Юный всадник держался на крупе лошади из последних сил. Если не прийти к нему на помощь, то он свалится на полном скаку и будет либо затоптан, либо получит тяжелейшие травмы.
Стиснув зубы, Вера понукала и понукала Стеллу, прекрасно понимая, что еще несколько секунд такой скачки и лошадь либо перейдет на шаг, либо просто упадет замертво.
Впереди мелькнул наполненный водой ров, искусственно созданный на территории Гайд-парка. Взбесившаяся лошадь хотела преодолеть его одним прыжком, но в последнюю секунду одумалась, встав на дыбы на самом краю. Вера подумала, что злосчастный всадник непременно упадет, но он каким-то чудом удержался.
Циркачка поняла, что второго такого шанса ей уже не представится. Она стала изо всех сил нахлестывать Стеллу. Взбесившаяся кобыла почуяла, что приближается погоня. Она быстро развернулась и с ненавистью посмотрела на Веру налитыми кровью глазами.
Лошадей разделяло всего двадцать метров, когда лошадь с всадником кинулась навстречу Вере. Она рассчитала правильно: циркачка не могла быстро остановить разогнавшуюся Стеллу.
Но тут Наумова применила свой накопленный годами опыт цирковой артистки. Встала на седло, и когда потерявшая разум лошадь оказалась от нее в двух метрах, перепрыгнула на круп кобылы.
Она немного не рассчитала и, оказавшись позади ошеломленного всадника лицом к хвосту лошади, вынуждена была схватиться за него, чтобы не упасть. Кобыла немедленно взвилась на дыбы, надеясь сбросить дерзкую наездницу, но Вера упредила ее и вовремя спрыгнула на землю. Как только передние копыта лошади коснулись грунта, циркачка уже сидела сзади всадника, лицом к голове лошади.
Кобыла тут же помчалась галопом, все время бросаясь из стороны в сторону. Она надеялась сбросить обоих всадников. Но не знала, с кем имеет дело.
Вера подтолкнула юношу к голове лошади и уверенно уселась в седло. Кобыла неслась во весь опор. Циркачка решила использовать старинный прием древних скифов, кочевавших в степях Приднепровья. Она плотно обхватила туловище лошади бедрами и начала изо всех сил сдавливать ими бока кобылы. Мышцы ног Веры сделались железными, и обезумевшая лошадь была вынуждена замедлить бег. Вера, стиснув зубы, еще сильнее сдавила ее бока. Кобыла, испустив короткое ржание, встала.
Не теряя времени, Вера спрыгнула на траву и помогла слезть с лошади юноше. Он едва стоял на ногах от страха. Кобыла, изнемогшая в бесплодной борьбе с Верой, даже не порывалась бежать. Она тяжело опустилась на землю, покорно подогнув передние ноги. Ее пасть сразу же покрылась пеной.
Как только юноша оказался в безопасности, безлюдный дотоле Гайд-парк словно по мановению волшебной палочки заполнился взволнованными людьми. Немногочисленные свидетели, видевшие, как Вера боролась за жизнь юноши, захлебываясь, рассказывали об этом прохожим.
Сквозь толпу, плотным кольцом окружившую Веру, протиснулся полисмен. Он был в традиционной черной каске, черном мундире и накрахмаленной белой рубашке с галстуком.
Оценив ситуацию, полисмен тихим голосом осведомился у Веры:
— Все в порядке, мисс?
Циркачка молча кивнула. Полисмен козырнул ей и растворился в толпе. На смену ему к Вере и юноше протиснулись два фотокорреспондента. Они, как заводные, забегали вокруг. Сложившаяся ситуация предоставляла редкую возможность сделать удачные кадры.
Толпа расступилась, пропуская Стеллу. Бока лошади бурно вздымались и спадали.
— Бедненькая, — погладила ее Вера, — я загнала тебя!
Циркачке порядком надоело повышенное внимание к ее особе, она прыгнула в седло и, не обращая внимания на репортеров, которые кинулись было расспрашивать ее, пришпорила лошадь и помчалась к цирку.
Поставив лошадь в конюшню, она наказала старательному негру Джиму вымыть лошадь, сытно накормить ее и промассировать мышцы.
— К понедельнику Стелла должна находиться в отличной форме, — предупредила Вера перед уходом.
Наумова упрямо не снимала трубку в своей небольшой квартирке, которую сняла в четырехэтажном доме в Сохо. До последнего момента Вера надеялась, что телефон угомонится и она сможет досмотреть последний сон.
Но человек, набравший ее номер, обладал завидным упорством. Циркачке пришлось в конце концов подойти к аппарату.
— Это ты спасла вчера сына лорда Уорбертона? — услышала она взволнованный голос Соломона Гинзбурга.
В ответ послышался сонный зевок.
— Ты тренировалась вчера в Гайд-парке? — не унимался Соломон.
— Тренировалась…
— Так значит, это была ты! — торжествующе воскликнул Гинзбург. — Сейчас я продиктую тебе телефон лорда. Ты позвонишь ему и попросишь стать спонсором нашего цирка. Записывай!
— Никому я звонить не собираюсь, — обрел ясность голос Веры. — Я буду спать!
Не обращая внимания на вопли Соломона, которые неслись из трубки, Вера повесила ее на рычаг.
Когда через несколько минут телефон вновь затрезвонил, она отключила его, накрылась с головой одеялом и мгновенно уснула.
