруг бродили десятки тысяч людей. Я никогда не видела столько народу в одном месте.
Мы почти два часа двигались со скоростью улитки, пока наконец не добрались до небольшого здания, приткнувшегося за Двором Почета. Гигантские растения скрывали его от прохожих, и если бы Ной не знал, куда поворачивать, мы бы точно прошли мимо.
Он постучал в дверь стуком, напоминающим азбуку Морзе, и отошел назад, когда внутри послышались тяжелые шаги. Нас поприветствовал румяный толстяк.
– Полагаю, мистер Хэйл?
Ной шагнул вперед и коснулся шляпы.