— ВРОЖДЁННОГО Дара, — перебил он. — Таланта, с которым ты появился на свет. Бедняжка никогда им не обладала, — он скорбно покачал головой. — На детях природа отдыхает, — слышали такое выражение? Анна всецело его доказывает. Подумать только! У такого выдающегося отца — такая беспомощная, в магическом плане, дочь. К счастью, она компенсировала этот недостаток другими достоинствами.
— Но я знаю, что Анна может колдовать!
— Артефакты, — Аспид опять полез в кисет. На этот раз он не стал смешивать гашиш с марихуаной. Чёрный шарик, размером со спичечную головку, он поместил в небольшую трубку и раскурил. Я не стал мешать. Гашиш делает людей разговорчивыми. — Например, для того, чтобы пользоваться Путями, она изготовила ключ из сапфира, и носила его в виде кулона.
Я видел у неё этот кулон сотни раз. Красавица Востока — или как-то так, она говорила, что её отец выиграл этот камень у раджи Удайпура в кости… Странно, почему я никогда не чуял в этом камне никакого колдовства?
— Драгоценные камни обладают способностью скрывать свою сущность, — сказал Аспид, хотя я ни о чём не спрашивал. — Придавая им свойства артефактов, драгоценности можно носить просто так, не скрываясь — до тех пор, пока они не понадобятся. Иначе как объяснить, почему некоторые из этих побрякушек так дорого стоят? — и он игриво подмигнул.
— Но всё-таки, причём здесь кровь?
Я вспомнил целую реку крови на крыше высотки. И проём двери, который кровь пропитала так, что становилось понятно: её наносили долго и тщательно, далеко не одним слоем.
— Кровь открывает Путь любому, — ответил Аспид. Голос его замедлился, взгляд сделался совсем отсутствующим. Теперь он говорил, глядя в одну точку перед собой. Я спохватился: не надо было позволять ему принимать чистый гашиш. Но теперь уже поздно. — Твари не обладают магией. Хотя сами — существа отчасти магические… — И он вновь захихикал.
— Кровь открывает Путь любому, — повторил я, а потом встряхнул его за плечо. — Эй! Не спать!.. Почему кровь? Отвечай!
— Как ребёнок движется в крови и муках по родовым путям… — Он опять хихикнул и откинулся назад. Опоры не было, и Аспид просто повалился в траву, задрав ноги. — Мы с тобой родственники, Владыка, — неожиданно сказал он. — Как у Киплинга, помнишь? Мы с тобой одной крови. Ты и я.
— Что ты несёшь?
Он задрал зелёную хирургическую штанину и показал вены на голенях, все сплошь в следах от уколов и гематомах.
— Я вводил себе сыворотку, добытую из крови Твоих детей Владыка, — сказал Аспид.
Я сглотнул.
— То есть, ты вводил себе кровь Тварей? Но… Почему ты это делал?
Он опять улыбнулся — так, что у меня свело мускулы щек.
— Когда меня спрашивают: — почему? Я отвечаю: — а почему нет? Мой Эликсир — это ПАНАЦЕЯ, — он уселся на прежнее место, лицо Аспида было расслабленным и довольным. — К генам оборотней я добавил твою способность питаться жизненной энергией других существ, а потом УСИЛИЛ её — мои дети могут выпить человека за три, пять секунд — разве это не совершенство? А ещё у тебя есть быстрота, сила, выносливость, способность подчинять своей воле и… Бессмертие. Кто откажется от такого коктейля?
— Анна… — в горле пересохло. — Анна тоже принимала твой коктейль?
— Я же тебе говорил: ЕЙ я вводил его прямо во влагалище. Средоточие женской СИЛЫ. По-сути, в каком-то смысле, она ТОЖЕ твоя дочь…
Сидя на земле, вцепившись в траву руками, я переждал приступ ярости, а потом задал последний вопрос.
— Ктулху.
— Что, Владыка?
— Морские чудовища. Кайдзю. Как тебе удалось вызвать из небытия древних гигантов?
— Это не я, — он беспечно рассмеялся и затряс головой. — О, безусловно, я — гений. Но я работаю с живой материей. С тем, что можно смешать, взболтать и подогреть, если ты понимаешь, о чём я. Чудовища, Автохтоны — это всё Анна.
— Анна? Но ты сказал…
— Она кого-то нашла, — перебил Аспид. В голосе его прорезались нотки ревности. — Мага, с талантом пробуждать все заклинания, когда-либо созданные другими магами на Земле. Восстановление из пепла. Так она это называла. Анна убедила, или уговорила, или даже СОБЛАЗНИЛА этого мага. И заставила делать то, что ей нужно.
Я почувствовал, как немеет лицо. Как руки и ноги наливаются новой, неизведанной раньше тяжестью — словно в жилах моих течёт не кровь, а свинец.
— Ты… — я облизал губы. — Ты знаешь, кто это?
— Не знаю и знать не хочу, — он отвернулся, устраиваясь на травке поудобнее. Наступала заключительная стадия наркотического опьянения: глубокий тяжелый сон… — Да и какая разница? Анна как раз направилась её убить.
— Кто? — зарычал я, хорошенько встряхнув Аспида за плечо. — Кто этот маг?
— Я же сказал: не знаю, — на секунду взгляд его прояснился. — Какая-то девчонка. Но она больше не нужна, — Аспид хихикнул. — Кайдзю выполнили свою работу — привлекли твоё внимание, Владыка. Теперь она не нужна. Анна убьёт девчонку и вернётся ко мне…
Я его ударил.
