— Да, господин, — послышался из-за спин унылый голос.
— Отправляйся прямо отсюда на корчевку леса. Ты будешь корчевать пни до конца своих дней! Слезай с коня, скотина!
Молодой дружинник слез с лошади и, сгорбившись, побрел в сторону леса.
Когда грустная кавалькада вошла в замок, Донат быстро соскочил с коня и поднялся по каменным ступеням в одну из самых верхних комнат центральной башни. Здесь барон любил уединяться в минуты грусти или гнева. Вид на бескрайнюю равнину, окружающую его крепость, и голубую ленту Сены успокаивал Доната. Не хотелось видеть никого. Мужчина присел возле окна и раскрыл его. В лицо ударил прохладный ветерок с полей. Он нес в себе запах колосящейся пшеницы и приятный дымок очага, на котором пекли хлеб. Вдруг внимание барона привлекли резкие звуки. По каменной мостовой громко цокали копыта. Донат выглянул и увидел знакомую седую голову. Граф Шатрский, не взирая на годы, проворно соскочил с коня и направился внутрь башни. Это был единственный человек, чей визит никогда не раздражал барона.
— Знаю, знаю, — участливо похлопал по плечу друга граф и усадил его обратно на лавку, — твои идиоты провалили дело. После того, как твоя жена Эсмеральда заболела, тебе, Донат, вообще не везет. Неудачное сватовство, потом этот поединок с викингом, теперь опять провал.
— Я бы его задушил голыми руками, этого сопляка норманна, — прошипел Донат.
— Голыми не получится, шея у него больно здоровая, — усмехнулся граф, — не забывай, за ним эти проклятые нормандцы. Они влезли на нашу землю, теперь они берут в жены наших лучших невест, захватывают замки…
— Мы должны дать им отпор, — злобно перебил его Донат.
— Сейчас мы можем противостоять им только хитростью. Викинги прямолинейны и просты. Наш ум более изобретателен. Бог дал нам хорошее оружие: коварство и изворотливый ум.
— Научи меня, Клемент, как отомстить, — попросил Донат, — я все сделаю, как ты скажешь.
— У меня зреет неплохой план, — граф потер руки, и на душе у хозяина замка стало веселей, — но надо еще кое-что обдумать.
— Ты даешь мне надежду.
— Да, друг, надежда умирает последней, мы еще расправимся с язычником, нанесем ему такой удар, которого он не выдержит. Вот тогда и станешь графом! Но сделать надо все разумно, чтобы у этого нормандского быка Роберта не было повода нам мстить.
С этими словами Клемент подсел поближе к грузному барону и обнял кузена за плечи.
— Но молодую графиню-то он уже оседлал, а я не люблю чужие объедки подбирать! Я ее три года добивался! Старый дурак, ее папаша, наотрез мне отказал, еще два года назад. Но потом будто бы все пошло как надо — добрые люди графа Эдмонда отправили к богу, вместе с женой, вроде бы никто не стоял между мною и титулом графа Мелана. Если бы не этот варвар, графство уже мое было бы! Да и девчонка красотка редкостная! Но я ей потом припомню, что она мною пренебрегла, будет ноги целовать! А сам буду у нее на глазах девственниц трахать! — слюна так и летела из толстых губ.
— Донат, угомонись! Все обязательно будет так, как ты захочешь! Но это мечты будущего! А сейчас мы может развеяться? Твой гарем, конечно, пополнился?
— Да, могу предложить тебе неплохую забаву, — подхватил идею Донат, — есть две стройняшки из одного селения, я приказал доставить их к твоему приезду.
— Это интересно, и какого возраста?
— Шестнадцатки, цветочки еще не нюханные, — Донат искривил тонкие губы в слащавой улыбке и потер руки.
— Что же ты молчал? — воскликнул граф и вскочил, — идем смотреть.
— Чего на них смотреть-то? — удивился Донат, — конечно, идем. Я уже отдал приказание, чтобы их подготовили.
Когда друзья вошли в специально отведенную для любовных утех комнату, девушки были уже готовы. На юных созданиях были нарядные туники, из-под которых пикантно выглядывали расшитые розочками нижние рубашки. В тщательно вымытые и расчесанные волосы были вплетены полевые цветы, они и многочисленные букетики, развешанные по всей комнате, источали нежные запахи, заполнявшие всю комнату головокружительными ароматами. Донат отличался хорошим вкусом — это было видно по отобранным им девушкам. Одна из них, ростом повыше, стройная длинноногая шатенка — сверкающие на солнце локоны ее густых волос ниспадали до самой талии. Другая — белокожая лань маленького роста, но очень элегантная, с точеной фигуркой. Ее иссиня-черные волосы окружали маленькую головку и были заплетены в тугую толстую косу. Когда мужчины вошли, девушки вздрогнули и забились в угол. Они схватили друг друга за руки, чтобы их невозможно было разлучить. Каждая искала в подруге защиту.
— Как зовут наших маленьких милашек, — слащаво заговорил граф, поглаживая седую бороду.
— Эта стройняшка — Алике, — начал представлять своих пленниц хозяин гарема, так как они испуганно молчали. Зеленоглазая шатенка все бросала неистовые взгляды то на барона, то на графа, то на свою подругу, как бы ища у нее поддержки. Маленькая брюнетка нежно гладила руку подруги, глядя на нее своими темно-коричневыми, почти черными, влажными глазами. В ее неторопливых движениях чувствовалось беспредельное отчаяние, вместе с желанием успокоить Алике.
