ачки бритоголовые заваливают и силой пытаются деньгу вышибить. Так их тут же и гасят — либо милиция, либо охрана. А грамотные ребята к наезду подолгу готовятся, разведку проводят. Своих людей туда устраивают, е-мое, или уже работающих вербуют. И вербуют не как мы, за спасибо, а за интерес, иногда за очень большой. На жизнь хватить может. Вот так. А помимо этого, своих людей еще и в соседние группировки внедряют — а нет ли у тех интереса к этой фирме, чтобы, не дай Бог, не перехлестнуться. Тут кто первый? Ну а случится перехлест — оружие к бою и по окопам. У них тоже конкуренция. Ведь на одного коммерсанта — пять-десять бандитов приходится, а хорошо жить всем охота.
— Неужели?
Женька, не обращая внимания на мои реплики, продолжал:
— И при всем этом, еще в своих рядах провокаторов искать надо. Вот тебе и контрразведка. И плюс ментов ссученных хорошо бы заиметь, на всякий случай. Вдруг там фирма что замышляет. И поверь мне, работу эту они не для галочки в отчете проворачивают.
— Верю, верю.
— Это я так, о банальном рэкете, о мелочевке. А ты прикинь-ка, что надо для крупных делишек, на городском и, тем более, правительственном уровне. А мы как десять лет назад с пистолетом в кармане и фантазиями в башке бегали, так и сейчас бегаем. А одного фанатизма уже мало, да и тот на корню рубят.
— Ну, а твои предложения?
— А, ну тебя.
— Кончай причитать, Евгений. Ты мне что, знание жизни показать хочешь? Напрасно. И ничего мы не изменим, пока у нас этот, как его, коврово-одеяльный.
— Чего, чего? Совсем, что ли, с головой худо стало?
— Да, Бог с ним. Ты крысу-то поймал свою?
— Нет еще. Хитрая зараза, как лисица. Умудряется и печенье снять, и морду вовремя убрать. Я тут новый капкан купил, с шипами, сегодня поставлю — не уйдет.
— Ты что, на печенье ее поймать хочешь? Так ты до пенсии эту крысу ловить будешь. Не до её, до своей. Ее на мясо ловить надо, чтобы она сразу в него зубами вцепилась и не выпускала. Смени наживку.
— Пробовал и на мясо. Никак. Я ж говорю — хитрая она, гадина.
— Ну, тогда на что-нибудь другое. Ладно, дерзай.
Я поднялся с дивана и пошел к себе. Опять началась хандра. Может, от Женькиного выступления, а может, от плохой погоды. Так или иначе, но вернулся я в кабинет с твердым намерением вздремнуть. В счет будущих переработок. Но только моя голова коснулась крышки стола, как покой мой нарушил этот чертов телефон. Я нехотя снял трубку и пробормотал:
— Да. Слушаю. Я Ларин. А, Агнесса Сергеевна? Вы уже приехали из деревни? Это прекрасно. Вот тут такая история приключилась, ваш водитель, некто Афанасьев Олег, в пятницу, в районе трех-четырех часов, звонил из вашего «аквариума», о, виноват, поста. Вы случайно не запомнили, кого он спросил? Запомнили? Неужели? Ах, имя редкое? Ну, и какое там у нас имя? Отлично! Целую заочно.
Я положил трубку. Что-то знакомое было в этом имени. Где я его слышал, где?
Я уперся лбом в стол, интенсивно шевеля извилинами и пытаясь вспомнить обстоятельства, при которых я слышал это имя. Ну, ну, еще чуть-чуть! Все, есть. Ха! Ну, Лариса Андреевна, неужели вы опять меня провели? Ладно, вы порезвились, теперь мы порезвимся.
Я быстро надел куртку, выскочил из отделения и побежал на остановку. Желание поспать мигом куда-то улетучилось. Не ломайте голову, пытаясь угадать, куда я собрался ехать. Не угадаете. Но я не буду вас утомлять, так и быть скажу — я ехал на Обводный, в ателье по пошиву свадебных платьев.
Итак, вы уже, наверно, поняли, какое имя я услышал. Такое редкое, такое красивое женское имя — Кристина. Но в данный момент меня радовала не красота имени (Анжелика, к примеру, ни чуть не хуже), а то, что я его знал. Потому как это имя — реальное звено в цепочке «офис — грабеж». И как только я узнаю все остальное, то, что обычно прилагается к имени, то, вполне возможно, узнаю и весь расклад. Будем надеяться, что ателье успешно функционирует и не взорвано, чтобы замести следы.
Мои опасения не подтвердились. Ателье стояло, где ему и положено было стоять. В отделе заказов никого, кроме приемщицы, не было.
Я поздоровался, махнул удостоверением, на появление которого приемщица отреагировала без особого энтузиазма, и суровым голосом произнес:
— Я разыскиваю особо опасную преступницу, совершившую двадцать пять умышленных убийств. О ней известно: имя — Кристина, пол — женский, возраст — в районе двадцати пяти. Имела честь недавно шить в вашем ателье свадебное платье. Вопрос: как бы мне с вашей помощью узнать все остальные данные этой веселой девчонки?
— Когда она шила платье? — вяло спросила приемщица.
— Я же говорю, недавно. То есть от шести до двух месяцев назад.
Девушка нехотя поднялась со стула и вышла за занавеску. Минут через пять она вернулась с деревянным ящичком.
— Ищите. — Она поставила ящик на угол стола. — Здесь за последние полгода.
— Мерси.
