— Сашхену? — удивилась я.
— Тебе.
— Чушь собачья, — отрезала я. — Мне она могла его просто подарить — знала, что кулон мне нравится.
— Не о том, господа хорошие, думаете, — вдруг сказал Семёныч. — Если речь идёт о той дамочке, что я видел, то главный вопрос: на хрена ей вообще кулон, который чувствует порталы?
Я тоже об этом думала. Только вслух пока не говорила: хотела сама разобраться. Позвонить Аннушке, напомнить про кулон и случайно так, ненавязчиво, поинтересоваться: для чего козе баян.
Как я говорила, мы уже почти доехали?..
Мысленно я уже лежала в ванне с гидромассажем, Ави на кухне пекла блинчики, а рядом со мной, на полочке, стояла огромная кружка с горячим какао…
Алекс так вдарил по тормозам, что все повалились.
Ругаясь, он стал разворачивать Хам.
«И ведь даже словечком не намекнул, лорд паршивый», — долетело до заднего сиденья.
— На понт брать будем? — флегматично поинтересовался Прохор.
— И «за понт» тоже, — прошипел сквозь зубы Алекс. — Где он там остановился? В Метрополе?
— В Эмеральд, — глядя в окно, как удаляется гостеприимная парковка клуба, ответил Семёныч. — Он мне звонил.
А ведь десяти метров не доехали, — тихонько вздохнула я. И тут же пнула себя по заднице. — Соберись, Маша, тебя ждёт ещё одно приключение. И радуйся: на месте Алекса, Сашхен бы высадил тебя, как миленькую, и отправил домой, под крыло мамочке.
Алекс — не такой.
— Скажу вам, как на духу, господа: я здесь ни при чём, — брыли на длинном личике лорда Бэкона качнулись, как у породистого бассет-хаунда.
Узнав, что кулон принадлежал Аннушке, Алекс рванул с места в карьер, за двадцать минут домчал до Эмеральда, вихрем влетел в раздвижные двери — у швейцара аж фуражку сдуло — и через пять минут выволок за шиворот сэра Фрэнсиса, в шелковом халате и лысого, как шарик для пинг-понга.
Я знала! Чувствовала, что этот лукавый старик парик носит.
Череп был покрыт коричневыми пятнами.
Фу, мерзость.
Пленного усадили к нам с Прохором и рванули назад, в клуб. Тот сразу начал ныть, что в полпятого утра он обычно не в форме, что ему нужно припудрить носик…
— А мне вот, например, в школу к восьми утра, — надоело слушать. Как баба, чесслово. — И первый урок — физкультура.
Услышав моё признание, Прохор противно захихикал, а сэр Фрэнсис заткнулся и молчал всю дорогу.
Не люблю я его. Прекрасно помню, как эта старая обезьяна хотела меня убить, чтобы отобрать дар. Аннушка клялась, что это всё неправда, и вообще понарошку… Но знаете, как говорят? Ложечки нашлись, а осадок остался.
Как только приехали, Бэкона усадили за стол, так, чтобы ему в лицо било восходящее в окне солнце, и тот сразу продолжил ныть: я — не я, физиономия не моя…
— Врёшь, контра, — ласково сообщил лорду Семёныч, кровожадно потроша сухого леща.
Как только мы приехали в клуб, он тут же достал свой сидор, из него — газету с сушеной рыбой, и принялся завтракать.
Меня Семёныч осчастливил поджаренным на спичке пузырём. Сказав спасибо, я отнесла его к мусорке и выбросила.
Даже Рамзес такую пакость не ест.
— Вы сами пришли за помощью, сэр Фрэнсис, — спокойно напомнил Алекс. — Пришли по своей воле, никто вас не звал.
— Сказал «раз», — пробормотал Прохор, глядя куда-то за левое плечо лорда.
— Я ничего не знаю! — простонал тот.
Зал был пуст. Не было за стойкой привычной Антигоны, не шумела кофеварка, и только пивные краны начищенно поблёскивали, призывая налить кружечку… Что я и сделала. Ну, не пива, конечно. У них тут был отдельный кран. С лимонадом. Круто, правда?
Что характерно: меня никто не гнал. Думаю это, опять же, из-за отсутствия Сашхена. Тот бы сразу разорился: детям надо спать, детям надо учиться…
Нет, не думайте, что я радуюсь, что его нет. Просто… Приятно иногда побыть, как все.
— Скажу по-другому, — вздохнул Алекс и принялся набивать трубку. Делал он это так зловеще и многозначительно, что любой бы признался во всех преступлениях. — Пропал наш друг.
Лорд Бэкон оглядел зал и кивнул.
— Судя по всему, это господин Стрельников?
— И мы пойдём на всё, чтобы его вернуть, — веско добавил Семёныч, дыша рыбой. Леща он запивал сладким чаем. — А ты меня знаешь, Феня, — добавил он. — Когда я говорю «на всё»…
— Ну ладно, — сдался он довольно быстро, на мой взгляд. Никакой шпионской школы у господина лорда. — Хочу отметить особо: не рассказал я сразу, потому что… — он прерывисто вздохнул. — Потому что мне очень стыдно.
— Нам всем за тебя стыдно, Феня, — согласился Семёныч. — Так что колись. Чистосердечное признание облегчает больную совесть. Но не избавляет от ответственности.
— Да я и не отпира… — начал сэр Фрэнсис.
— Ближе к телу, — неожиданно рявкнул Алекс и все замолчали.
Господин лорд подвинул к себе пепельницу, нашел в ней самый длинный бычок и закурил.
