а на бильярде или в бридж, не могло быть и речи…
Аристократы поклонились друг другу и расстались. Герцог Аттенборо отправился в библиотеку клуба. Библиотекарь Джон, мужчина с густыми седыми бакенбардами и прической в стиле героев Диккенса, с поклоном вручил ему сборник афоризмов Бернарда Шоу. Герцог удобно расположился в старинном кресле-бержере и бросил рассеянный взгляд на висевшую напротив картину восемнадцатого века с изображением сцены псовой охоты на лисиц в окрестностях Уотфорда. Таких картин в «Будлз» было немало, так как первоначально клуб объединял любителей охоты. Если бы на момент вступления в клуб Лоуренс не умел держаться в седле и хорошо стрелять, его бы ни за что не приняли…
Больше всего герцогу Аттенборо понравилось изречение великого драматурга: «Никогда не следуйте советам. Если бы я следовал тем, что мне давали в молодости, то был бы сейчас дряхлым безработным клерком».
Герцог всю жизнь поступал именно так. Он отмахнулся от совета жениться на фантастически богатой, но столь же уродливой маркизе де Бонавентуре из Генуи, и взял в жены красивую и бедную американку Мэри Деккер, уроженку Нью-Йорка. Газеты на все лады расписывали филантропический поступок герцога, но на самом деле он не прогадал и с экономической точки зрения. Помимо того, что Мэри была чрезвычайно красива и остроумна, ее отличало исключительное честолюбие и предприимчивость. Именно она настояла на том, чтобы Аттенборо занялся бизнесом, и выдвинула ряд идей, которые их сказочно обогатили. Одна из них — превращение родового замка Аттенборо вблизи Вулвергемптона в приманку для туристов. Здание отреставрировали, обставили старинной мебелью, повесили картины. Словом, оно приобрело вид, который имело в XVI веке. Замок окружал обширный парк — тоже в стиле Тюдоров. Вулвергемптон находился в нескольких минутах езды от бирмингемского аэропорта, и поток туристов, приезжавших оттуда, превратился в золотой ручеек, попадавший прямиком в карман четы Аттенборо.
Другой плодотворной идеей Мэри Деккер стало поощрение мужа к занятиям активной политической деятельностью. Он провозгласил защиту низкооплачиваемых слоев населения и национальных меньшинств. За короткое время Аттенборо превратился в признанного друга малоимущих и обездоленных и завоевал репутацию стойкого борца за права индийцев, пакистанцев, негров из Вест-Индии и поляков. Некоторые представители старинных аристократических фамилий Англии отпускали остроты по поводу частых фотографий герцога Аттенборо, мелькавших во всех крупнейших газетах, на которых он держал на руках смуглых детей, утешал плачущих женщин в сари и индусов со священным карминовым пятнышком на лбу. Но герцогу было на это наплевать. Сумма вкладов в «Пиплз Бэнк», членом правления которого состоял Лоуренс Аттенборо, росла, как на дрожжах. Соответственно увеличивались и доходы семьи. Защита неимущих и обездоленных оказалась чрезвычайно прибыльным делом!
…Захлопнув томик Шоу, герцог оставил его библиотекарю и неторопливо отправился в отдельный номер в клубе, где за тридцать шесть фунтов член «Будлз» имел право переночевать вдали от мирской суеты и своей семьи.
Франция (Париж)
Когда автомобиль, за рулем которого сидел Франсуа Тюренн, въехал в Париж, над городом уже начали сгущаться ночные сумерки. Останавливаясь на перекрестках и перед светофорами, Франсуа низко наклонялся над рулем или делал вид, что ищет что-то на полу машины. Он не хотел, чтобы его лицо попалось на глаза полицейским.
В новом богатом квартале Сен-Жермен Тюренн приглушил мотор машины и вылез на обочину. Залаяли сразу несколько собак, и Франсуа нервно передернул плечами. После тюрьмы его неприязнь к этим животным, верным помощникам тюремщиков, еще больше усилилась.
Он быстро зашагал вперед. Лай стих. Не доходя нескольких десятков метров до виллы Вальмана, Тюренн широко расставил ноги и приложил к правому глазу миниатюрную подзорную трубу. Он сразу увидел его за окном. Склонившись над столом, банкир писал. На вид он ничуть не изменился со времени их последней встречи. Казалось, с годами банкир законсервировался и стал похож на египетскую мумию, которая могла существовать тысячелетиями.
Тюренн перевел трубу на окна привратницкой. Оба слуги банкира, выполнявшие роль телохранителей, пили чай. Между ними стояла жестянка с датским печеньем.
Тюренн, пригнувшись, двинулся вперед. Вилла Мишеля Вальмана была со всех сторон обнесена чугунной оградой. Видеокамеры и чуткие фотоэлементы служили гарантией того, что через ограду никто не сможет перелезть незамеченным. Но с обратной стороны фасада виллы никаких электронных приспособлений не было. Вальман, любивший повторять, что из сантимов складывается гора франков, не стал тратить деньги на оснащение этой части ограды системой сигнализации и наблюдения. Он решил, что это задача соседа, известного художника и скульптора Гюстава Филиппа. Но тот был так увлечен организацией выставок своих произведений и бесконечной чередой романов с молоденькими поклонницами своего искусства, что и не думал ни о какой сигнализации.
