Это касается судьбы Британии.
На континенте у неё не оставалось больше союзников. США, которые поддерживали Англию и готовились к вступлению в войну на её стороне, находились за океаном и не располагали в Атлантике достаточно мощным военным флотом. Вермахт и Люфтваффе значительно превосходили армию и Королевский воздушный флот; вторжение на Британские острова пока что не предполагалось (не было ещё в достаточной мере ни переправных средств, ни достаточного обеспечения и прикрытия 60 дивизий, которые считались минимально необходимыми для покорения Англии). Да и принято было уже давно верхушкой наци стратегическое решение (план "Барбаросса") о широкомасштабном наступлении на СССР. Но установление действительной блокады в Атлантике, разрыв "кровеносных сосудов", питающих Англию, имело бы ничуть не меньшее значение для дальнейшего хода войны. Англию можно было не завоевывать в ходе тяжелейших десантов и сухопутных битв - через некоторое время она бы перестала быть непосредственной опасностью и пусть временно, но устранялась бы война "на два фронта", о гибельности для Германии которой вполне отдавало себе отчет и нацистское руководство.
А обстановка складывалась так, что Кригсмарине могли сосредоточить ударную группировку (надводные корабли и подводный флот), которая при поддержке Люфтваффе могла разорвать британские коммуникации. "Бисмарк", линейные крейсера "Шарнхорст" и "Гнейзенау", тяжелый крейсер "Принц Ойген", легкие крейсера и эсминцы при правильном руководстве и обеспечении операций могли реально выиграть "битву за Атлантику" - и тогда, как сдержанно отмечают британские историки, "для Великобритании это могло означать катастрофу и повлиять на весь ход войны".
Несомненно, это понимали и в штабе Редера.
2 апреля 1941 года, ровно через две недели после прибытия "Шарнхорста" и "Гнейзенау" в Брест, штаб германского военно-морского флота издал предварительный приказ. В ближайшее новолуние в конце месяца "Бисмарку" и "Принцу Ойгену" предстояло встретиться в Атлантике с "Гнейзенау" и вместе атаковать конвои союзников. Командующим соединением назначался опытный моряк Гюнтер Лютьенс.
Но уже тогда история начала вносить свои поправки. "Шарнхорст" присоединиться к ним к тому времени уже не мог - неисправности в силовых установках, произошедшие во время первого успешного рейдерства в Атлантике, потребовали немедленного устранения, и на корабле в разгаре был ремонт котлов.
В отличие от приказов Лютьенса на предыдущую операцию, которые запрещали атаку кораблей сопровождения, на этот раз "Бисмарку" предстояло отвлекать на себя их огонь, пока "Гнейзенау" с "Принцем Ойгеном" станут атаковать и топить суда конвоя. Прямых столкновений с боевыми кораблями противника, с чисто военными эскадрами следовало избегать, поскольку целью операции было уничтожение транспортных судов.
Если бы эта эскадра, даже без "Шарнхорста", вышла в море, это все же представляло собой большую опасность.
...Но военная судьба продолжала вносить свои поправки. На этот раз был "поправлен" второй линкор.
Английские самолеты бомбили Брест, и одна бомба попала в док № 8, где стоял "Гнейзенау". Бомба не взорвалась, но "Гнейзенау" переставили к бочке на рейде. 6 апреля в 9 часов его атаковал торпедоносец британской береговой авиации. Пилот - шотландец лейтенант Кеннет Кэмпбелл - пролетел над самым молом и прорвался сквозь убийственный зенитный огонь. В считанные мгновения, прежде чем самолет был растерзан снарядами и погиб со всем экипажем, летчики успели сбросить торпеду, которая попала "Гнейзенау" в корму, повредила винты, затопила оба машинных отделения и вывела корабль из строя на шесть месяцев.
...Именно в тот день, когда был торпедирован "Гнейзенау", немецкая армия начала вторжение в Грецию и подготовку к высадке на Крит, чтобы овладеть Восточным Средиземноморьем. Если бы британская Средиземноморская флотилия адмирала Канингема оказалась отрезанной от метрополии...
От могучего соединения в составе линкора, двух линейных крейсеров и тяжелого крейсера осталась только пара, хотя вся ещё мощная - "Бисмарк" и "Принц Ойген".
24 апреля немцев постигло новое несчастье. В тридцати метрах от "Принца Ойгена" взорвалась магнитная мина и повредила ему гребной винт. Неисправность нельзя было устранить меньше чем за две недели, так что эскадра могла выйти в море не раньше чем в конце мая. Приходилось заново планировать все сроки.
Лютьенс полетел в Берлин.
Персоналии
Гюнтеру Лютьенсу был тогда 51 год. Родился он в Висбадене в семье коммерсанта, в морской кадетский корпус в Киле поступил в 1908 году, закончил его двадцатым (из ста шестидесяти выпускников).
У Лютьенса была репутация человека, который справится со всем, за что бы ни взялся. В первую мировую войну он сражался на эсминце у берегов Фландрии в проливе Ла Манш, в тридцатые годы ходил командиром на крейсере "Карлсруэ" в Северную и Южную Америку - тогда же Дениц командовал крейсером "Эмден" в походе на Дальний Восток. На обратном пути они встретились в испанском порту Виго и в Германию вернулись вместе.
