Тирпицу, "только царапали краску", как говорили линкорщики...
С точки зрения Э. Редера, после нарушения связи и потери управления германской эскадрой в море у англичан появилась возможность неожиданного поворота кораблей прикрытия конвоя на обратный курс с целью перехвата "Тирпица".
Большое влияние на принятие решения о возращении оперативного соединения надводных кораблей в базу имело также сложившееся к тому моменту у германского командования убеждение, что с задачей уничтожения оставшегося без прикрытия конвоя вполне справятся авиация и подводные лодки.
"Вероятно, британский флот после получения сообщения Лунина, примерно так можно представить себе ход размышлений Редера, - немедленно сменил курс и даже двинулся на восток вместе с авианосцем, чтобы отрезать немецкие корабли от их баз". Возможность была весьма отдаленной, но все-таки существовала вероятность выполнения такой задачи. Британский флот мог успеть, даже если бы выслеживание и уничтожение судов распавшегося конвоя не продолжалось слишком долго. Торпедоносцы с "Викторьеза", эсминцы и крейсера, а затем и линкоры...
Английские источники обобщают произошедшее примерно так: "Принимая во внимание поступавшие целый день информации от подлодок и авиации о потоплении одного за другим кораблей конвоя, и о том, что конвой как единица прекратил свое существование, Редер решил, что операция уже не оправдывает возможного риска. В 21. 00 он передал по радио командующему флотом единственное слово "Прекратить".
Это наверняка именно так, вот только надо обратить особое внимание на ещё два существенных момента. О первом из них мы уже упоминали не один раз, но, уверен, надо сказать больше и определеннее.
Впервые в крупных масштабах и с большой эффективностью было использовано техническое новшество: постановка радиопомех. Почти во всем, тщательно разведанном заранее диапазоне частот, в котором осуществлялась оперативная радиосвязь между надводными кораблями и береговым командованием, передатчики, расположенные на севере Англии, произвели выдачу специальных сигналов. Эскадра в радиодиапазоне "оглохла". И если не самого Шнеевинда или, что ещё вероятнее, капитанов боевых кораблей это не так уж шокировало (у всех у них были детальные приказы на операцию, между кораблями осуществлялась световая сигнализация), то береговое командование просто не могло не прийти в крайнюю озабоченность.
Все возможные опасения получали самую благоприятную почву для роста. И не оставляет ощущение, что самым главным фактором стало то, что Редер не знал, как на самом деле обстоят дела в эскадре и насколько опасны повреждения, полученные Тирпицем во время Лунинской торпедной атаки. Радиосообщение с К-21 было перехвачено и расшифровано; у Редера, в отличие от некоторых английских исследователей, не было оснований сомневаться в истинности сообщений советской подлодки. Не случайно же через несколько дней гестапо отыскало в оккупированном Ростове-на-Дону старика-отца Лунина и публично казнило его! Эскадра молчала - обязана была молчать! - а Лунинское донесение было в эфире и вскоре о нем знали слишком многие. Более сильной причины, чем опасения о том, что катастрофа уже началась, а высшее руководство не принимает мер, которые вполне можно принять, придумать трудно.
Триумф воли...
Лейтенант Эдмунд Кюнен стоял на мостике Тирпица, когда он увидел взвившийся с сигнальной палубы, которая находилась прямо под ним, флаг Шнеевинда.
"Красный вымпел, - закричал сигнальщик. - "Флоту сменить курс на 180 градусов."
Это означало полный поворот.
Кюнен позвал капитана Топпа. Тот поднялся на мостик Шнеевинда и вернулся в мрачном расположении духа.
"Возвращаемся, - сказал он. - Берлин приказал отменить операцию."
Исполнительный сигнал был передан на все остальные борта и корабли повернули с востока на запад.
Они пришли в Альтен фьорд в ранние часы 6-го июля. Сразу же, возможно даже не сговариваясь, по очереди адмирал Кюмметц, капитан "Хиппера" Мейзель и командующий эсминцами капитан 3-го ранга Вец поднялись на палубу Тирпица с предложением, чтобы небольшой отряд, состоящий, скажем из быстроходных эсминцев вместе с "Хиппером" или без него вернулся в Баренцево море с тем, чтобы "разобраться" с тем, что ещё осталось от конвоя. Но предложение было отвергнуто, и в 18. 00 немецкие корабли (за исключением Тирпица, на котором производили срочные, но достаточно долгие ремонтные работы - устранялись последствия некоего инцидента, который не нашел отражения в судовом журнале и в радиодонесениях) направились в Нарвик. Нечего говорить, что боевой дух упал очень низко.
Тем временем в холодных просторах Арктики немецкие подлодки и бомбардировщики довершали разрушение, начатого накануне.
Тирпиц одержал великую победу без единого выстрела.
СКОРБНЫЙ ПУТЬ
Постараемся без эмоций...
После сигнала о рассредоточении конвоя транспорты произвольно разбились на группы и начали самостоятельное движение через район активного действия подводных лодок и авиации противника. Часть судов направилась к Новой Земле вместе с группой кораблей эскорта, в то время как другие транспорты следовали туда же без кораблей сопровождения. Некоторые транспорты самостоятельно устремились к горлу Белого моря и к Кольскому заливу.
