– Что делать будем? Поплакать еще успеем, сейчас нужно что‑то конкретное!
– С милицией нам встречаться никак нельзя, – первым отреагировал Игорь. – Если ситуация в Российской находится под контролем у кого‑то из высших чиновников, а это скорее всего так и есть, через час‑два жди гостей на вертолете. И в случае нашего задержания из камеры нам один выход – на тот свет. Такие свидетели, как мы с вами, нежелательны для любой структуры. Да еще с таким багажом... – кивнул он на ведро.
– Что ж ты предлагаешь? – не выдержал дед Федор.
– Я высказал причины, теперь ваш ход, – Игорь взглянул на Гека.
– Нужно уходить! – твердо выговорил тот. – Дед Федя прав – поплакать мы еще успеем, сначала нужно отомстить за них. Наступать нам сейчас не с руки – значит, нужно пока отступить – разведать, что к чему, и подготовиться. Эх, машину бы нам сейчас! – протянул он мечтательно.
Дед Федор отсчитал из ведра три пачки стотысячных, остальные протянул дочери:
– На, Манька! Это на похороны... – он смахнул непрошеную слезу.
Дочь с ужасом глядела на руки деда – такие деньги она видела впервые в жизни.
– Это много, папа!
– Они вам понадобятся еще и на покупку другой машины. А «Таврию», ту, что Ванька зятю купил, отдадите нам. И чем быстрее, тем лучше!– крикнул он вслед выбегающей из калитки дочери.
...Через полчаса они проселочными дорогами уехали из станицы. А через час с небольшим на околице ее приземлился темно‑зеленый вертолет...
Глава VIВоссоединение
Таможни, и российскую, и украинскую, проскочили быстро – помог английский паспорт Игоря, и в Николаевку въезжали после полудня. Игорь подрулил прямо к зданию городской больницы. Владислав был на месте. Увидев входящего в кабинет Игоря в сопровождении Гека и деда, горестно развел руками.
– Когда и как это случилось? – Веснин опустился на кушетку у стены.
– Сразу же вечером, как только ты уехал. Он сидел в постели – мерял температуру, рядом была медсестра... Выстрела никто не слышал. А пуля маленькая такая, мягкая, прошла в висок навылет.
– Опять мелкашка! – Игорь закрыл лицо руками, затих.
– А знаешь, я вот тут думал, – Владислав прикоснулся к его руке, – может, Ивану легче... – Я это к чему: СПИД у него все же был – анализы его дали положительные результаты. Но тогда я просто не мог ему сказать правду, да и тебе тоже...
– Наврал, значит! – горько усмехнулся Игорь. – Ну, и кому от этого легче?
– Ему легче, Ивану! Умер‑то он с сознанием своей полноценности в нашем обществе...
– А‑а‑а, теперь все равно, с какой стороны ни подходи – смерть всегда остается смертью. Когда похоронили?
– Сегодня утром. Родственников у него нет, а высокие чины из милиции приказали: хоронить немедленно после вскрытия.
– А они чего‑нибудь искали, чины эти высокие?
– Да вроде бы ничего. Тобой вот только интересовались усиленно: что да как, да куда уехал? Я им сказал, что на какое‑то предприятие областное, для заключения договора на поставку какого‑то там оборудования.
– Ну, и что?
– Ну, и уехали! А мне было приказано: как только приедешь – позвонить на 02.
– Позвонил?
– Да иди ты знаешь куда?! – разозлился Владислав. – Пошли лучше помянем Ивана.
– Поехали сначала в «Гастроном», а затем к Ивану на квартиру! – распорядился Игорь.
– А ключи?
– Вот они, – тряхнул связкой Игорь. – Когда я уезжал, он мне их отдал вместе с доверенностью на квартиру. Пока он, дескать, в больнице... – Веснин осекся.
– Ладно, поехали, – решительно мотнул головой Владислав. Поднялись на третий этаж, Игорь протянул руку с ключом к замочной скважине.
– Стой! – перехватил ее Гек. – Погоди! А вдруг там «гости» побывали?!
– Слухай, Генка, сызнова ты со своими штучками‑дрючками?! – закипятился дед Федя. – Скоро хвамилии своей пужаться будешь!
– И все же – проверить не мешает! – Игорь убрал руку от замка. – Здесь внизу как раз баба Зина живет... Пошли! – махнул он Геку. – Ты помоложе.
Вскоре вернулся и подмигнул успокаивающе – ждите, мол!
Минут через десять по ту сторону двери послышался щелчок отпираемого замка и дверь распахнулась. Гек приглашающе поманил изнутри. Дед Федор первым шагнул в квартиру, тут же ойкнули взлетел по лестничному маршу на пролет выше, побив все рекорды скорости.
Игорь заглянул в открывшийся проем двери... почувствовал, как на голове шевелятся волосы. Все аммонитные шашки с антресоли были аккуратно сложены на кухонном табурете сразу за дверью, в каждую шашку всажен детонатор, а проводки разделены по контактам на два жгута. Здесь же, к ножке табуретки, лейкопластырем была прикреплена обыкновенная плоская батарейка. Один жгут прикручен к минусовой клемме, второй чуть‑чуть не касался плюсовой – ему не давала этого сделать тонкая капроновая нить, пропущенная через колечко из скрепки, прибитой к стене маленьким гвоздиком, и натянутая между клеммой и дверной ручкой. Стоило чуть‑чуть приоткрыть дверь – нить через кольцо натянется, жгутик из проводов коснется плюсовой клеммы...