Я пододвинул стул и начал рыться в квитанциях. Их было не так уж и много. Среди женщин-заказчиц попадались имена остряков мужского пола, шивших мужские костюмы в ателье свадебных платьев. Но это уже не мое дело, пусть где хотят, там и шьют. А мое дело — Кристину найти. Закончив переборку квитанций, я держал перед собой единственный подходящий бланк. То есть содержащий в себе имя Кристина. А фамилия у нее была Орбакай… прошу прощения, привычка — Иванова. Хорошая фамилия, главное — редкая. Отчество — Николаевна. Адрес пока ни о чем мне не говорил.
Я переписал все данные в свой блокнот, вернул ящик и свалил из ателье. Выйдя на улицу, я вдруг вспомнил о такой маленькой тонкости, как смена женщиной фамилии при замужестве. Таков древний обычай. А раз так, придется вернуться в ателье и позвонить в адресное бюро. Что я и сделал, почти тут же, с быстротой шаровой молнии, но с такой же быстротой, пролетев мимо кассы, я развернулся и снова оказался на улице. Кристина наверняка по жизни была лентяйкой и вряд ли так уж спешила поменять паспорт.
А вот мне теперь из-за ее лени и нерадивости придется тащиться в ЗАГС, а то и по дворцам бракосочетаний бегать. И мне еще крупно повезет, если она зарегистрировалась по своем месту жительства, а не по месту жительства будущего своего супруга. В противном случае мне придется действовать в открытую, что крайне нежелательно. В принципе, если адрес известен, вычислить фамилию — раз плюнуть, но это может привести к ненужной рекламе. А люди, совершившие убийство, склонны держать ухо востро. Поэтому лучше дольше, но лучше, как говорил великий Ленин. Поедем в ЗАГС, потом во дворец, потом в другой и так далее.
ЗАГС располагался в небольшом одноэтажном здании. Я добрался до туда примерно через час, хотя на машине доехал бы всего за десять минут. Что делать — днем общественный транспорт ходит не так регулярно, как вечером, а то и вообще не ходит. В ЗАГСе от меня потребовали письменный запрос, но я опять рассказал историю про двадцать пять изуродованных трупов, после чего мне поверили.
Сегодня был счастливый для меня день. Кстати, вы сами наверно нередко замечали — либо все с утра и до вечера удается, либо — нет. Таков закон. И хотя я не верю в приметы, но, черт возьми, с этим явлением спорить трудно. Одним словом, Кристина Иванова регистрировалась именно здесь. И теперь она не Иванова. Да. Ну почему я такой тупой и недогадливый? Нет, в Ниро Вульфы я не пойду, разорюсь. Ведь говорила же мне Лариса Андреевна, что давняя подруга попросила ее устроить мужа на работу. Надо быть внимательным. Но ничего, главное — результат, а не затраты. И главное, я узнал, что Кристина Иванова вышла замуж за менеджера фирмы «Эспаньола» Александра Трофимова.
ГЛАВА 7
Я держал перед собой листок с именами участников драмы и раскачивался на стуле. В общем-то, собранные мной воедино факты позволяли сделать вполне определенные выводы. Схема получалась довольно простой. Но что-то из нее все-таки выпадало и, тем самым, рушило всю стройную систему моих логических выводов. Менеджер Трофимов решил на халяву подзаработать, опустив своего шефа на круглую сумму. Прицепил под стол бухгалтера микрофон и начал подслушивать из своего кабинета секретные и не очень разговоры. Затем, получив информацию о деньгах, вместе со своей женушкой Кристиной Орба… тьфу-ты, черт, опять оговорился, тоже Трофимовой, нашел каких-то симпатяг с автоматами, увел машину Афанасьева и денежки того, помыл. Ну, а когда я имел неосторожность узнать про Афанасьева, последний резко свалил в неизвестном направлении, так что не исключено, что и он тоже состоит в доле, а поэтому вовсе не горит желанием предстать перед моими грозными очами.
Все вроде бы логично и просто. Почти все. Но во-первых, по идее, надо было давным-давно убрать микрофон из-под стола — какая-никакая, а улика. Думаю, возможностей у Трофимова было немало, вряд ли ему кто-то мешал. Во-вторых, Трофимов же не знал, что Лариса заболеет, ведь она никого, кроме директора, не предупреждала. И в-третьих, надо ведь этими деньгами пользоваться. А попробуй такую сумму пусти в оборот. Директор-то не дурак, догадается если что.
В общем, пока тупичок. Не, не стоит голову больше ломать, мозги не казенные. Вот есть у меня заявление о мошенничестве, с ним и буду разбираться. Опять кинули кого-то. Молодцы ребята, дело свое знают, игра на человеческих пороках поставлена на конвейер. Надо будет своего знакомца, Пашу Снегирева навестить, пусть скажет всем, кого знает на моей территории, чтобы повременили, а то у меня завал с материалами. Хотя, конечно, их мои материалы не волнуют, а волнуют свои деньги. Свои деньги… Интересно, к чему он это тогда сказал? Игра слов? За Пашей водится излишняя игривость, но и просто так он языком болтать не будет. И перед этим он на кидал не просто так показал, мол, они тут спокойно работают потому, что свои деньги делают. Свои. Черт!
Мне в голову ударила очередная умная мысль. От такого удара я чуть со стула не упал. Свои деньги, ну, конечно же, вот где разгадка. Подписанный контракт, неубранный микрофон под столом, болезнь Ларисы и, наконец, стрельба у метро. Именно у метро. Вот та нелогичность, которая не давала мне покоя, та разгадка, лежавшая на поверхности и неразрешаемая вследствие своей очевидности. Все как по маслу. С «Европой-плюс» пока не совсем все ясно, но думаю, здесь я разберусь.