Группы и одиночные транспорты следовали раздельно, подвергаясь многочисленным подводным и воздушным атакам противника и встречая на пути следы гибели других судов рассыпавшегося конвоя. Транспорты шли вслепую, не получая никакой информации об обстановке. Противник использовал разрозненное движение судов для усиления своих атак по ним. Почти непрерывные групповые и одиночные атаки самолетами-торпедоносцами и бомбардировщиками перемежались с ударами Деницевских подводных лодок. Были случаи, когда субмарины, то ли израсходовав запас торпед, то ли "приберегая" их для других целей, всплывали и в надводном положении преследовали одиночные суда, расстреливая их из пушек.
...После ухода эсминцев из состава эскорта и сигнала о рассредоточении конвоя, суда последнего подверглись жестокому разгрому. Одни суда горели, другие тонули, а некоторые, поврежденные и покинутые командами, расстреливались своими же кораблями эскорта. Эфир был насыщен призывами о помощи. Нервозность сказывалась и на радиограммах, многие из которых были без позывных и не имели указания времени и координат. Вполне естественно, что создавшаяся обстановка не могла быть предусмотрена заранее и разработанный план обеспечения встречи конвоя под давлением сложившихся обстоятельств вышел за пределы первоначальных рамок.
Со стороны Северного флота и Беломорской военной флотилии потребовались энергичные и обширные мероприятия по поиску, оказанию помощи транспортам и проводке их в Архангельск.
Вместе с проведением специально организованной операции по выводу транспортов из мест их временных укрытий в бухтах Новой Земли, о напряжении малочисленных сил Беломорской военной флотилии можно судить по следующему числу выходов кораблей и вылетов авиации:
Число выходов кораблей: на поиск 6, для встречи 7, для конвоирования 16, на траление 128, прочих 36 - всего 193.
Число вылетов авиации: разведка, поиск и прикрытие транспортов 94, бомбардировка аэродромов и баз противника 178, барражирование 18, прочих 14 - всего 304.
Наши миноносцы "Грозный", "Гремящий", "Сокрушительный", "Куйбышев" и "Урицкий" производили поиск и эскортирование отдельно следующих транспортов, отражая огнем артиллерии атаки самолетов противника. 10 июля при возвращении с поиска транспортов миноносцы "Сокрушительный" и "Гремящий" были атакованы самолетами и получили ряд повреждений. Поиск отдельно следующих транспортов и их прикрытие продолжались до 24 июля.
Таким образом, разрозненное и неорганизованное движение судов после роспуска конвоя вызвало ещё большее напряжение боевых сил, чем это имело бы место при обычном эскортировании.
Всю динамику и последовательность событий после роспуска конвоя осветить с желаемой точностью и в настоящее время все ещё затруднительно, однако, взглянув на причины и количество потерь транспортов при их неорганизованном движении, можно достаточно наглядно представить себе создавшуюся обстановку.
До получения сигнала о роспуске конвой потерял в результате воздействия противника три транспорта, и два вернулись в Исландию из-за повреждений во льду ещё 29 июня и 2 июля.
После рассредоточения конвоя из 32 судов прибыли в Архангельск только одиннадцать, а двадцать одно, или около 65 процентов, стали жертвами воздушных и подводных атак противника, причем одиннадцать из них, по утверждению очевидцев, были покинуты командами при незначительных повреждениях и расстреляны своими кораблями эскорта.
Последняя цифра - яркий показатель царивших в среде экипажей союзных судов безответственности и паники.
Следовавшие с этим конвоем два советских транспорта, несмотря на полученные повреждения, сумели доставить груз в порт назначения. Транспорт "Донбасс" после рассредоточения конвоя продолжал следовать прежним курсом, а затем повернул на Архангельск. На пути транспорт имел шесть встреч с авиацией противника. Бомбы самолетов-пикировщиков ложились в 20-30 м от борта. Боезапас подходил к концу. Отбиваясь от авиации и пересекая район активного действия противника, транспорт по пути подобрал экипаж потопленного судна союзников. Спасенный экипаж, видя решимость советских моряков защищать свой транспорт всеми силами и средствами до конца, воспрянул духом и принял участие в общей борьбе с противником. Другой советский транспорт этого конвоя, танкер "Азербайджан", справившись с повреждениями, полученными от попадания торпеды при атаке 4 июля и локализовав пожар, пришел в Русскую гавань на Новой Земле, а затем был направлен (с сопровождением наших эсминцев) в Архангельск.
После рассредоточения конвоя наибольшее число потерь падает на те транспорты, которые шли в направлении на Архангельск или Мурманск вдали от движения кораблей оставшейся части эскорта. Такое направление судов явилось прямым следствием приказания: "рассредоточиться и следовать в русские порты", иначе говоря, суда этим распоряжением были ориентированы на движение в Архангельск и даже Мурманск, т. е. через районы наибольшей плотности развертывания подводных лодок и авиации противника. В тоже время транспорты, державшиеся вблизи кораблей эскорта, дошли