Это было странно, но лента будто шептала мне, я будто слышала голос того, кто оставил след.
«Спрячь. Спрячь надежно до их возвращения».
Значит, я шла по верному пути! Если я смогу забрать нечто ценное, то я покажу им, что могла быть Охотником деревни. Как-то.
Слепота была только… препятствием… не приговором.
Впереди послышался шорох, розовое пятно мелькнуло на тропе со своей лентой следа, хотя цвет почти сразу же угас. Я заметила длинные уши. Заяц.
Видите? Я еще видела зверей. Немного. Я видела их души. Это могло пригодиться на охоте, да?
Ветка ударила меня по лицу, и я подавила вскрик боли. Она попала по глазам. Я закрыла их, погрузилась во тьму. Даже второе зрение оставило меня, и я старалась не плакать от боли и недовольства.
Кого я обманывала? Слепой поход по лесу не поможет, да?
«Поймай их души. Отправь обратно. Убереги нас. По тропе».
Тот, кто оставил золотую ленту, любил плохую поэзию.
Я стиснула зубы, открыла с болью глаза и пошла дальше. Я далеко зашла. Я могла идти дальше. Я просто надеялась, что вернусь раньше, чем родители начнут переживать.
Тропа огибала камни, которые я задела тростью. Я выбралась на скалу, следуя за лентой следа. Сланец скользил под ногами, и я с трудом держалась на ногах. Я должна найти участок ровнее. Я постучала по камню впереди тростью, он казался прочным.
Я подняла голову и увидела.
Чудесный олень сиял голубым во тьме впереди, смотрел на небо, рога широко раскинулись за ним. Красивый. В отличие от зайца, его призрак был ярким, топал ногой, рыл землю, фыркая.
Я должна была, как охотник, радоваться при виде сильного зверя близко к нашей деревне. Конечно, я была рада. Но больше потрясена. Кто бы подумал, что слепота могла привести к такому? Я моргнула болящими глазами и не шевелилась, пока он не опустил голову, обошел что-то впереди.
Лента вела к месту, где он стоял, и я последовала за ней, когда олень пропал, скользя по сланцу, поднимаясь по склону. Стук камней беспокоил меня. Я была выше, чем думала?
Ночной ветер хлестал по мне, по моей рубашке и короткой куртке. Мне нужно было одеться теплее. Шерстяной воротник не сможет согреть, если ночь станет еще холоднее.
«Найди. Найди. Найди».
Тот, кто оставил след, думал только об одном. Голос женщины был эхом на этом следе, громким и сильным.
Лента резко повернула, и я следовала, ударилась лбом об выпирающий камень. Я подавила ругательство. Мне нужно было проверять тростью землю и воздух, если я не хотела, чтобы это повторилось. Я потерла лоб, борясь с болью.
Я все еще видела звезды, пока стучала по чистому участку тростью. Я шла в пещеру. Плохая идея, ведь я не знала, куда вела тропа.
Внутри камней было еще холоднее, словно в пещере была зима, а снаружи — осень. Я двигалась медленно, стуча и стуча. Только бы не упасть тут! Если я не замечу и рухну, могу разбиться. Я слышала, что происходило с людьми в пещерах. Потому с собой брали лампу, хотя мне свет не помог бы.
Камни двигались под моими мягкими сапогами. Кто-то вырубил пещеру, или она появилась сама? Мне стоило бояться медведей или других больших существ, которые укрывались в пещерах?
Золотой след резко указал наверх, и я ощупала руками, пригибая голову. В этот раз я об камень не ударилась!
Надо мной выпирал камень. С входа этого не было видно, но он был толстым и прочным. Я осторожно повернулась, чтобы ладони пролезли на полку из камня.
След закончился тут.
Я затаила дыхание и протянула руку. Там! Что-то холодное и металлическое! Я подтащила это и прижала к груди.
Я что-то нашла!
Я осторожно ощупала. Это была клетка? Она была длиной с мое предплечье, может, чуть короче. Высота была больше, чем ширина, сверху была петля, сбоку ручка, плотное металлическое дно. Да. Маленькая клетка, как для птицы, если хватало жестокости запереть птицу, не пускать ее в небо.
Я коснулась клетки, и она ожила, засияла зловеще сине-зеленым светом. Меня влекло к этому свету, но и отталкивало.
Я что-то нашла! Это могла быть Клетка душ, о которой говорила мама?
Я хотела показать ей. Я с улыбкой повернулась, чтобы покинуть пещеру, и дыхание вылетело из легких.
Золотая лента пропала.
Глава десятая
Нет, нет, нет! Мысли затуманились, носились в голове, пока я пыталась подавить бурю эмоций.
Что делать? Как мне вернуться домой без ленты? Я выбралась из пещеры, отыскала тростью вход.
Я дышала слишком быстро, и думать было еще тяжелее. Я хуже, чем заблудилась. Я была слепой и потерявшейся. А я была такой уверенной минуту назад! Я прикусила губу.
Вот! Вход.
Я рухнула радостно на землю. Я хотя бы не брела под землей. Мне нужна была минута, чтобы присесть, трость была в одной руке, клетка в другой. Я пыталась понять, где была, стараясь рассуждать логически и не слушать вопли тревоги.
