Я уставилась на гигантские шпалы, которые придавливали решетку к стене. У меня нет никаких шансов убрать их, даже если я разорву пальцы в клочья. Я подумала над тем, чтобы использовать трость как рычаг, но она сломается.
Крушение надежды раскрыло объятия, умоляя меня рухнуть в них. Сдаться было бы так просто. Я бы тихо сидела и ждала Потрошителя. Если я дам ему то, что он хочет, все закончится быстро. Может, он разочаруется от того, что я не трясусь от страха.
А вдруг он придет в ярость и искромсает мое тело в своих лучших традициях? Боль будет нестерпимой, но если он сохранит верность своим прежним привычкам, то задушит меня или перережет горло, прежде чем приступит к настоящей работе. В любом случае я за считаные минуты потеряю сознание, а затем и жизнь. Может, именно таким способом тьма всегда собиралась заполучить меня. Может, я должна была умереть на «Этрурии». Если я живу взаймы, то нисколько не сожалею о дополнительных неделях и месяцах, проведенных с людьми, которых люблю. С Томасом.
Я вспомнила, каково было отдаваться ему без остатка, как его глаза светились той же любовью, какую испытывала я. Наша свадьба была ужасной, но я хотя бы видела его у алтаря. Если я буду умирать, то сосредоточусь на этом. Его сияющая улыбка, его неровное дыхание. Как близко мы подошли к тому, чтобы стать мужем и женой. Затем память стала мучить меня образами отца. А потом дяди, тетушки Амелии и Лизы. Я оставлю их всех.
Я прислонилась к дверному косяку, больше не слушая леденящий кровь траурный марш костей. Физическую битву я не выиграю. Осознание того, что я больше никогда не увижу мою семью и Томаса, никогда не прижмусь губами к его губам и не услышу, как его сердце бьется в унисон с моим… Это было почти невыносимо. Мне вдруг захотелось звать, умолять о быстрой смерти.
Но передо мной по-прежнему стояло лицо Томаса. Я слышала свое обещание. И я вспомнила, зачем осмелилась пойти сюда. Выпрямившись, я отбросила безысходность и направилась к решетке. Я найду способ выбраться отсюда.
Я просунула пальцы в отверстия и дернула, по-настоящему потянула всем своим весом, чуть не упав на спину. Решетка не сдвинулась. Не сдаваясь, я еще раз проверила ее на прочность, раздумывая, чем бы ее поддеть. В голове начала зарождаться какая-то идея. Потрошитель совершил ошибку, оставив меня здесь. Он решил, что меня испугают трупы и скелеты. Ручаюсь, он на это рассчитывал. Хотел, чтобы меня парализовал ужас. Уверена, ничто другое не доставило бы ему большего удовольствия.
Наверное, он не понимал, как сильно я стремилась к знаниям, спрятанным под слоями плоти. Хоть я и не убивала людей ради вскрытия, как он, но не меньше его наслаждалась процессом. Поскольку я разбиралась в смерти, я поняла, какую грандиозную ошибку он совершил.
В этом помещении он очищал кости. Возможно, он продавал учебным заведениям целые скелеты. Я видела только эту причину так заботиться о костях и вычищать с каждой пятна своих грехов. Это было мерзко – не только убивать ради удовольствия, но и извлекать из этого выгоду. Подавив отвращение, я опять сосредоточилась на помещении. Если для скрепления костей используется проволока, то должны быть какие-то ножницы, чтобы ее резать. И если крюки прибиты к потолку гвоздями, то здесь должен быть и молоток. А если я найду молоток, то он послужит прекрасным рычагом.
И если уж на то пошло, этот мясник должен иметь подходящий нож для разделки жертв. Если он настолько беспечен, что оставил мне трость, то может совершить еще одну фатальную ошибку. Мой пульс зачастил. Если здесь есть топор, я проломлю проклятую стену и снесу ему голову, если он посмеет на меня напасть.
Я перенесла вес на здоровую ногу и начала искать предметы, которые, я уверена, здесь были. К сожалению, это помещение казалось всего лишь своего рода хранилищем. Я не хотела возвращаться назад, в комнату с телом Минни, но…
Я медленно развернулась, вспомнив, что коридор скелетов ведет в еще одну комнату. Там было темно: никакого света, кроме странного оранжево-красного зарева.
Моя бравада растаяла. Мне тут же представились демоны с копытами и хвостами. Я заставила себя дышать ровно. Не хватало сейчас потерять самообладание. Отбросив нарастающий страх, я медленно двинулась по коридору из костей. Несмотря на всю мою осторожность, они все равно постукивали, когда я проходила мимо.
У меня волосы встали дыбом. Я почти дошла до следующей комнаты, и до меня донеслась странная комбинация новых запахов. Я остановилась на пороге, чтобы глаза привыкли к необычному свету. Через несколько секунд темные предметы начали постепенно обретать форму. Дьявольское зарево оказалось не адским пламенем, а продолговатым металлическим ящиком, похожим на гроб. Мне понадобилось всего мгновение, чтобы понять – это кремационная печь.
Я прикусила губу, чтобы не закричать. Неудивительно, что он не оставлял тел на улицах Чикаго. Он создал себе прекрасную площадку для игр, где может мучить жертвы и избавляться от них без риска быть пойманным.
