‑безразличное. Словно эти парни не наслаждались сексом с красивой девушкой, а занимались обязательной работой по чьему‑то приказу.
– Ну скажи, скажи – на кого они похожи? – приплясывал рядом Иван.
– На сумасшедших! И еще на зомби – такими их описывает и показывает Запад.
– Во, в точку попал! Я тоже сразу так подумал! – торжествовал шахтер.
– Вань, здесь еще кое‑что есть, – на каждом черно‑белом снимке в правом нижнем углу стояли буквы и цифры: А‑8, А‑14, Б‑43 ... и так далее.
– Серии и номера – это ясно. Но вот откуда и кого – это неясно.
– Ладно, потом будем гадать, давай посмотрим, что в тряпке!
В тяжелом замшевом мешочке лежала довольно увесистая связка ключей на большом кольце с цепочкой. Вместо брелока к цепочке был подвешен... кусок золота размером со спичечный коробок.
– Ого! – изумился Иван. – Да тут хватит, чтобы вставить зубы половине жителей Николаевки!
– Гляди, как бы свои не посеять! – прервал его восторги Игорь.
– Здесь какая‑то хреновина! – Иван перевернул мешочек, потряс. Изнутри вывалилась зажигалка, отсвечивающая матово‑желтым.
– «Ронсон», – дорогая штука! На ней буквы, гляди!
Действительно, одну из сторон плоской вещицы занимал искусно выгравированный рисунок: нераспустившийся бутон лилии, а под ним – две скрещенные молнии.
– Ну череп и кости – я еще понимаю, да это и козе понятно! Но что означает эта фигня – сам черт не разберет! – Иван задумчиво скреб в затылке.
– Однозначно – знак какого‑то общества. Но вот какого, это ты верно подметил – надо думать. Их же сейчас – сект и общин – на каждом ушу по куче. А ну, постой!
На оборотной стороне зажигалки стояли две витиевато гравированные заглавные буквы «О» и «К».
– Дай‑ка ее заграничный паспорт!
Он был выписан на Олесю Кринченко.
– Вот теперь ясно – это визитная карточка! А куда с ней ткнуться – опять неясно!
– Послушай, Игорь! – Иван ерзал на ступе. – А документы старика...
– Умница! – Игорь быстро достал из «дипломата» папки, раскрыл первую попавшуюся... Вольвак Виктор Генрихович, 1916 г. р., место рождения – «пятая колонна» в Прибалтике. Послужной список, спецподготовка... ого! – разведывательно‑диверсионная школа... Ага, вот! «С сентября 1993 года занят подготовкой специального контингента отрядов особого Назначения для свободно‑полевых поисков. Места дислокации отрядов – «горячие точки» ближнего зарубежья. По совместительству занят на должности заместителя начальника РОВД по отбору кадрового состава среди сотрудников милиции». Ни фига не понятно! Что же у него тогда за основная работа, если должность зам начальника милиции – совмещенная? Может, Гальчевский разъяснит? Открываем вторую папку... Гальчевский Константин Степанович, 1961 г. р., родился... крестился... так – в 1979 году призывной комиссией освобожден от действительной по причине психической неполноценности... В 1991 году принят в районное ОВД на должность агента‑осведомителя. Тоже по совместительству, основная работа – заместитель директора одного из крупнейших коксохимических заводов Донбасса. Ни хрена себе, это в двадцать лет‑то, да еще с расстроенной психикой! Налицо явная «волосатая рука» в верхах – протекцией так и прет отовсюду!
А через два года Гальчевский – главный спонсор организации «Перекресток молний», занимающейся, насколько понял Игорь, усовершенствованием препарата для ускоренного развития мышечной системы и быстроты реакции... Типа современных анаболиков, что ли? Нет, здесь написано «безо всяких побочных эффектов в развитии организма». Это уже что‑то новое!..
Здесь же, в папках, копии документов‑пропусков, по которым из «горячих точек» Афгана и Карабаха под видом металлолома в закрытых пульмановских вагонах вывозились тысячи тонн «барахла»: аудио‑ и видеоаппаратура, мебель ценных пород дерева, автомобили и ковры – их было особенно много. Отдельно велся реестр предметов искусства, старины, кожаных и меховых изделий. И здесь же – наркотики – их тоже вывозили огромными партиями. И конечным пунктом назначения для «дури» был... коксохимический завод, заместителем директора которого являлся Костя Гальчевский.
– Зачем заводу столько наркоты? – схватился за голову Иван.
– А кто их знает? Может, пуговицы какие особенные делают для модниц! – отозвался Игорь. – Ладно, давай кассеты!
На аудио были записи бесед, договоров, сделок, величина сумм которых порой сшибала с ног почище спирта. Фамилии Гальчевского и Вольвака присутствовали обязательно в каждой.
На видеокассете запись была недолгой – минут тридцать. То, что они там увидели, оставило вполне равнодушным Ивана – каратэ, ай‑ки‑до, у‑шу, приемы рукопашного боя... этого он по «видаку» насмотрелся достаточно... Зато другое настолько поразило Игоря, что он буквально прилип к экрану телевизора.
– Ну чего ты там не видал? Обыкновенный мордобой, возведенный в культ спорта! – Иван щегольнул недавно вычитанным выражением.
– Ты плохо глядел, иди сюда! – Игорь вновь подтащил его к телевизору. – Посмотри‑ка на бойцов внимательнее, узнаешь?
– Мать мою Марусей звали! Да это ж из альбома!