Воздух был холодным, была еще ночь. Легко вернуться домой не выйдет, без ленты или способности видеть пейзаж я заблудилась. Я еще тут не была, но вряд ли жители деревни тут собирали ягоды или устраивали пикник. Я не смогу вызвать подмогу.
Я была хотя бы целой физически, хоть и была слепой, и глаза жгло от ударов веток.
Я хотела плакать.
Но храбрые девочки, которые нашли древний артефакт, который мог всех спасти, не плакали, да? Я шмыгнула, вытирая глаза ладонью, а потом вытерла руку об куртку. Никаких слез. У меня был нож и трут — хотя я вряд ли смогу их использовать.
Я старалась думать о своей силе. Я видела Сияющих, это было больше, чем могли видеть многие люди. Я должна была радоваться этому. Я могла остаться вовсе без зрения, а у меня осталось второе.
Да, это было преимуществом. Я глубоко вдохнула, взяв себя в руки, дыхание тоже было преимуществом, ведь я не была беспомощна, и ситуация не была безнадежна.
Но глаза жгло. Мне нужно было как-то защитить их. Я не могла их закрыть, иначе я потеряю ту каплю помощи от второго зрения. Смогу ли я видеть ими так, если они будут прикрыты, может, не плотно?
Я порылась в кармане и вытащила шарф, который дала мама. Он все еще ярко сиял, краски красиво переливались. Я осторожно свернула его длинной узкой полоской, не слишком плотной, но достаточной, чтобы защитить глаза. Я надеялась, что смогу повязать его на глазах не сильно плотно, но достаточно, чтобы это помогло защитить их от веток. Я подняла шарф, завязала его на затылке.
Краски наполнили зрение.
Я охнула.
Зрение вернулось. Что…? Как…?
Я сидела на скалистом выступе — остром в смеси тени и золотого света. Первые лучи рассвета упали на пейзаж, словно мед лился на кекс. Золотой свет заливал холмы, наполнял канавы, лился с востока на запад.
Я видела далеко отсюда, видела дорогу из деревни, извивающуюся в сторону королевств внизу и к морю.
Мое сердце дрогнуло от того, как высоко я была, но страх, пронзивший меня, не мог сравниться с чудом вернувшегося зрения.
Я… исцелилась? Может, отец ошибался, и в артефактах Путников была магия. Этот шарф что-то сделал со мной. Я могла поверить, что он исцелил меня?
Золотой тусклый свет раннего утра был таким красивым, что слезы выступили на глазах. Тепло и благодарность охватили меня. Даже если это ненадолго, даже если пока у меня было только это… о, как это было красиво!
Ниже по склону горы и на запад было видно Скандтон — дым поднимался от домов к небу над равниной.
Мои родители ходили там. Я надеялась, что они только сейчас заметили, что я пропала. Или думали, что я уже была в деревне.
И я смогу принести им клетку.
Я подняла ее, чтобы осмотреть, и охнула. Это была просто ржавая старая птичья клетка. В ней не было силы, которую я ощущала в пещере или видела вторым зрением. Бирюзовое свечение пропало.
Что случилось? Я прошла в пещеру. Может, работало только тут? Но клетка была тусклой и бесполезной и в пещере. Я как-то ее испортила. Теперь она была бесполезна.
Я вздохнула и прошла на солнце, подняла клетку с разочарованием в сердце. Я не справилась и тут.
Или справилась? Может, магический дар — шарф, вернувший мне зрение, как-то изменил то, как я видела клетку.
Я с интересом убрала повязку, и мир почернел. Только клетка ярко горела передо мной, зловеще сияла бирюзовым светом. Магические буквы кружились сверху и на дне клетки, перетекали одна в другую, и буквы не удавалось прочесть, но это было красиво. Я пыталась разобрать их, щурясь, но это только вызвало головную боль. Я не могла отогнать сильное чувство, что это было мощное оружие моих праматерей.
Ого!
Я подняла взгляд, но мир снова был темным, остались только тусклые силуэты и мерцающие звездочки. Но золотой рассвет пропал. Я подавила разочарование. Шарф не исцелил меня.
Я вернула повязку на место. Яркий свет обрушился на мой разум, посылая в голову боль и радость.
Я могла видеть! Я вздохнула с облегчением.
Мне просто нужно было все время носить шарф. Ничего. Это было лучше, чем потерять зрение снова. Я старалась не расстраиваться, что не исцелилась. Не было смысла горевать по тому, чего не будет. Просто теперь все было так. Скулить не было смысла. Хельдра была права в этом.
Когда я посмотрела на клетку, она снова была ржавой и старой.
Им даже не нужно было ее прятать. Она и без того выглядела неприметно.
Но теперь я поняла другое — шарф был волшебным, чудом возвращал мне зрение, но подавлял второе зрение? Пока я носила его, я не видела духовное измерение, да? Я не видела то, что никто не мог видеть.
Я вернула зрение, но потеряла кое-что взамен. Я не могла найти путь домой без шарфа, но и не могла увидеть фейри в лесу с ним.
Как интересно сложилось.
Я спускалась по опасной тропе, опираясь на трость, хоть и могла видеть. Сланец слетал с края тропы на деревья внизу.
Я прошла так вслепую. Я была безумна. Мне стоило умереть, пока я поднималась тут. Но я не могла сдержать радость в сердце. Я снова могла охотиться! Я видела людей! И у меня была клетка, которая делала… что-то.