— Ах, какая малышка! Мне нравится малышка! — засюсюкал Клемент, и брюнетка вздрогнула и вытянулась всем телом как струна.
— Это наша маленькая Жакот, — Донат подошел к девушкам и потеребил брюнетку по щеке, та отвернула голову. Но барон властно взял Жакот за круглый подбородок и повернул личико юной девушки к себе.
— Не надо так делать, малышка, ты должна быть ласковой со своими хозяевами, — процедил он сквозь зубы, — иначе я могу тебе сделать очень больно!
При этом барон мотнул головой в сторону окна, откуда доносились хлесткие удары плетей и стоны стражников, на чьи спины мерно опускалась рука палача.
— Ладно, Донат, не пугай девочку, — вмешался Клемент, — я не сделаю тебе больно, если ты будешь ласкова со мной.
— Я не знаю, как это — быть ласковой, господин, — пролепетала Жакот.
— Это похвально, похвально, но я тебе все покажу, — слащаво прошептал граф, ощупывая грудь девушки и ее ягодицы.
— Ого, грудь у Жакот хоть и небольшая, но тугая! — восхитился седобородый сластолюбец, — да и попка кругленькая, как орех!
— Так и просится на грех! — подхватил его друг, надвигаясь на вторую жертву. Алике попятилась от грузного барона к стене, но наткнулась на широкую лавку и чуть не упала. Барон уловил момент, обхватил юную прелестницу за плечи и притянул к себе. Толстяк впился мокрыми губами в расслабленный розовый ротик молоденькой девушки, да так, что она застонала.
— Смотри, Донат, какие ножки! — воскликнул граф, задирая подол туники и нижней рубашки Жакот. Тугая волна желания подкатила к горлу старика, и он был уже не в силах сдерживать свои жадные руки. Клемент, не обращая внимания на вялое сопротивление девушки, стал поспешно развязывать шнуровку на ее платье. Быстро, почти грубо, он содрал с девушки верхнюю одежду и принялся за нижнюю рубашку. Красавица робко пыталась защититься, но сильные вездесущие пальцы графа уже ощупали все ее тело, подбираясь к самым сокровенным местам.
Донат же повалил Алике на лавку и, не снимая платья, обнажил ее округлые ягодицы. Ладонь правой руки барон вставил между бедер девушки, несмотря на ее судорожные попытки сжать ноги.
— Ну, козочка, пусти, не сопротивляйся, — бормотал он. Так как девушка продолжала сопротивляться, насильник сильно хлопнул ладонью по ягодице, и Алике невольно уступила. Холодные скользкие пальцы с нестриженными ногтями стали пробираться вглубь ее тела, но наткнулись на естественную преграду. Девушка застонала, кусая губы и обливаясь слезами.
— О, нас не обманули, граф!
— Курочка еще нетоптаная?
— Как ни удивительно! Надо наградить управляющего за неплохую работу, он хорошо смотрит за местными кобелями, — продолжал восхищаться барон. Руки же его в это время не забывали об одежде Алике. Скоро девушка была совсем голой. Для усиления эротического чувства Донат обвязал на талии юной наложницы алую ленту от платья.
— Люблю, чтобы хотя бы что-то оставалось, — бормотал он, завязывая бант.
— Что ты так боишься, мышка? — постарался ласково спросить граф и стал снимать штаны, — или тебе мама ничего не рассказывала? Это очень даже похвально.
— Мне говорили — это больно, мессир, — отозвалась тихим лепетом Жакот.
— Больно только вначале, потом — приятно, — стал успокаивать ее Клемент, — посмотри, какой богатырь!
К этому времени мужчина уже снял штаны и обнажил свое возбужденное подрагивающее древко. Вид мужского естества испугал и смутил девушку своим безобразным видом. Жакот стыдливо отвернулась.
— Ты не отворачивайся, а посмотри, — настаивал граф, — да еще возьми его своей нежной ручкой.
Мужчина захватил ладонь брюнетки и наложил дрожащие пальчики на свое орудие. Барон к этому времени уже полностью обнажился и стал покрывать поцелуями розовую кожу Алике.
— Если ты хочешь, кошечка, я могу не портить сегодня твою невинность, — бормотал он в перерывах между поцелуями, — эту дырочку я тоже люблю.
Палец барона ткнул больно девушку прямо в отверстие.
— Ой, — вскрикнула она.
— Вот тогда действительно будет «ой»! — согласился мужчина и расположил свой горячий орган прямо между спелых ягодиц. Девушка попыталась выскользнуть, но крепкие объятья вокруг тоненькой талии остановили ее. Барон навалился на стройную шатенку своим круглым животом сзади и прижал к деревянной скамье так, что она с трудом дышала.
— Не надо начинать с этого, Донат, — отозвался граф, — у малышки там еще тоже узко. Пусть сначала вкусит настоящей любви.
— И то верно, — согласился барон и стал переворачивать Алике на спину. Для этого пришлось с нее слезть. Девушка воспользовалась моментом и, соскочив со скамьи, бросилась бежать в дальний угол комнаты. Но Донат прыгнул за ней на удивление проворно, да так, что на его спине затряслись толстые складки жира, подернутые рыжей щетиной.