– Да здесь на весь дом с избытком хватило бы! – ахнул Владислав.
– Заходите, я уже провода от батарейки убрал! – пригласил вновь Гек. – А без электричества аммонит не опасен. По крайней мере, в комнатных условиях.
– А ежели все жахнет? – дед на сей раз переступил порог последним, с опаской косясь на страшный заряд.
– Тогда ты и «мама» сказать не успеешь! – «успокоил» его Гек, выдергивая детонаторы из круглых пакетиков.
Вошли в квартиру, огляделись. Посетителям, собственно, не нужно было устраивать особого бардака при обыске: все материалы по делу организации «Перекресток молний» лежали на виду – в единственной на всю квартиру тумбочке. Что поделаешь – не думали Игорь с Иваном, не гадали, что их так быстро вычислят...
Тумбочка так и осталась раскрытой, ни бумаг, ни кассет в ней не было. Интересно... он подошел к книжной полке, снял с нее «Робинзона Крузо», открыл – пластикат был на месте. Значит, больше нигде ничего не искали. А что им искать – получили все, за чем приходили.
Он поставил «книгу» на место и пошел на кухню. На столе уже стояли бутылки и закуска. Молча разлил, молча выпили, молча посидели. Наконец, дед Федор обратился к Геку:
– Геш, ты помнишь, мне на курорте читал стихи, про Расею.
Тот кивнул утвердительно.
– А ишо могешь такое... для души?
Вместо ответа Гек начал:
Я тост хочу сказать предновогодний,
За тех, кого безжалостной рукой
Швырнули на защиту тех колоний,
В которых ненавистен был покой.
Где кто‑то не понравился кому‑то,
Где, если без оружья, – жди беды,
Где вместо новогоднего салюта
В ночи мерцают трассеров следы.
Где, как в кино, но – вправду убивают,
А кровь – не краска, не вода – слеза.
Где «духи» в землю пленных зарывают,
Ножом вначале выколов глаза.
А сводки тех ночей, легендой ставших,
Не потревожат их, пославших, сны:
«Один убит, два – без вести пропавших»...
Но ведь убитый – тоже чей‑то сын!
Эх, взять бы тех, кто слал парней на бойню,
Поставить перед Богом: – Отвечай!
На кой нам черт нужны чужие войны,
Когда своих хватает через край?!
И если духом ты воспрял отныне,
Газетчикам загнавши в горло кляп –
Ты не гляди в глаза его святые, –
Иссушат, изожгут, испепелят!...
Но некому стоять перед иконой, –
Ведь «стрелочников» нет у той войны...
Ну что ж, Россия, будь и тем довольна,
Что так отходчивы твои сыны!
...Я тост хочу сказать предновогодний! –
Чтоб наш солдат – Россию охранял,
И чтобы вместо пороха и бойни
Сосед соседу хлеба предлагал!
А в Рождество, за всех безвинно павших
Перед иконой затеплив свечу,
Я за мальчишек без вести пропавших
Слова молитвы тихо прошепчу...
– Классные стихи! – Игорь схватил Гека за руку. – Твои?
– А то чьи же?! – возмутился за Генку дед. – Он их на раз клепает! Сядем, бывалыча, с им на пару вечерком, дербалызнем по «Амаретту», а утром, глядишь, – уже стих волокеть!
– Ты никак, дед, в соавторы набиваешься? – прищурился Гек.
– Та ты шо, Господь с тобой! – замахал на него руками дед Федя. – Я ж слова его... склишать не умею. Да и с памятью шо‑то не то стало. Крутится в башке уже третий год один и тот же стишок, а более – ничего. Хотите, прочитаю! Вот стою на асфальте я, в лыжи обутый. То ли лыжи – не те, то ли я?..
– Да, поздновато ты в поэты ударился! – посочувствовал ему Владислав. – Лет эдак бы на полета раньше...
– Ладно, давай ближе к делу! – прервал их Гек и, расстегнув спортивную сумку, скомандовал. – А ну, освободите стол!
На освободившееся пространство он высыпал драгоценности.
– Сперва объясните, откуда они взялись в станице?
– Ну, рассказ про мого сынка ты слыхал от того бандюги, шо Игорехиным другом прикидывался, – начал объяснять дед Федя. – По моему разумению, енти цацки он прихватил, когда одну проститутку по заказу пришил...
– Ты где, дед, блатных слов таких успел нахвататься? – изумился Генка.
– С кем поведесси... – намекнул дед и продолжил: –Так вот, скорее всего, Ванька мой их где‑то в камышах затырил, а моя дочка Манька нашла... или хто‑нибудь...
– Ну, продолжай! – поощрили его.
– А хто‑то из следователей или, не дай бог, бандюков пронюхал про его хованку и вот тут‑то все и началось... – дед посмурнел лицом. – Господи, сколь хороших людей из‑за ентих побрякушек жизни наклали!
– Версия принимается. – Гек задумчиво уставился на Игоря. – Ну, а ты как в нашу компанию влип?
– Долго рассказывать, – замялся тот.