Врагов? Сыновья испуганно переглянулись. Они и мысли не допускали, что их отец от старости начал заговариваться, но его слова звучали как бред сумасшедшего!
– Папа, это же твой друг, – осторожно напомнил Кристиан. – Мы все помним его. Ты рассказывал о нем много раз!
– В самом деле?
Раньери обернулся, и все трое непроизвольно отступили, увидев его лицо.
– Мой старинный друг! – улыбнулся Папа. – Переспал с моей женой – совершенно случайно, конечно же! А она совершенно случайно родила от него ребенка.
С губ Пьетро сорвался тихий вскрик.
– Неужели я никогда не упоминал об этом? – удивился Раньери. – Что ж, сейчас подходящее время.
– Ты шутишь? – пришел в себя старший сын.
– Нет. Это правда.
– Почему ты ничего не рассказывал?!
– Полагал, что вам ни к чему об этом знать, – вздохнул Раньери. – Да и, честно говоря, был уверен, что Йаков никогда здесь не появится. Но судьба любит запоздалые шутки.
– Папа, откуда ты знаешь? – с ужасом пробормотал младший. – Про Алессию и твоего друга?
– Твоя мать призналась в этом перед смертью. Вернее, я выбил это из нее. Не буквально! – покачал головой Раньери, увидев, как изменился в лице младший сын. – Просто уговорил. Обманул, если хочешь. Мне необходимо было узнать, и я узнал.
– А… Он сам…
– В курсе ли он? Нет, понятия не имеет. Ему, видишь ли, было так стыдно перед другом, жену которого он трахнул, что Йаков решил больше не показываться мне на глаза.
Пьетро, не выдержав, по-детски прижал к ушам ладони.
– Если вы подумаете, мальчики, – спокойно продолжал отец, не обращая на него внимания, – то поймете, что это и есть самое прекрасное во всей истории.
– Что именно, Папа?
– Йаков понятия не имеет, что мне все известно. Для него я по-прежнему верный старый друг.
Доменико Раньери закурил сигару, хотя всю неделю не играл в свою игру. Но сейчас он чувствовал, что выиграл где-то в другом месте, где ставка была неизмеримо выше.
Он получит перстень.
Русская женщина, Бенито и его старый друг-предатель будут мертвы.
«Господь любит меня!» – подумал Раньери и засмеялся:
– Назначайте встречу в складах Бари!
Глава 17
– Господь отвернулся от нас! – горестно взвыл Рвтисавари, услышав о том, где назначен обмен. – Склады Бари! Будь ты проклят, Раньери!
Макар усмехнулся.
– От тебя он отвернется только тогда, когда люди снова станут ходить нагими.
– Пальмовые листья-то всегда пригодятся, – пробормотал толстяк и, поймав взгляд Бабкина, приложил палец к губам: – Молчу, молчу!
«Вот и молчи, – недобро подумал Сергей. – Тебе-то ничего не грозит. Ты, дорогой, вовремя соскочил. И хотя осуждать тебя за это трудно, нечего тут привлекать Господа к нашим делам».
– Что такое склады Бари? – вслух спросил он.
Бенито придвинул лист бумаги и начертил схему.
– Вот берег. Из берега выдается небольшой «язык». На нем – контейнеры. Это называется склады Бари.
– Что в контейнерах?
– Все! – коротко ответил Бенито. – Шмотки, продукты, запчасти, детали… Все товары, поступающие в Венецию. Неподалеку проходит железная дорога. Грузы доставлялись по ней, все распределялось по контейнерам. Потом прибывали катера, на них перебрасывали все, по каналам переправляли в город.
Бабкин обратил внимание, что переводчик бойко перешел с настоящего времени на прошлое.
– Подожди! Железная дорога? Так доставлялись или доставляются? Если второе, это должно быть самое людное место в Венеции после Сан-Марко! Погрузочные работы, контролеры, работяги… Тогда обмен ничем серьезным не грозит, там будет полно свидетелей.
Бенито поморщился и перечеркнул рельсы на своем рисунке.
– Есть другая дорога, проложена два года назад. Она удобнее. Все хранилища перенесли в другое место. На Бари сейчас тишина. Остались только те грузы, которые подвозят с моря. Их немного. Там маленький порт, доки, краны, но даже это сейчас в запустении.
Бабкин поднялся:
– Короче, так! Надо глянуть своими глазами. Макар, на сколько этот хромоногий назначил обмен?
– На четыре.
– Уже темно будет?
Оба взглянули на Рвтисавари.
– А что вы на меня смотрите? – почему-то обиделся грузин. – Как будто я такой лентяй, только и делаю, что вечерами выползаю на балкон – и давай закатом любоваться! Вон, у Бенито спросите.
И без всякой видимой логики прибавил, покраснев:
– В пять тридцать солнце садится.
– Значит, светло!
– Относительно.
– В любом случае рекогносцировку местности надо провести, – кивнул Макар. – Серега, бери парня и отправляйтесь туда. У нас с Леонардо здесь кое-какие дела. Будьте очень осторожны! Раньери мог устроить там засаду.
– Ну, кольца-то у нас нет, так что пользы от нас немного, – усмехнулся Бабкин.
– Мы понятия не имеем, из чего этот Папа сможет извлечь пользу.