Я резко вдохнула и тут же об этом пожалела. Запах бензина был слабым, но явственным. Я, прищурившись, посмотрела на потолок, где словно паучья сеть переплетались трубы. Я проследила, куда они ведут, чтобы понять, почему их так много и почему они тянутся в разных направлениях. Приглядевшись, я различила что-то похожее на краны. Я выругалась себе под нос.
Эти газовые трубы были его новым любимым оружием. Ему больше не нужно пачкать руки ножами и кровью, он может просто повернуть кран – и жертва в намеченном номере отеля потеряет сознание от угарного газа. Как было со мной. Меня ничем не опаивали. Я снова и снова оказывалась на грани смерти из-за газа.
На полу послышался шорох, будто кто-то сделал шаг, и у меня опять поднялись дыбом волосы. Нетрудно представить монстров, царапающих пол окровавленными когтями. Если я хочу выбраться живой из этого Замка смерти, мне нужно превратиться в то, что меня пугает. Я сделала глубокий вдох и шагнула в крематорий.
Я не сразу его заметила. Он стоял в углу и казался всего лишь смутным силуэтом. Он все время был здесь: молчаливый, неподвижный, выжидающий. И это напугало меня сильнее, чем мысль о неминуемой смерти. Он держал что-то блестящее, напоминающее металлические клешни. Я заставила себя пристально осмотреть его, подавляя панику при виде высоких изогнутых рогов. Образ из моих повторяющихся снов обрел плоть.
Передо мной стоял дьявол.
Наконец он вырвался из моих кошмаров и пришел за мной.
Глава 51. Явление Сатаны
Замок смерти
Чикаго, штат Иллинойс
19 февраля 1889 года
Он вышел из теней на свет, отбрасываемый печью. Пламя, которое словно разгорелось ярче в его присутствии, окрасило его кожу в красный; в глазах затаилась тьма, не собиравшаяся отступать в своих подземных владениях. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы прогнать собственных демонов и понять, что он прибавил огня в печи. Он собирается сжечь еще одно тело.
Мое.
В панике я рванулась в коридор из костей и выругалась, заметив, обо что споткнулась. Расчлененное тело. Он избавлялся от очередной жертвы. Я упала на пол и, не обращая внимания на пронзившую позвоночник боль, поползла прочь, подальше от дьявола Белого города.
Впиваясь пальцами в утоптанную землю и ломая ногти, я шарила по полу. Что-то порезало ладонь, и я чуть не вскрикнула, когда по руке потекло теплое. Но прикусила язык и, подобрав лезвие, поползла вперед спиной. Я не осмелилась посмотреть, но по ощущениям мне попался длинный тонкий столовый нож. Именно такое орудие убийства описывал дядя на первом уроке, посвященном преступлениям Джека-потрошителя, который я посетила. Я сжимала его, как свое единственное спасение. Я была почти уверена, что убийца не видел мою находку. Раз нож покрыт землей, наверное, он уронил его уже давно и забыл об этом.
Он оставил свое темное дело и пошел ко мне. Я была благодарна за тусклый свет – преступнику будет сложнее заметить кровавый след, который тянется за мной.
Он молчал, медленно, но неуклонно сокращая расстояние между нами. Мне надо стать бесстрашной, но перед лицом личного кошмара это трудно. Я наконец сумела подняться на ноги и встала в центре коридора из костей. Мужчина тоже остановился. Думаю, он не привык к тому, что жертва может отрастить когти и дать сдачи.
Он стоял в дверном проеме между крематорием и коридором со скелетами, давая мне время подумать. Мне нужен план. И нужен сейчас же. Я знала, что дверь в комнате, в которой я очнулась, заперта. Оттуда мне не выбраться. Если он загонит меня в угол там… Я отказалась думать подобным образом. Я не жертва, а хищник.
– Маска дьявола слегка отдает театральщиной, – сказала я и сама удивилась, как ровно и бесстрашно прозвучал голос. Мужчина склонил голову набок, похоже, удивившись моим словам так же, как и я. – Не думала, что вам нравится такое. Но потом вспомнила письма в Скотленд-Ярд. У вас всегда была склонность к театральным эффектам. Дьявол… Полагаю, что в принципе понимаю, почему вы ее выбрали, но это несколько наигранно.
Моя насмешка сработала так, как я и надеялась. Мы с Джеком уже давно играем в эту игру. Он может считать, что знает меня, но и я хорошо его изучила. Его погубит собственное тщеславие. Я на это рассчитывала. Если я заставлю его разговориться о себе и своих преступлениях, это даст мне возможность захлопнуть мою ловушку.
Рядом с дверью в крематорий кучкой лежали кости еще не собранного скелета. Если хитростью вынудить его вернуться в крематорий, я смогу запереть его там, заклинив ручку бедренной костью. Это даст мне время вырвать решетку из стены. Тогда я убегу, он не поймает меня и не сделает своей последней добычей.
– Неужели понятие дьявола надуманно?
Его голос тоже был уловкой. Приятный. Очаровательный. Его разговорчивость должна была обезоруживать. И если бы я не знала, кто он, то тоже могла бы купиться на видимость. Однако я усвоила, что падшие ангелы прекрасны. Мефистофель велел их остерегаться.