Тюренн предварительно изучил систему охраны в вилле. Он легко перешагнул через низкий бетонный заборчик, выполненный по эскизу Филиппа, подбежал к чугунной ограде и, подпрыгнув, повис, болтая ногами в воздухе. Подтянувшись, Тюренн перебросил ногу через ограду и через секунду спрыгнул на мягкий зеленый газон.
Бросившись на землю, он пополз по направлению к привратницкой. Люди Вальмана по-прежнему спокойно пили чай с печеньем. Тюренн подобрался к винному погребу.
Мишель Вальман, не будучи французом по происхождению, не любил вина. Но каждый год скупал лучшие сорта на несколько десятков тысяч франков. Часть бутылок шла для угощения нужных людей, чья помощь или партнерство были необходимы банку Вальмана. А другая — ждала того момента, когда цены на определенные сорта поднимались. Тогда Вальман перепродавал вино с выгодой для себя и покупал на эти деньги дорогостоящие сувениры — ручки с золотым пером, золотые зажигалки и запонки.
Погреб оставался единственным неохраняемым помещением виллы. Вальман здраво рассудил, что он не представляет лакомой приманки для воров, и сэкономил на сигнализации.
Взломав деревянную решетку погреба, Тюренн медленно сполз вниз. Подошвы ботинок ощутили холод цементного пола. С помощью холодильных установок здесь поддерживалась постоянная температура в четырнадцать градусов по Цельсию.
Франсуа подошел к тяжелой дубовой двери и прислушался. Ничего подозрительного. Он бросил взгляд на петли. Совсем новые, они не должны скрипеть. Тюренн медленно повернул медную ручку двери и толкнул ее вперед. Все спокойно. Он крадучись направился к лестнице, которая вела на второй этаж в кабинет банкира.
Неожиданно прямо в лицо Франсуа ударил ослепительно-яркий свет. Он инстинктивно заслонил рукой глаза. В следующую секунду в спину бывшему владельцу цирка «Монплезир» уткнулось твердое дуло автомата. На руках щелкнули наручники. Кто-то зажег свет в коридоре, и Тюренн увидел улыбающееся лицо майора Делоне, начальника охраны руанской тюрьмы.
— Мы были уверены, — удовлетворенно произнес он, что ты появишься здесь, и спокойно ожидали твоего визита!
Глава V. Ангел смерти
Польша (Варшава)
Анна, полузакрыв глаза, дремала на заднем сиденье черной «полонии» с броской белой надписью на дверцах и крыше: «Полиция». Их игра была проиграна. В этом не мог усомниться даже самый отчаянный оптимист.
Сидевший рядом полицейский не убирал палец со спускового крючка. Дуло револьвера было нацелено в грудь Анне. Он получил недвусмысленное указание применить самые крайние меры в случае сопротивления или попытки освободить арестованную.
Головная машина расчищала дорогу, и кортеж несся на скорости сто двадцать километров в час. Придорожные ели сливались в одну сизую стену. Изредка мелькали блестящие зеркальные поверхности прудов и заводей. Впереди показался широкий мост через Вислу, а за ним дома варшавского предместья.
Не снижая скорости, кортеж промчался по мосту. Неожиданно водитель машины, в которой сидела Анна, истошно закричал: «Держись!»
Шофер на огромной скорости бросил машину к ограде моста и «полония», пробив балюстраду, на миг зависла в воздухе. Ремень удержал Анну от удара, а сидевший рядом с водителем полицейский, ударившись головой о лобовое стекло, едва сумел удержать в руках пистолет. Но после резкого, как удар хлыста, выстрела водителя полицейский дернулся и навсегда замолчал. Мгновение спустя, «полония», подняв веер брызг, упала в воду.
Но в салоне по-прежнему было сухо. Совершенно спокойный водитель деловито щелкал тумблерами приборного щитка.
Огромная скорость, с которой мчался эскорт, не позволила быстро затормозить остальным машинам. И когда полицейские сгрудились у того места, где произошло несчастье, они увидели лишь лопавшиеся на поверхности воды воздушные пузыри.
Немедленно вызвали по радио несколько вертолетов и тральщик с группой аквалангистов. У места происшествия осталось двое полицейских из замыкавшей караван машины. Снова взвизгнули сирены, замигали синие маячки и кортеж помчался вперед.
Опустившись на пятиметровую глубину, «полония» наткнулась на уступ пилона моста и застряла. Салон постепенно заполнялся речной водой. Не теряя времени, водитель протянул Анне портативный акваланг.
— Кто вы такой?
— Ваш доброжелатель, — усмехнулся шофер. — Поляк, желающий своей родине счастья, независимости и процветания.
Он кинул быстрый взгляд на воду, уровень которой в салоне стремительно поднимался, и сунул в рот террористке загубник.
— Проплывешь под водой метров пятьсот, увидишь в камышах лодку.
Вода с бульканьем устремилась под потолок, и водитель едва успел воспользоваться своим аквалангом.
«Доброжелатель» помог девушке открыть дверцу. Сама она с этим не справилась бы: при ударе о воду корпус автомобиля перекосило, и здесь требовалась недюжинная мужская сила.