Я сделала еще несколько неуверенных шагов, колени дрожали. Это не чистящее средство. По крайней мере, я с таким никогда не сталкивалась.
– Почему он не дает вату постояльцам?
– Он не занимается благотворительностью, мисс. Если он будет выдавать вату каждому, кто снимает комнату, он разорится. К тому же такое случается не со всеми. Он говорит, что время от времени очищает коридоры таким образом. Похоже, сегодня один из таких редких дней.
Она отпустила меня и быстро пошла вперед. Остановилась в конце коридора и открыла двери, которые, я могла бы поклясться, были заложены кирпичами. Я привалилась к стене, борясь с подступающей темнотой. Мне нужно выбраться из этого места. Немедленно. Чувство самосохранения вопило, чтобы я поторопилась, но отрава действовала быстро.
Последним усилием я оттолкнулась от стены и проковыляла несколько шагов к лестнице. Голова кружилась, а надо мной навис гигантский портрет. Казалось, что глаза следят за мной, когда я упала на пол, отчаянно пытаясь ползти туда, откуда мы пришли. Я слышала, как хрустнули колени, и ослепла от боли. Меня подняли чьи-то руки.
– Тише, тише, мисс Уодсворт, – произнес ледяной голос. – Не сопротивляйтесь мне.
Я вяло подумала о пристегнутом к бедру скальпеле. Сейчас он абсолютно бесполезен. Все мои приготовления, моя уверенность исчезли.
– Настало время встретиться со своей истинной парой.
Его голос стал последним, что мучило меня, прежде чем я провалилась во тьму.
Глава 46. В плену. Ночь первая
Замок смерти
Чикаго, штат Иллинойс
16 февраля 1889 года
В горле пекло, словно туда напихали горячих углей. Из глаз потекли слезы горя.
Как будто тело поняло раньше меня.
Дьявол пришел за мной.
И я скоро умру.
Где-то сверху послышалось шипение, отнимая у меня сознание.
Сон, глубокий и бесконечный. Благословение, спрятанное в проклятии.
Глава 47. В плену. Ночь вторая
Замок смерти
Чикаго, штат Иллинойс
17 февраля 1889 года
Когда я приоткрыла веки, меня приветствовала темнота. Душная, как летняя жара. Я завозилась, отчаянно пытаясь вырваться из неестественного сна. Мгновение я не могла вспомнить, где нахожусь. Затем обрывки памяти вернулись. Я собралась сесть, когда скрипнула дверь. На пол, словно внутренности, упал желтый свет. Я зажмурилась.
И стала считать вдохи.
Это кошмарный сон из тех, что преследовали меня последние месяцы. Игра разума. Это не по-настоящему. Это не может быть по-настоящему.
Я открыла глаза и закричала.
Надо мной стояла фигура с рогами, которая, как мне показалось, зашипела как раз перед тем, как меня опять накр
Глава 48. В плену. Ночь третья
Замок смерти
Чикаго, штат Иллинойс
18 февраля 1889 года
Кап. Кап.
Кап.
От вони бензина, смешанной с плесенью и другими неприятными запахами, у меня скрутило желудок. Когда я просыпалась последний раз, все было иначе. Сейчас меня приветствовал еще один запах, старый знакомый друг. Меди, мелких монет и металла. Я смутно подумала, не кровь ли это капает. Неподалеку что-то клацало, как кости. Очень много. Я представила, что за мной пришла армия ходячих мертвецов. Опять раздалось шипение, и я яростно задергалась. Я поняла, что это значит. Он опять меня травит. Играет со мной, пока ему не наскучит.
Я закричала, и вокруг отозвалось эхо, хотя и очень странное. Как будто я нахожусь в камере под водой. Я все сильнее подозревала, что меня никто не услышит. Никто, кроме него. Где бы я ни находилась, отсюда наружу не проникают никакие звуки.
И, клянусь, мне почудился издалека довольный смех дьявола.
Ночной кошмар. Мне снится страшный сон, и я скоро проснусь.
Это была последняя мысль перед тем, как Сатана утащил меня обратно в ад.
Глава 49. В плену. Ночь четвертая
Замок смерти
Чикаго, штат Иллинойс
19 февраля 1889 года
Кап. Кап. Кап.
Непрерывный звук капель вытащил меня из беспокойного сна. Еще не открывая глаз, я поняла, что насквозь продрогла. Я лежала на чем-то твердом, словно лед.
Кап. Кап. Кап.
Глаза отказывались открываться, веки казались слишком тяжелыми. На краю сознания зародилась нарастающая паника. Я не могу подняться не из-за усталости. Прошло несколько мгновений, мысли путались, но тем не менее назойливо гудели. Мне не хватало кусочка головоломки. Распущенные волосы защекотали шею, и по телу прокатилась дрожь. Когда я их распустила? Клянусь, по моей коже ползали змеи или черви. Может быть, даже опарыши. И я ничего не могла с этим поделать. С каждым вздохом воображаемые стены давили все сильнее. Меня похоронили в могиле?
Кап. Кап. Кап.
«Открой глаза!» – подумала я, придя в ярость от того, что губы отказываются произносить слова. Я больше не в своем теле? Не понимаю, почему оно не слушается. Разум бился в тревоге, но я оставалась неподвижной. И тут все встало на свои места. Меня одурманили. Я попыталась сесть, но какая-то злобная сила давила коленями на спину, не давая подняться.