— Сказочник — мой ученик, — произнёс он так, словно забивал гвозди в крышку гроба. Ну, патетически: «Киньте жертву в пасть Ваала» и всё в таком духе. — Мой бывший ученик.
А стоило ему открыть варежку, и слова полились ну просто поносом:
— Двадцать лет прошло, а кажется, только вчера это было, — он вытер лысину вышитым платочком с монограммой и продолжил: — Сам он называл себя Аспид. Никто не возражал, аспид он и есть: расчётливый, быстрый и скользкий, как гадюка. Он был очень талантлив. Схватывал на лету. Заклинания, формулы — ему было всё равно. Этот человек не отличал магии от науки, нечувствительно смешивая древние знания с новейшими технологиями…
— Ещё ближе к телу, — сквозь мундштук трубки проговорил Алекс. — У нас мало времени.
— Извольте, — развёл руками господин лорд. — Но… Что вы хотите знать?
— Порталы, — вырвалось у меня. — И как с ними связана моя крёстная.
— А-а-а… Вот вы о чём, — казалось, он постарел сразу лет на сто. — Это моя отдельная боль.
— Мы вам сочувствуем, сэр Фрэнсис, — вякнул Прохор. И непонятно было, шутит он, или правда жалеет старика.
— Анна и Аспид подружились, ещё когда тот жил у нас, на Острове. У них было много общего: ум, целеустремлённость… Впрочем, вы хотели о другом, — Алекс поощрительно кивнул. — Узнав, что Аспид проводит опыты по созданию искусственных существ, я воспротивился. Богу — Богово, поймите меня правильно. Мы — маги и кудесники, но есть же пределы! Когда я обнаружил его тайный питомник… — он поёжился. А потом посмотрел на всех по очереди. — Поверьте, это страшный человек. У него абсолютно отсутствуют понятия добра и зла, он не видит меж ними разницы — также, как между магией и технологией. Я так жалел, что позволил Анне дружить с ним… Но она поклялась, что больше с ним не общается, дала слово чести! — он помолчал, отыскивая в пепельнице ещё один окурок. Семёныч сжалился, и протянул лорду папиросу, тот благодарно кивнул и закурил. — В общем, мы поругались, и я его выгнал. Точнее, изгнал: у нас состоялся поединок. Самонадеянный крысёныш, — лорд Бэкон фыркнул. — Думал, что победит меня. Меня!.. В общем, он сбежал, унося страшный ожог на своей крысиной физиономии. А когда я принялся приводить в порядок бумаги в кабинете, то обнаружил, что пропала карта с координатами порталов.
Глава 22
— Как ты меня назвал? — от удивления я остановился, хотя собирался бросится на этого вивисектора, как только увижу. Схватить и трясти, пока он не выдаст, где прячется Сказочник.
— Владыка, — повторил мужик, и даже сообразил нечто вроде поклона. — Мы ждали тебя. Мы надеялись…
Безобразное пятно на его лице действительно было ожогом. Сейчас оно налилось красным, делая незнакомца ещё уродливее.
— Кто ты такой? Откуда ты знаешь моё имя?
— Имя — ничто, — отбросив самокрутку в траву, он шагнул ко мне. Я попятился. — Настоящего мага определяют его поступки. Именно они подсказывают, как его будут звать потомки. С восхищением, благоговейно, или… Презрительно, сплёвывая через плечо.
— Мне нет дела до потомков, — проговорил я, чувствуя, что разговор повернул не туда, но не имея сил остановиться: этот человек говорил загадками, и я испытывал потребность их разгадать.
— О, я понимаю, — он уже стоял рядом со мной. Как приятель, будто мы уже подружились. — Ты Вечный, тебе нет дела до короткоживущих смертных. Обрати же свой взор на меня, Аспида, ползающего у ног Твоих, и возвысь до уровня Твоего…
— Ты что курил? — я брезгливо отодвинулся. — А впрочем, мне без разницы. У меня есть дело, и если ты будешь мне полезен…
— Конечно, я тебе помогу! — глаза его засветились преданно, по собачьи. — Всё, что пожелаешь, Владыка!
Я моргнул. Не ожидал такой сговорчивости, думал, что придётся добывать сведения клещами.
— Со мной была девушка, — я чуть не зазвал Уну по имени, но сдержался. Ему это ни к чему. — Стригойка. Она…
— Хороша, не правда ли? — осклабился Аспид. — Отличный племенной материал, вершина селекции. Надеюсь, она доставила тебе удовольствие?
— Что?
Не это я ожидал услышать. Совсем не это.
— Геном сто три дробь шестнадцать, — не смутился Аспид. — В последнем поколении сиблингов удалось закрепить нужную мутацию. Я выделил несколько подходящих локусов и экспрессировал эти участки генов. К сожалению, пока не могу избавиться от рецессивных признаков, но надеюсь, что с твоей помощью…
— Что ты несёшь? — я ничего не понимал. — Какая помощь?
— Улучшение генотипа, — с готовностью пояснил Аспид. — Она ведь забеременела? — Ответ он прочёл в моих глазах, и удовлетворённо кивнул. — Я так и думал. Свежий семенной материал в сотни раз превосходит по качеству консервированный. Не удивлюсь, если мутация приобретёт новое перспективное направление… Кстати, а где плод? — он посмотрел на меня с чисто исследовательским интересом. — В том, что суррогатная мать умерла, я не сомневаюсь, но плод должен был обладать повышенной жизнеспособностью. Где он? — Аспид заглянул мне за спину, словно ожидал увидеть там младенца.