— А ведь это мысль, мон шер, — наконец выдавил он. — Кто сказал, что кайдзю появился случайно?
Я моргнул.
Кому выгодно отвлечь нас до такой степени, чтобы мы забыли всё на свете?..
И я уже рвал из кармана трубу, пальцы уже сами искали контакт, а сердце глухо бухало в горле. Неужели?..
Мы ведь всё время этого ждали: что он придёт за ней, что попробует каким-то образом отбить девочку у нас, завладеть ею.
Точнее, её даром.
А ведь не зря Анна прилетела именно сегодня.
— Шеф, я думаю, что кайдзю — это отвлекающий манёвр. Ясно же: дальше фортов он не пройдёт, городу ничего не грозит. А это значит… — я напряженно слушал гудки.
Алекс кивнул. Вытянул губы трубочкой, покачался с носков на пятки.
— Хорошо, что ты это сказал. А то я думал, что уже на воду дую.
Мы одновременно посмотрели на тёмную полоску воды между пирсом и боком катера. С высокого борта к нам перебросили сходни, и по ним спускался Гиллель, без своеобычной лопаты, от чего он казался неправильным.
— Не отвечает, — объявил я, прослушав гудков пятнадцать.
— Она же в школе, — задумчиво проговорил шеф. — На уроках запрещено пользоваться телефоном.
Точно. Я об этом забыл. Плохо, штабс-капитан. Вы, как её наставник, о таких вещах должны помнить в первую очередь…
— Что будем делать, шеф?
Одной половиной я жаждал остаться: рвануть на катере в море, отыскать эпицентр этого безобразия… и жахнуть по нему изо всех стволов. Но мысленно я уже летел назад, в город, к зданию школы.
— За девочкой присмотрят, — он уже успел поздороваться с Гиллелем, открыть багажник, и теперь они вдвоём тащили тяжелый ящик с выстрелами к РПГ. — Пока что она в безопасности.
— Леди Анна здесь.
Чего мне стоили эти слова… Во рту стало сухо и горько, кожа на щеках натянулась — словно в ожидании пощечины.
— Я знаю, — шеф отмахнулся, словно от комара. — И это даже хорошо: держи друзей близко, а врагов…
Подскочив к Алексу, я перегородил дорогу.
— Шеф, вы что же, оставили Машу… Как живца?
Он перехватил свой конец ящика поудобнее и посмотрел на меня спокойно, даже как-то сонно.
— Время дорого, кадет, — я вздрогнул, когда он вспомнил моё давнишнее, «детское» прозвище. — Чем раньше мы разделаемся с кайдзю, тем раньше вернёмся домой.
— Кайдзю? — тут же переспросил Гиллель.
— Это Сашхен придумал, — похвастал шеф. — Надо же как-то называть эту… креатуру, Шемайя.
— Да. Да, конечно. Очень тонко подмечено, мой друг.
Во время этого диалога они успели ступить на шаткие сходни, протащили по ним ящик и осторожно водрузили его на палубу.
Я вернулся к багажнику.
К совести шефа взывать бесполезно. Он всегда делает только то, что считает нужным — ни больше, ни меньше.
— Что тут у вас? — ко мне стремительно шагал незнакомец в ветровке. Был он среднего роста, жилист, с кожей того коричневого оттенка, про которую хотелось сказать «просоленная», или «дублёная».
— Вы капитан? — спросил я.
— Шкипер, — сверкнули в улыбке белоснежные зубы. — Ого! Печенег, едрит его.
— Шеф думает, что может пригодиться.
— В кулацком хозяйстве… — кивнул шкипер, взвалил на плечо пулемёт, другой рукой подхватил тюк с огнемётами и споро побежал назад, на катер.
Отец Прохор в разгрузке участия не принимал.
Сменив кенгурушку на непромокаемый чёрный плащ с капюшоном, он стоял на носу катера и вглядывался в море.
Поднялся ветер. По волнам бежали серые буруны, пахло йодом, солью и падалью — словно на пирсе подох громадный кит.
Ветер дул со стороны щупалец. Они всё также бурлили в воде перед фортом Константин, и не скажу, что их стало меньше.
Напротив: среди гладких чёрно-зелёных извивов появились тёмные точки: при известной доле воображения их можно было принять за головы на длинных шеях. Лох-Несские чудовища. Плезиозавры.
Глубоко вздохнув, я сосредоточился.
И оказался там, среди них. Среди плеска волн, горящей плоти и оглушительного грохота. Я видел громадные спины, чешуя — размером с суповую миску. Я ощущал неимоверную гамму чувств: страх, растерянность, боль. Ярость.
И над всем этим — непреодолимая потребность двигаться к берегу, туда, где за каменными стенами угадывались соблазнительные тёплые существа…
Это желание крыло все остальные, не оставляя выбора.
К счастью, артиллерия форта была на высоте: кайдзю не мог продвинуться к первой линии ни на метр.
Длинные жирафьи шеи, осьминожьи щупальца, громадные ненасытные пасти, усеянные зубами в несколько рядов, толстая непробиваемая шкура…
Иероним Босх не мог бы придумать существ, более отвратительных с виду и столь же странных.
— Они не имеют разума, шеф, — открыв глаза, я отыскал взглядом Алекса. — Они и сами ничего не понимают. Просто знают, что надо нападать.
Шеф кивнул. Он как раз помогал шкиперу расчехлять морскую пушку.