Разбудили Веру настойчивые звонки в дверь. Она открыла. На пороге стоял Гинзбург. Несколько секунд экспансивный Соломон был не в сипах произнести ни слова. Наконец его прорвало:
— Почему ты не позвонила лорду Генри Уорбертону? Ты упускаешь такой бесценный шанс! Понимаешь, что делаешь? Неужели тебе…
— Замолчи, — оборвала его Вера. — Если я сумела спасти сына лорда, это вовсе не значит, что мне следует требовать от него каких-то благ.
Соломон схватился за голову.
— Без ножа режешь, — простонал он.
— Соломон! Мы нашли подходящее помещение, сделали отличную программу. Неужели ты думаешь, что не сможем справиться собственными силами и пропадем без помощи какого-то лорда?
Вера зябко запахнула халат на груди и добавила:
— Завтра у меня очень трудный день. Я хочу отдохнуть. Извини!
Соломон хотел еще что-то сказать, но Вера уже скрылась за дверью спальни. В этот момент снова раздался звонок. Гинзбург открыл. На пороге стоял высокий худощавый мужчина с пронзительно голубыми глазами в черном фраке и бабочке на мужественной загорелой шее. Волосы его чуть тронула благородная седина.
Вера вышла из спальни, и незнакомец протянул ей большой букет красных роз.
— Лорд Генри Уорбертон! — воскликнул пораженный Гинзбург.
От неожиданности Вера отступила в глубь прихожей. Лорд Генри поискал глазами вазу, не нашел ее, переложил цветы в левую руку и с чувством поцеловал вздрагивающие пальцы молодой женщины.
— Вчера вы спасли жизнь моему Сесилю, — отрывисто произнес лорд. — Чем я могу отплатить за это?
— Пусть станет спонсором цирка! — услышала Вера жаркий шепот Соломона.
— Завтра в «Медрано» состоится первое представление, — секунду подумав, проговорила Вера. — Мне бы хотелось, чтобы вы вместе с сыном посетили его.
Лорд Генри и Соломон выжидательно смотрели на Веру. Оба ждали, что она еще скажет.
— Извините, лорд Уорбертон, — вдруг умоляюще взглянула на него циркачка, — но мне необходимо выспаться перед завтрашним выступлением…
— Понимаю, — улыбнулся аристократ. — До завтра!
Соломон пытался еще что-то сказать, но Вера вслед за Уорбертоном выпроводила его из квартиры.
Франция (Париж)
Франсуа Тюренн несколько раз пытался добиться встречи с Вальманом. Но банкир под разными предлогами постоянно отказывал ему. Не реагировал он и на телефонные звонки.
Франсуа пришлось закрыть цирк и распродать все имущество «Монплезира». Но вырученных денег едва хватило на уплату многочисленных долгов.
Маясь от вынужденного безделья, он несколько раз предлагал свои услуги в качестве заместителя директора или администратора цирка знакомым хозяевам подобных «Монплезиру» заведений. Но ни один не откликнулся на его предложение.
Последней надеждой Франсуа оставался Франческо Росси, владелец итальянского цирка «Балтазар», гастролирующего во Франции, Германии, Австрии и Испании. Несколько лет назад Тюренн сумел оказать Росси значительную услугу. Поклявшись Иисусом Христом и Девой Марией, он подтвердил его супруге, что молоденькая заклинательница змей из «Балтазара» Сони Манчини — его любовница. Властная супруга Росси, Орнелла, укротительница львов и тигров, грозила натравить своих питомцев на Соню и мужа. Она успокоилась лишь благодаря Тюренну, и Франческо Росси пообещал Франсуа в свое время отблагодарить его.
Когда Франсуа отыскал его телефонный номер и позвонил, Росси не пришлось напоминать о когда-то оказанной услуге. Выслушав Тюренна, он сразу же предложил встретиться в кабачке «Бомонд» в районе Лионского вокзала. Тюренн чувствовал, что эта встреча — его последний шанс.
Он решил добраться до «Бомонда» на метро. С учетом автомобильных пробок и заторов на дорогах в часы пик это должно было сэкономить время.
Одеваясь, Тюренн замешкался, и ему пришлось поспешить, чтобы поспеть в «Бомонд» к условленному часу. Росси с хмурым видом сидел за одним из столиков у окна и потягивал «Перно».
— Здравствуй, Франческо, — негромко приветствовал его Тюренн.
Итальянец молча встал, пожал руку Франсуа.
— Что будешь пить?
— То же, что и ты…
Итальянец жестом подозвал официанта. Тот быстро сбегал за бутылкой, и Росси вложил в его руку несколько монет.
— Я и сам могу за себя заплатить! — обиженно произнес Тюренн.
Росси поджал губы:
— Новость, которую тебе придется услышать, не слишком приятна. Поэтому сначала выпей… — Он дождался, пока Тюренн не опрокинет рюмку «Перно». — Мишель Вальман запретил всем владельцам французских цирков брать тебя на работу. Даже конюхом или билетером. По моим сведениям, не примут тебя также цирки Италии и Испании. — Росси отпил «Перно», горько усмехнулся: — Ни один из цирков, которые я знаю, нельзя назвать процветающим. Мой тоже все время ходит по краю пропасти. Наше существование зависит от таких мелочей, как вовремя оказанный банковский кредит, милость местного муниципалитета, который может снизить плату за аренду площади или участка улицы. Вальман все это прекрасно понимает и умеет нажать на нужные кнопки!