Позднее Лютьенс стал начальником управления кадров Кригсмарине, потом получил адмиральский чин и назначение командовать флотилией эсминцев. При захвате Норвегии находился на борту "Гнейзенау" в качестве заместителя командующего, адмирала Маршалла, и был отмечен Рыцарским крестом.
Рослый, представительный, сдержанный и молчаливый Лютьенс всегда носил адмиральский кортик старого имперского образца. Адмирал Конрад Патциг, его преемник на посту начальника управления кадров, называл этого умного, рассудительного и надежного адмирала одним из самых способных командиров германского военно-морского флота.
...Редер спросил Лютьенса, что тот думает о переносе сроков операции, и Лютьенс ответил, что считает это неизбежным, по крайней мере до тех пор, пока не встанут в строй "Шарнхорст" или "Тирпиц".
Но Редер настаивал: световой день все увеличивался и становилось все меньше шансов для "Бисмарка" прорваться незамеченным в Атлантику.
Лютьенс - по словам Редера - не был до конца убежден, но все-таки согласился. Как позднее говорил он Патцигу, ничего другого ему просто не оставалось.
И сказал ещё одну фразу, позже процитированную Конрадом Патцигу:
- Пойми, в неравной битве с британским флотом мне рано или поздно все равно придет конец. Но я давно привел свои дела в порядок и сделаю все, чтобы с честью выполнить возложенную на меня миссию...
В начале мая Лютьенс полетел в Данциг и с офицерами своего штаба вступил на борт "Бисмарка".
Штаб флотилии:
Начальник - капитан Нетцбанд, бывший капитан "Гнейзенау", оперативный офицер - Пауль Ашер, бывший начальник артиллерии на крейсере "Адмирал Граф Шпее" во время его рейда в Южной Атлантике; после потопления корабля Ашер оказался интернированным в Аргентине и оттуда бежал в Германию. Капитан Эрих Мелмс - начальник службы снабжения и кадровой службы флотилии.
Фрегаттен-капитан Ничке, офицер связи, слыл любителем литературы и искусства. Фрегаттен-капитан Таннееман был начальником технической службы флотилии на тяжелом крейсере "Блюхер", потопленном в 1940 году. С ними прибыли доктор Риге, начальник медицинской службы, и доктор Лангнер заместитель начальника юридической службы флотилии.
Свое место на борту заняли доктор Экстербринк, начальник флотской метеорологической службы, со своим штабом, а также офицер связи с подводными лодками из штаба адмирала Деница, и майор Гроэ, офицер связи люфтваффе.
Операции был присвоен шифр "Райнюбунг" ("Учения на Рейне"), а день "Д" назначен на 18 мая.
Напутствие
Пятого мая личным поездом на инспекцию "Бисмарка" и "Тирпица" прибыл Гитлер. Его сопровождал генерал Кейтель, начальник Генерального штаба, капитан фон Путткамер, военно-морской адьютант Гитлера, и Вальтер Хевель, представитель Риббентропа в ставке фюрера.
В Готтенсхафене вся команда погрузилась на яхту и отправилась на дальний рейд, где могучей громадой высился "Бисмарк". Даже Гитлер затаил дыхание, когда увидел столь могучий и прекрасный в своей силе корабль. Команда была построена на палубе, адмирал Лютьенс, капитан Линдеман и вахтенный офицер ожидали Гитлера на мостике.
Фюрер провел смотр команды и осмотр корабля. В носовой башне управления огнем он задержался почти на полчаса, слушая пояснения лейтенанта Кардинала, который с блеском докладывал, как в приборы вводятся данные по скорости, курсу, направлению ветра и температуре воздуха, и как те автоматически рассчитывают верную дистанцию и прицел.
Технические подробности Гитлер слушал с куда большим интересом, чем доклады старика Редера о морской стратегии. Кейтель, в прошлом артиллерист, слушал с ещё большим интересом.
Лютьенс заверил Гитлера, что на этот раз, благодаря превосходству "Бисмарка", они смогут атаковать любые корабли сопровождения, пока "Принц Ойген" будет топить транспортники.
- Значит, бояться нечего? - поинтересовался Гитлер. - А как насчет атак торпедоносцев?
- Да, - согласился Лютьенс, - это беспокоит и меня. Но корабль с такой огневой мощью как-нибудь справится и с этим.
(Как-то Лютьенс говорил приятелям, что для корабля с таким бронированием, как "Бисмарк", попадание торпеды не опаснее блошиного укуса - неприятно, но особо повредить не может).
Потом Гитлер сошел на берег и осмотрел стоявший у причала "Тирпиц". Капитан Топп попросил его разрешить его кораблю сопровождать "Бисмарка" в первой его операции. Гитлер выслушал его, но ничего не сказал.
Оперативное обеспечение.
В составе флотилии было 14 вспомогательных судов. Танкеры "Вайсенбург" и "Хайде" заняли позиции в Северном Ледовитом океане, танкеры "Бельген" и "Лотарингия" и разведывательные суда "Гоценхайм" и "Уота Пенанг" - к югу от Гренландии, танкеры "Эссо Гамбург"," Фридрих Беме" и судно снабжения "Эгерланд" - между Азорскими и Антильскими островами. На них была возложена обязанность снабжать "Бисмарк" и "Принц Ойген" нефтью, боеприпасами, продуктами и водой по меньшей мере три ближайших месяца. Кроме того, в море вышли четыре метеорологических судна, а танкер "Коллин" стоя