Прошло несколько ужасающих мгновений, и пальцы шевельнулись. Воодушевившись, я уперлась ладонями в матрас и поняла, что ночью меня положили на пол. Пальцы скользнули по утрамбованной земле. Я перекатилась на бок и ощупала пол в поисках подсказок, но отдернула руку. Я вляпалась во что-то мокрое.
– Т-томас? – наконец сумела прошептать я и потянулась в темноту к якорю, который удержал бы меня в этой жизни, этой действительности, этом времени. Мне не хотелось возвращаться в пустоту. Не хотелось думать о крови, которая наверняка покрывала мои руки.
Кап. Кап. Кап.
На меня обрушились видения: Томас лежит выпотрошенный и обескровленный. Фрагменты воспоминаний? Страх подстегнул меня и вытолкнул из морока. А может, это была любовь? Нет на земле силы более мощной, ничего такого же могущественного, как любовь. Ни ненависть, ни страх никогда не придадут столько сил. Я собрала эти мысли, вцепилась в них и, оттолкнувшись, села, разглядывая темную комнату.
Где-то за спиной мерцала одинокая свеча. Окружающее постепенно прояснялось, и я моргнула. Похоже, это какая-то кладовка или подвал. Судя по тому, что мне удалось рассмотреть, капало, к счастью, всего лишь из старой протекающей трубы.
Я ссутулилась, сосредоточившись на более важном вопросе: как я здесь оказалась и почему меня одурманили? Память воскрешала новые образы, но я не до конца верила им. Человек с рогами. Шипение. Комната без звуков. Теперь, когда я очнулась, все это казалось фантазиями.
За исключением того, что мое нынешнее местоположение определенно было кошмаром.
Я посмотрела на свою одежду – тонкую ночную сорочку – и застыла. Штанов, которые я привезла из Румынии, не было. Как и ножен со скальпелем. Меня кто-то раздел. Он прикасался ко мне, и я даже не могла позволить разуму осознать надругательство над своей личностью, иначе сорвусь. Желудок сжался от отвращения, так что пришлось подавить тошноту. Я закрыла глаза и заставила себя дышать. Не поддаваться ужасу. Я выживу и заставлю его страдать.
Я осторожно ощупала голову – нет ли шишек или ран. Кто-то распустил мой узел и вытащил шпильки. Я нахмурилась, расчесывая узлы пальцами в надежде найти пропущенную шпильку. Ничего.
Я заставила себя расправить плечи, движение привело тело в состояние боевой готовности. За которой быстро последовала тошнота. Я согнулась пополам и сосредоточилась на том, чтобы успокоиться, медленно дыша, пока не удостоверилась, что меня не вырвет.
Очертания комнаты становились четче: действие наркотика заканчивалось, и зрение прояснялось. То, что сначала показалось мне подвалом, больше походило на лабораторию. Под кожу впился осколок страха.
– Нет.
Я трусливо зажмурилась. Но потом заставила себя вспомнить о том, что привело меня сюда. За кого я сражаюсь. Это помогло осознать, что я не боюсь. Я способна на гораздо большее, чем думала.
Не раз я получала удары от тех, кто не верил, что я способна на большее, чем мило улыбаться. Из-за моего любопытства меня называли скандальной и презирали за то, что я следую зову сердца. Пришло время рассказать себе другую историю. Ту, в которой я героиня, сражающаяся против обидных слов и сомнений.
«Я не стану бояться», – мысленно повторяла я, пытаясь встать на колени и морщась от нового воспоминания и жгучей боли. Я забыла, что снова повредила кости. Я ощупала ногу и с облегчением поняла, что это не повторный перелом, а всего лишь сильный ушиб. Настроившись сбежать до возвращения дьявола, я встала на ноги и осмотрелась. «Не бойся».
Хороший настрой, однако, как и большинство сфер моей жизни, он оказался обманчивым, когда мне открылся истинный ужас моего положения. В этом подвальном помещении я была не одна.
На плите, словно подношение богам на каком-то нечестивом алтаре, лежал труп женщины. На половине лица отсутствовала кожа. Ярко-красное мясо и белые сухожилия блестели в приглушенном свете. Вторая половина лица будто застыла в вечном крике.
Я зажала рот ладонью, пытаясь сдержать собственный крик, пока меня не обнаружил дьявол. Я смотрела на останки прелестной Минни.
Однако частичное отсутствие лица было не самым страшным, что с ней сотворили. Я медленно оглядывала то, что осталось от ее тела, подмечая белеющие кости в тех местах, где были срезаны полоски кожи. Перед мысленным взором мелькнул козел из мясницкого квартала Нью-Йорка.
Похоже, одну ногу опустили в чан с серной кислотой – от нее ничего не осталось, кроме лохмотьев обожженной кожи и едкого запаха тухлых яиц. Сера. Я снова вдохнула и сразу пожалела об этом, поскольку в нос ударила сладость разложения. Тошнотворный аромат, хуже всех, что мне доводилось нюхать.
Я проснулась в аду. И ад пах гниющей плотью и будто полнился бесконечными криками.