Макар Илюшин даже не подозревал, насколько он близок к истине. Ему и в голову не могло прийти, что Доменико собирается использовать профессионального убийцу, против которого даже прекрасно тренированный Сергей оказался бы бессилен.
– Оружие с собой есть? – деловито осведомился Рвтисавари.
– Откуда!
– А нужно?
Сергей немного подумал и качнул головой:
– Нет. Устраивать там перестрелку – это безумие! Лучше погибнем героями.
– Лучше вернитесь трусами, – попросил Макар. – Правда, Серега, давай там аккуратно.
Бабкин широко ухмыльнулся.
– Иначе жене твоей все расскажу, – невинно добавил Илюшин.
Улыбка сползла с лица сыщика. Как всякий человек, счастливый в браке, он был немного подкаблучником. Узнай Маша о том, что он рисковал попусту, Бабкина ждал бы такой прием, по сравнению с которым даже возможное нападение людей Раньери показалось бы встречей с бывшими одноклассниками: неприятно, местами противно, кое-где бьет по самолюбию, но в целом не смертельно.
– Ладно, ладно, – проворчал он. – Собирайся, Бенито. Времени мало.
– Она придет в себя к четырем? – спросил Раньери.
– Уже пришла.
– Имей в виду, ей придется пройти какое-то расстояние. Одной, без всякой помощи!
Франко поразмыслил и кивнул.
– Ногами перебирать сможет!
– Главное, чтобы не свалилась не вовремя, – пробормотал Раньери. – Адриан не такой хороший стрелок, как хотелось бы.
Франко собирался сказать, что стрелок-то он паршивый, но и задача нетрудная. Однако подумал и смолчал. Сглазит еще!
Сглазить их план было никак нельзя.
Адриану отводилась серьезная роль. Он должен был засесть на крыше одного из контейнеров с пистолетом в руках и ждать, пока Бенито передаст перстень. А потом застрелить русскую. Даже если женщина успеет добраться до лодки, расстояние не так велико, чтобы он промахнулся. Спрятаться на складах негде, она пойдет по линии, хорошо освещенной заходящим солнцем.
Склады Бари были знакомы Доменико как свои пять пальцев. Лучшее место для расправы трудно и представить. Тихо, далеко от города, некуда убежать. На случай, если Бенито заручится чьей-нибудь поддержкой, Раньери отправил на склады Луиджи: следить из укрытия, не появится ли кто. Пусть хоть какая-то польза будет от придурка!
Но в глубине души он не сомневался, что помощи Бенито ждать неоткуда. У мальчишки нет друзей. А те, что были, не пойдут против Папы.
Словно отвечая на его невысказанные мысли, Франко спросил:
– Ты не боишься, что парень что-нибудь придумает? Обратится в полицию, например?
Раньери негромко рассмеялся.
– Бенито? Никогда! Мера его самодовольства безгранична. Он обязательно что-нибудь выдумает! Может быть, даже найдет каких-нибудь неудачников, которых поманит перстнем и пообещает золотые горы за помощь. Они не будут помехой. Но в полицию, поверь мне, он не пойдет ни за что.
– Самоуверенность его погубит, – сочувственно пробормотал Франко.
– Его погубит то, что он предатель и негодяй!
Франко даже отшатнулся от ярости, исказившей лицо Раньери.
– А что будет с Алессией? – после короткого молчания решился спросить он.
Доменико тяжело вздохнул.
– Ты, как и мой сын, считаешь меня зверем? Я отправлю ее в больницу и оплачу содержание.
Франко отрицательно замотал головой, протестуя против зверя. Но Раньери не смотрел на него.
– Раньше я думал, что она послана сюда как напоминание о том, что сотворила Леона с нашим браком и со мной. Уродливая память о случившемся! Но со временем понял, что ошибаюсь. Девчонка – это живое доказательство расплаты. За измену, за унижение.
Франко подумал, что Леона вовсе не считала Алес расплатой. Насколько он помнил, жена Раньери обожала девчонку. Сам Франко не понимал, как можно любить убогих, и долгое время был уверен, что Леона лишь притворяется счастливой матерью. Пока не заметил незадолго до смерти женщины, какими глазами она смотрит на дочь. Тогда Франко начал что-то осознавать. Единственным человеком, у которого он видел подобный взгляд, был подросший Бенито. Тот тоже кудахтал над Алес, как курица над яйцом. Ну и чем все закончилось?
«Лучше б Леона сделала аборт. Дура, дура!»
– Ты сам убьешь Йакова? – спросил Франко. – Или хочешь, чтобы это сделал я?
Раньери усмехнулся.
– А ты как думаешь?! Ствол точно не засвечен?
Франко покачал головой.
– Чистый. На нем будут отпечатки Бенито. Пистолет Адриана подбросим Йакову. Нам на руку, что они с Викторией оба русские, – решат, что это были их разборки.
Доменико удовлетворенно похлопал помощника по плечу.
– Ты прав, мой друг. И знаешь, что я еще подумал?
Франко поднял брови.
– Я не смогу убить Бенито. А если это сделаешь ты, я не смогу тебя видеть.
– Хочешь, чтобы его застрелил Адриан? Мы все равно собирались избавиться от него.
– Нет. Я хочу, чтобы он остался жив.
Толстяк совершенно растерялся.
– Но Папа… Ты же только что утверждал… Ты хотел…