Девочки подошли к выходу из пещеры и остановились. Перед ними были горы и долины, плато и ущелья. Все, что угодно, кроме дороги. Выход из тоннеля оказался на середине горы, сразу из-под ног обрывались изъеденные временем и ветром скалы. Спуститься никакой возможности не было.
– Мы здесь умрем, – сказала Настя.
– Все лучше, чем в темноте, – пробормотала Лиза.
Она поворачивалась так и эдак, держа в каждой руке по мобильнику и пытаясь поймать сигнал. Иногда на дисплее появлялись одна или две полоски, свидетельствующие о том, что телефон изо всех сил ищет спутник или станцию, но этого не хватало, чтобы установить соединение.
Лиза сидела на камне, смотрела на горы и думала, что богиня все-таки нашла способ получить свою жертву. Они умрут здесь, их кровь просочится в камни, и богиня получит свое…
– Знаешь, что обидно? – сказала Настя.
– Что?
– Рисовать нечем. Я бы сейчас порисовала.
– Ты ненормальная!
Девочки сидели у выхода из пещеры, смотрели на горы и на небо и молчали. Потом доели печенье, но Лиза не дала сразу выпить всю оставшуюся воду.
– Какой смысл? – спросила Настя.
– Не знаю. Но в кино все так делают. И мы так будем.
Через час, жалобно пискнув, вырубился телефон Анастасии. Солнце неспешно шествовало по небу, и ясно было, что через несколько часов наступит вечер.
И вдруг Лиза подняла голову.
– Настька, слушай…
– Что?
Откуда-то приближался гул, и девочки невольно подались назад в тоннель.
– Вдруг это обвал? – пробормотала Анастасия. Но в следующий миг из-за горы вывернулся вертолет, его тускло-желтые бока мягко отблескивали на солнце.
Конечно, они бросились к выходу, подползли к самому краю тоннеля и махали руками, больше всего на свете боясь, что их не заметят. Но пилот увидел их, он завис перед скалой, и какие-то люди помахали из окошка в ответ. А потом машина поднялась выше и пропала из вида.
– Он улетел. – Настя без сил опустилась на камень. – Лизка, почему они нас бросили?
– Нет, он здесь, слышишь? – Лиза прислушивалась к гулу. – Ближе он подойти не мог – винт заденет за скалы. Но они наверняка придумают, как нас вытащить. Не дрейфь, Настька!– База, база, я «Ромашка», девочек обнаружил, – раздался в динамике хриплый голос. Вообще-то говорил пилот нормально, и ларингита у него не было, но шум и помехи сильно искажали звук.
– Где? «Ромашка», где они? – тут же вскинулась диспетчер Мария.
– В…
– Где?! «Ромашка», ты рехнулся? У меня тут их родители, ты чего ругаешься?
– База, если б ты видела, куда они залезли, ты бы не так ругалась, – прохрипело радио.
– Они живы? – наклонившись к микрофону, спросил Семен.
Утром обоих отцов забрали с территории лагеря молчаливые и неприветливые военные и привезли на военную базу под Севастополем. Семен и Марк несколько часов провели в жарком нутре громоздкой машины со средствами спецсвязи, которая служила диспетчерским пунктом для координации действий поисковых вертолетов. Родители выкурили бесчисленное количество сигарет и постарели на пару лет, прислушиваясь к разговорам диспетчеров с поисковиками.
– Живы, – донеслось из приемника. – База, выполняю маневр, до связи.
Маневр был еще тот. Пилот поднял машину вверх, и двое альпинистов-спасателей спустились на склон выше пещеры, туда, где хоть как-то можно был стоять. «Ромашка», трезво оценив время, за которое ребята смогут спуститься к пещере и вытянуть девчонок наверх, полетел на базу заправляться.– Мы все должны молиться на эту женщину, – говорила Циля, поправляя Лизину подушку. – Если бы не она, вас, дур таких, никто и никогда бы не нашел.
– Это ты про Тину? – сонно спросила Лизавета, удобно устраиваясь на кровати. – Она холодная, как мороженая треска.
– Она спасла вам жизнь! – сурово попеняла девочке мать. – У нее оказались какие-то невероятные связи во всех силовых структурах. Они смогли отследить сигналы ваших мобильников через спутник, как только вы вышли из тоннеля. – Циля вздрогнула при одной мысли о том, что пришлось пережить дочке. Присела на кровать и погладила темные завитки Лизиной шевелюры. – А как только уловили сигнал, подняли военные вертолеты и спасателей.
– Да… – Лиза вздохнула и поежилась, вспомнив, какими словами наградили их с Настькой те спасатели, пока вытягивали наверх, на крошечную каменистую площадку, чтобы вертолет смог забрать их с горы. И потом, на базе, куда сел вертолет… Как только врач осмотрел девочек и заявил, что они целы и невредимы, он выставил их из кабинета, и они шли по коридору базы к выходу, натыкаясь на взгляды мужчин и женщин, которые участвовали в их спасении. В глазах этих взрослых и серьезных людей Лиза увидела презрение и жалость, и ей стало так стыдно, что она еле донесла слезы непролитыми до машины. Уже потом в салоне разревелась, уткнувшись отцу в грудь. А Настька опять спала, и Марк отнес ее в самолет на руках.