Действительно, несколько раз в парных поединках мелькнули знакомые физиономии с фотографий – равнодушные лица, пустые глаза.
– Смотри еще внимательнее!
Скорость выполнения приемов нарастала. К концу боя сражавшиеся не замедляли темпа, как предполагалось в схватке на выносливость, а наоборот – убыстряли его, ставя блоки, нанося удары и уходя от них уже с тройной скоростью.
– Ой, мамочка, смотри!
Внезапно один из бойцов стремительно пробежал по боковой стене, потолку, затем оттолкнулся от него и, сделав сальто, с маху нанес удар обеими ногами в... пустое место. Ибо противника его там уже не оказалось – он выполнял точно такой же трюк в противоположную сторону. Вообще‑то Игорь с Иваном заметили еще одну особенность – несмотря на всю серьезность поединков и на то, что схватки проходили без каких‑либо средств защиты, на телах и лицах соперников почти не оставалось последствий боя – синяков, ссадин, царапин, а тем более – переломов. Это говорило о том, что они сражаются на равных – уверенный контрприем против приема, будто каждый заранее знал, куда ударит противник. При такой сумасшедшей скорости это было нереально даже в учебно‑показательном бою (а что здесь был настоящий, не приходилось сомневаться), однако это было так.
– Фантастика! Это монтаж, наверное, с утроенной скоростью! – Игорь в возбуждении кричал, не замечая этого.
– А это что, тоже монтаж? – Иван мрачно указал на экран.
На нем после титра «Максмэнз» (стрелки) можно было наблюдать следующее: один из «культуристов» вышел со спортивной пятизарядкой в поле, а спустя некоторое время с двух сторон экрана стали вылетать тарелочки, причем залпами по четыре‑пять сразу. И за то время, пока они взлетали, этот вундеркинд успевал расстрелять всю обойму. Сбивались, правда, не все мишени, но три – обязательно.
– Однако еще одна моя теория летит к черту! – Игорь заскреб затылок.
– Это какая?
– Я думал, это ускоренные бои слепых, – признался он, – но теперь вижу – они любому зрячему сотню очков форы дадут!
Заключительные кадры пленки добили их окончательно. На них двое «культуристов» выступили в поединке с двумя десятками бойцов, одетых в черное, на манер ниндзя. И здесь быстрота реакции полуголых силачей была такова, что за ходом поединка невозможно было уследить: временами то здесь, то там из толпы на травяном кругу вылетала фигура в черном и, шлепнувшись на траву, замирала в неподвижности. Толпа таяла с быстротой снега в тазе, поставленном на плиту. Под конец в кругу осталось четверо: двое против двоих . Вот здесь и произошло то, что долго потом еще мучило Игоря во сне кошмарами: один из «культуристов», выйдя из ближнего со своим соперником, резко подпрыгнул вверх, одновременно оборачиваясь вокруг своей оси. Его вытянутая горизонтально ступня, составляющая единую прямую с ногой, шумно рассекла воздух и... голова его противника, отделившись от туловища, улетела куда‑то за край экрана, а тело мешком осело на траву. Его напарник поступил еще проще: поставив блок левой руки, правою с огромной силой выбросил вперед. Экран телевизора и высококачественная пленка показали все четко и ясно – пробив грудную клетку, кулак «культуриста» до запястья погрузился в тело соперника. А когда вышел из него, давая возможность упасть поверженному, – окровавленные пальцы сжимали темно‑коричневый комок...
– Сердце!!! – в ужасе закричал Иван. – Он же ему сердце вырвал!
– Не ори, я хорошо вижу! – Игорь протянул руку к телевизору, чтобы выключить его. И вдруг лужайка на экране пропала, зато высветился великолепный вид на красивый водоем, заросший по берегам осокой и камышом, окруженный со всех сторон могучими соснами. Среди этих сосен стояли два здания, сложенные из толстых сосновых бревен. На переднем плане виднелся лодочный причал, а на заднем – еще какие‑то строения. На экране возникла надпись: «Озеро Беляевское, Северский Донец», затем замелькал черно‑белый «снег». Все!
Глава XVIIIПервый "презент"
– Как тебе это нравится? – Иван запыхтел сигаретой.
– Мне это не нравится совсем! – Игорь сердито сунул в рот фильтр «Данхилла» и чиркнул зажигалкой‑визиткой. Пламя, к его удивлению, вспыхнуло. – Вольвак давно наступил мне на мозоль, а в этом году достал окончательно, согнав с насиженного места, да и Гальчевский – засранец еще тот! Я приехал разделаться с ним один на один, но бороться с системой – все равно что пытаться остановить на полном ходу состав – раздавит и не заметит.
– Слабо? – подначил его Иван.
– Да ты хоть представляешь себе, куда суешь меня и хочешь влезть сам? У меня шестой дан каратэ, черный пояс по рукопашному бою, я могу спокойно помахаться с тремя‑пятью мужиками. Нормальными мужиками, заметь, а не такими вот летающими придурками! Он же меня на десерт сожрет и не кашлянет даже. Если бы мне кто сказал раньше, что такие существуют, я послал бы его подальше и посоветовал сходить к психиатру. Но документальные факты – вещь упрямая. И если такие вот вундеркинды действительно есть на белом свете, то бишь в России, значит, есть кому их делать такими. А в одиночку, без денег, лаборатории и прикрытия такие дела не затеваются. Раз здесь замешаны Вольвак и Гальчевский – значит, объединились власть и финансы. У них