Струна моего терпения лопнула неожиданно. Казалось, я уже ко всему привык, и никакие его слова не смогут поколебать моего равновесия.
Но я ошибался.
Я ударил его в голову, очень сильно. Но вместо того, чтобы размозжить череп, моя рука застыла в воздухе — её держал Аспид.
— А знаешь, это будет даже интересно, — в его глазах не было никакого безумия. — Сразиться с тем, у кого я взял свою силу. Творение уничтожает своего создателя — это будет очень символично.
Глава 23
— Странно, — сказал Гоплит. — Я думал, все карты, приложения и само руководство по созданию порталов уничтожены. Сгорели, вместе с хранилищем Ватикана. Там были последние копии.
Все подскочили.
Я что хочу сказать: когда мы ввалились в клуб, никакого Гоплита здесь не сидело. В смысле, зал был пуст, даже за стойкой никого.
А тут РАЗ — и он сидит на своём месте у окна, как ни в чём ни бывало, и читает газетку…
Стоп. А ведь Сашхен говорил, что Гоплит не умеет читать. Да и я всегда об этом знала… И в то же время, никогда не удивлялась, увидев старика с газеткой наперевес. Наверное, потому что старики ВСЕГДА так ходят — это их специальная, стариковская суперсила такая: всегда иметь при себе газетку, хотя все нормальные люди новости с мобильников читают.
Ладно, это я от испуга. Словесный понос открылся — уж очень неожиданно, что Гоплит здесь сидит и всё слышит, что мы говорим.
— Сгорели? — придя в себя, тут же фыркнул Бэкон. — Скорее, их СОЖГЛИ. Намеренно. Великая Мать Церковь считает чудеса своей прерогативой. И прилагает ОГРОМНЫЕ усилия к тому, чтобы так оставалось и впредь.
— Это всё неважно, — вбросил Алекс. — Сгорели, не сгорели… Главное, что они действуют, и есть люди, способные этим воспользоваться, — он строго посмотрел на Сэра Фрэнсиса. — Ну же, Феня! Теперь ты должен рассказать нам всё.
— А ведь мы с вами на брудершафт не пили, — обиженно буркнул Бэкон и покосился на меня: стрёмно ему, видите ли, когда отчитывают при ребёнке.
Ну да ничего, перетопчется.
— Аннушка украла карты, — брякнула я.
Сама от себя не ожидала, но дело в том… В общем, как только Бэкон сказал, что это у него были карты порталов, и что их украли, у меня в голове щелкнуло.
Последний кусочек головоломки встал на место, пазл сошелся, пасьянс… Ну в общем, вы поняли.
Все посмотрели на меня.
Один Бэкон тряс головой, словно ему в ухо залетела пчела.
— Этого не может быть, мадемуазель, — заявил он так категорично, что сразу напомнил мне Истеричку. — Анна — хорошая девочка, она никогда бы…
— Это сделала Аннушка, она с Аспидом заодно, — сказала я.
И вот теперь наступила тишина.
Она РАЗРАЗИЛАСЬ. Как гром. Только беззвучный.
— Звезда моя, — нарушил тишину Алекс. Как всегда, он первым пришел в себя. Сориентировался, в общем. — Соблаговоли пояснить свою мысль.
Я поморщилась. Терпеть не могу, когда он так разговаривает — по старообрядчески. «Соблаговоли…» Нет бы просто сказать: колись, подруга. И всё.
Но на самом деле, я просто боялась. Ну, не то, что боялась, а просто… Накосячила я. Конкретно накосячила, одной тарелочкой не обойдёшься. Тут вагон нужен, и ещё тележка.
И ведь Ави меня за этим и отправила: рассказать.
Нужды многих и всё такое. Но сразу не вышло, а потом как-то не до того было, потом Сашхен пропал, мы с Семёнычем Тварей мочили…
В общем, в глубине души я надеялась, что обойдётся без меня. Старички сами всё узнают, а я как бы и ни при чём.
Походу, не получилось.
Глубоко вздохнув, я отлепилась от стойки, где потягивала лимонад с солёными сухариками, и вышла в центр зала.
В голове сразу появилось дежа-вю: я, маленькая, стою на табуретке, а сзади — украшенная игрушками ёлка…
Странное такое дежа-вю. Сроду у нас в детдоме на табуретку никого не ставили, да и ёлка была совсем другая, раз в семь больше… Ладно, потом разберусь.
А сейчас…
— Милостивые государи, я должна сделать признание.
Чёрт, чёрт, чёрт! Это всё Алекс, этой старообрядщиной я от него заразилась.
— К нам едет ревизор? — спросил Гоплит, и подмигнул.
Все рассмеялись. У меня в животе распустился узел из толстых верёвок, и я смогла вздохнуть.
— Говори, Звезда моя, — подтолкнул Алекс. И я была ему благодарна: иначе телилась бы ещё полчаса.
Мелькнула мысль: хорошо, что Сашхена нет. При нём бы я реально от стыда сгорела. Как спичка.
— Ктулху на город напустила я.
Ну вот. Я это сказала.
И стала считать про себя: раз ромашка, два ромашка, три…
Интересно, на какой ромашке меня прибьют?
И тут они все заржали.
Нет, правда.
Первым начал Бэкон, подхватил Прохор, за ним — Семёныч, тихо улыбнулся Гоплит…
Один Алекс не смеялся. Смотрел на меня своими тёмными, как вишни, глазами, и молчал.
— Ну ты молодец, егоза, — наконец выдохнул Семёныч. — Повесел