— Бедняги, — произнёс со своего сторожевого поста чудо-отрок. — Они будут идти на штурм, пока их всех не истребят.
— Но до этого ещё далеко, — напомнил шкипер, спрыгивая на палубу и вытирая промасленные руки куском ветоши. — Так что нечего его жалеть.
— Их, — поправил я. Шкипер посмотрел с интересом. — Я хотел сказать, это не одно существо. Их там много. Разных, — я попытался показать руками, но махнул на это гиблое дело.
— Я имел в виду того, кто их направляет, — мягко пояснил шкипер.
Не могу сказать, понравился он мне, или нет. Но что-то в нём определённо было. Что-то от гранаты с выдернутой чекой.
Это заставило меня внимательнее осмотреть катер.
Морская пушка в носовой части, счетверённые пусковые установки за передней надстройкой, ещё что-то на крыше капитанского мостика… Снизу не видно, но явно что-то крупнокалиберное.
Это не спасательный катер.
Эта посудина вообще не принадлежит к частям береговой охраны. Да и ни к каким частям не принадлежит.
На море я полный профан. Предпочитаю пустыню, ещё лучше — городские джунгли. Но даже со своей слабенькой подготовкой могу сказать точно: это — пиратское судно. Не хватает «Весёлого Роджера» на мачте.
Глядя на шефа, я вопросительно поднял бровь.
— Ах да, — ненатурально спохватился шеф. — Познакомься, мон шер ами. Это… — Алекс посмотрел на шкипера, словно не знал, как продолжить.
— Семёныч, — тот сунул мне руку, шеф выдохнул с облегчением.
— Сашхен.
— Какая у тебя любимая книжка? — выстрелил шкипер, глядя мне прямо в глаза, не отпуская руки.
— Пятнадцатилетний капитан, — не задумываясь, ляпнул я. И смутился. — Ну в смысле, в детстве была.
— А потом? — требовательно спросил тот.
— А потом мне стало некогда читать книжки, — не знаю, что-то во мне стремилось одновременно понравиться ему, и разозлить.
— Зря, — он говорил так, словно знает всё на свете — причём, лучше всех. — Книжки читать надо. Иначе как ты поймёшь, что хорошо, а что плохо?
— По собственному разумению, — буркнул я и прошел мимо, чуть задев его плечом.
Через пару шагов понял, что идти больше некуда — катер был небольшим, от борта до борта метра четыре — и остановился у перил, или как они здесь называются.
Спиной я чувствовал испытующий взгляд, всё время хотелось передёрнуть плечами, сбросить это досадное внимание, но я сдерживался.
Втянул носом солёный воздух, выпрямился…
— Шеф, на два слова.
Алекс спрыгнул откуда-то сверху, вытирая руки ветошью — так же, как и шкипер, весь он был в оружейном масле.
— Готово! — объявил он. — Отходим через минуту.
— Погодите, шеф… — инстинктивно я встал спиной к новому знакомому. — Вы уверены, что можно вот так вот уйти, бросив… всех? — я хотел сказать «Машу», но в последний миг понял, что если мы не вернёмся… Если кайдзю нас сожрёт, — а судя по тому, что я видел, это вполне реальный прогноз — то без поддержки останется не только Маша.
— Я написал Гоплиту, — спокойно сообщил шеф. — Скорее всего, он уже в РИПе.
Значит, Анны в клубе уже нет.
Что-то между ними такое было. Между моей прекрасной леди и старым ящером: они категорически не могли находиться на одной территории одновременно. Никаких войн, никаких баталий: но если появлялся один, другой тут же уходил. Мне всегда было интересно: как они понимают, кто именно должен уйти?
Но спрашивать стеснялся. Точнее, я знал, что ответа не получу: и Анна, и Гоплит, просто сделают вид, что не понимают, о чём речь.
Я кивнул.
— Если вы думаете, что этого достаточно, то…
— Семёныч! — не дослушав, шеф отвернулся и махнул шкиперу, который уже был в рубке — его силуэт виднелся за стеклом. — Заводи машину.
Под палубой дрогнуло, загрохотало, перешло в ровный гул…
— Стойте!.. — заорал я и бросился к сходням. Но было поздно, их уже убрали, а между нами и пирсом быстро увеличивалась полоса серой воды. — Я забыл запереть Хам, — я растерянно посмотрел на шефа.
— Ничего с ним не сделается, — к нам подошел Гиллель и улыбнулся. — Все в городе знают, ЧЬЯ это машина.
— Ну, так уж и все… — я смущенно потупился. — Кстати, Шемайя, а как же запрет покидать кладбище?
— Там Мириам, — сторож слегка пожал плечами и усмехнулся в бороду. — Прилетела на рассвете.
— Ах вот оно что, — мудро улыбнувшись, я отошел к корме и уставился на кильватерную струю.
Интересно девки пляшут. В смысле — Мириам и леди Анна. Стоило одной появиться в городе, как вторая тут как тут.
И это не совпадение, это тенденция.
Достав телефон, я вновь попытался дозвониться до Маши.
Тишина.
Ладно, сейчас я всё равно ничего не могу сделать…
И тут катер изрядно тряхнуло. Он подпрыгнул, но сразу выровнялся и рванул с прежней скоростью.
— Винт хотят отгрызть, — я не заметил, как шкипер оказался рядом. Он стоял, широко расставив ноги и сунув руки в карманы ветровки.