– Лиза, я вот еще что хотела… – Циля помедлила, разглаживая одеяло. – Ты не делай так больше…
– Мам…
– Подожди! Я знаю, что ты человек с характером, но ты нас пожалей… И если это так важно для тебя – искать этот чертов храм или что ты там ищешь… Мы поедем на следующий год все вместе, найдем специалистов и проводников, можно, в конце концов, попросить Теодора Ильича, он работает в Академии наук, и он историк. Пусть включит тему в план, сформируют научную экспедицию, и ты поедешь…
– Мамочка, не надо! – Лиза села на кровати. – Клянусь тебе чем хочешь, я не буду больше его искать! Пусть остается там, где ее спрятали, так лучше.В семействе Марка Анатольевича имел место торжественный ужин. Малыши отправились спать, Настя тоже, не потому, что так уж спать хотелось, а потому, что все еще стыдно было в глаза родителям смотреть, а взрослые устроились за большим столом в кухне-столовой парк-отеля. Дверь на балкон была открыта, ветер шевелил белые занавески, и из парка приятно пахло свежескошенной травой. Разговор за ужином поддерживали в основном тетя Рая и Лана. Марк и Тина все больше молчали. После очередной паузы тетя Рая вдруг спросила:
– А не тебя ли, Валя, я видела в Черновцах?
– Меня, – кивнула Тина.
– Ну, слава богу! А я уж думала, из ума начала выживать… – Тетушка покачала головой. – Все тебе неймется, – добавила она неодобрительно.
– Жизнь такая… разнообразная, – отозвалась Тина. Потом оглядела присутствующих и добавила: – Думаю, я должна вам кое-что объяснить. У меня действительно свой бизнес в Америке, и он служит как для извлечения дохода, так и для прикрытия моих поездок и путешествий, которые вызваны бывают служебной необходимостью работы в Интерполе. Стасик, наш черновицкий коммерсант, устал торговать антиквариатом и поддельными передвижниками, Герасимовыми и Налбандянами. Он решил хапнуть сразу много денег. Этот идиот не нашел ничего лучшего, как купить на каком-то оборонном предприятии, находящемся в глубоком кризисе, полоний.
Марк вздрогнул, Лана вытаращила глаза.
Тина кивнула:
– Да, он ведь чертовски дорого стоит, а больше нашего родственника ничего не волнует! Он запихал его в этого толстопузого купидончика, поставил в шкаф к маме («Бедная Сима!» – пробормотала тетя Рая) и принялся искать покупателей. Само собой, за ним следили. Он вышел на весьма опасных людей, они вели переговоры и торговались о цене, и нам оставалось только дождаться момента совершения сделки и повязать всех… и вдруг все завертелось непонятно как. Стасик стал бегать как ошпаренный, и выяснилось, что этот самый купидон, с контейнером полония в пузе, пропал.
– Черт, он сильно токсичен, этот полоний? – спросила Лана, которую мгновенно перестал волновать Стасик и начал терзать страх за здоровье детей.
– Контейнер герметичен, так что ничего страшного, – отозвалась Тина. Увидев, что Марк продолжает хмуриться, она со вздохом добавила:
– Помните, несколько дней назад приходил такой милый мальчик, настраивал телевизор? У него была с собой специальная аппаратура, он все проверил; нигде не фонит… Я разрешила проверить и московские квартиры, так что все в порядке.
– Спасибо, – серьезно сказал Марк.
– На здоровье, – отозвалась Тина. – Так вот о купидоне… – Она перевела взгляд на Лану, и та невольно вздрогнула, пытаясь сообразить, что этой женщине может быть известно о ее приключениях в Германии. – Когда контейнер с купидоном вернулся в Москву, мы сочли за лучшее прибрать его к рукам, а то мало ли что… Россия такое место, где что упало, то пропало, ищи потом.
– Значит, Стасик сядет? – печально вопросила тетя Рая. – Бедная Сима!
– Ну, там будет видно. Пока он поправляет здоровье, а в дальнейшем многое будет зависеть от его желания сотрудничать.
В комнате опять стало тихо, и тетя Рая тяжело поднялась со стула, заявив:
– Если хотите, можете еще посидеть и помолчать. А я пойду лягу. День был тяжелый…
– Давай давление померяю, – вскинулся Марк, и они с тетушкой покинули столовую.
– Я вам очень благодарна, – сказала Лана, глядя на Тину.
Та кивнула и негромко произнесла:
– Я завтра улетаю. Утром рано. – Она с усмешкой наблюдала за растерянным выражением лица Ланы. – Что вы хотите? Чтобы я погостила еще? И каждый вечер иметь такой праздник, как сегодня? Чтобы все натянуто молчали и искали безопасные темы для разговоров?
– Чтобы не было такого напряжения, вам надо поговорить с Марком, – быстро ответила Лана. – И мне кажется, сейчас самый подходящий момент…
– Вы ошибаетесь, – покачала головой Тина. – Думаете, он настолько благодарен мне за спасение девочек, что захочет меня простить? Нет и нет. Первое нет, потому что мне не нужно его прощение. Я не считаю себя виноватой в том, что и как делала. А второе нет – он не простит, хотя ему стало бы легче. Но в этом Марк такой же упрямый, как его отец: он никогда не забудет человека, который, как он считает, его предал. И никогда его не простит.
– Отец? – Лана удивилась. – Я думала, он не знает, кто его отец.
– А он и не знает, – холодно отозвалась Тина, вставая. – А если захочет узнать – пусть придет ко мне сам и спросит.