В ноябре и декабре одна «орда» действительно едва успевала сменяться другой. Бегая по парку с мешками, граблями и лопатой, Женька даже не заметила, как в этой веренице дней и ночей, в беспорядочном режиме работы и отдыха пролетел ее день рождения, двадцать четвертый по счету, с учетом самого первого дня ее появления на свет. То есть так вот незаметно ей уже стукнуло двадцать три… Она вспомнила об этом лишь неделю спустя, взявшись подсчитать, сколько же лет Тяпе. Он был последним Дианкиным щенком и родился за два года до приезда Женьки с Дианкой в «Лесное озеро». Прожила же здесь Женька, как выяснилось, уже целых семь лет. Семь лет, промчавшихся незаметно, как внезапно налетевший и исчезнувший вдали порыв ветра.
«…и медленно как тянутся мгновения,
зато мгновенно как летят года»
— вспомнилось в связи с этим Женьке стихотворение, прочитанное еще в школе и запомнившееся, несмотря на то, что тогда она еще не могла понять всей глубины его смысла. А теперь годы действительно летели устрашающе незаметно, в то время как дни иногда ухитрялись растянуться в невыносимую бесконечность. Порой у Женьки едва хватало терпения дождаться отъезда очередной «орды» — чем больше их было, тем сильнее она начинала уставать от них. И эта усталость как будто никуда не уходила в ставшие редкими дни затишья, а словно скапливалась, из-за чего каждый последующий приезд гостей воспринимался все тяжелее. Но все же, когда по стенам комнаты скользил через кухонное окно свет фар очередной прибывшей «автоколонны», Женька каждый раз выскальзывала теперь на крыльцо, чтобы проводить машины взглядом от ворот до того места, где они полностью исчезали за деревьями парка. И каждый раз с единственным желанием — увидеть среди проезжающих машин громадную темную «Тойоту». Женька высматривала ее, вопреки всем своим решениям и всякому здравому смыслу, ведь сама же прекрасно знала, что машина Влада была уничтожена несостоявшимися убийцами на следующий день после покушения. Но всякий раз желание взглянуть на машины оказывалось сильнее ее. Потом Женька ругала себя за это и клялась больше не заниматься ерундой. И жалела, что так и не выбросила флакон одеколона в озеро, пока оно еще не было покрыто коркой льда. А в итоге вынуждена была признаться самой себе, что границы того мира, в котором она жила до сих пор, оказались весьма и весьма хрупкими. И что Влад, лишь раз переступив через них, нарушил их настолько, что на полное восстановление уйдет, возможно, даже не один год.
С Владом Женька все-таки встретилась, но не скоро — после Рождества, и не в «Лесном озере», а в городе. В морозный и солнечный день она, пользуясь послепраздничным затишьем в доме отдыха, совершила очередную поездку за продуктами. И поскольку до этого выбраться к магазинам ей долго не удавалось, список необходимых покупок оказался очень значительным. Шагая к автобусной остановке, Женька перебирала в мыслях то, что все-таки не смогла купить, потому что сумки и так уже казались неподъемными, и пыталась решить, без чего она сможет обойтись еще некоторое время, а без чего нет. Ей одинаково не хотелось как предпринимать последнюю героическую попытку зайти в еще один магазин, чтобы докупить там необходимое, так и совершать потом дополнительную поездку в город. Измученная тяжелой ношей, Женька настолько задумалась, что почти перестала замечать окружающих. И, естественно, не обратила никакого внимания на то, что к тротуару свернул блестящий темно-синий, почти что черный внедорожник. Она равнодушно прошла мимо него, но он, снова тронувшись с места, опять притормозил рядом с Женькой. Ему пришлось проделать это еще дважды, пока она наконец не заметила его и не остановилась. Сразу же почувствовав себя улиткой без домика и не понимая, какое отношение может иметь к ней эта машина, Женька настороженно оглядела ее. Машина была новой, это несомненно. Иномарка, но мерцающий на решетке радиатора значок — комбинация из трех овалов — ничего не сказал абсолютно не разбирающейся в автомобилях Женьке. Мелькнула мысль, что, если человек в машине действительно притормозил здесь из-за нее, то, вероятнее всего, это Корней, но за сверкающим лобовым стеклом водителя было не видно, а выходить он, похоже, не собирался. Не считая нужным проявлять какую бы то ни было инициативу, Женька хотела уже уйти, когда водительская дверь все-таки распахнулась, и на дорогу вышел Влад.
При виде его Женькино сердце резко ускорило темп своего биения, и что-то еще, находящееся рядом — быть может, душа? — вздрогнуло и затрепетало. А сама Женька молча застыла на месте, неотрывно глядя, как он обходит машину, чтобы оказаться на тротуаре. Он был все тот же: чисто выбрит, модно подстрижен. Разве что немного похудел, но это его вовсе не портило. Во всяком случае, темно-серый деловой костюм сидел на нем так, будто Влад в нем и родился. Женька невольно отметила, что он вообще относится к той породе мужчин, которым как ничто другое идут именно костюмы с галстуками.
— Привет, — поздоровался Влад, подходя к Женьке. — Ну вот и свиделись. Всего-то с четвертого раза поймал, да и то едва не убежала.
— Привет, — ответила Женька, опуская на землю сумки, чтобы дать отдых рукам. — А откуда мне было знать, что это твоя машина? Раз уж решил подъехать, то мог бы и сразу показаться, вместо того чтобы в прятки играть.
— В том-то и дело, что не мог — мимо проезжали несколько машин, и мне из-за этого сразу дверь было не открыть. А ты бы хоть глазом повела, дикарка.
— Не смотрю я в городе по сторонам, городские пейзажи на это не вдохновляют, — ответила Женька.
— В лесу лучше, да? — спросил он. Спросил вроде бы серьезно, но едва уловимо дрогнувшие брови выдали скрытую насмешку.
— Намного лучше, — искренне ответила Женька.
— Ну конечно, — кивнул он. — Это я лишь по своей наивности мог ожидать от тебя какого-то другого ответа. Конечно же, в лесу гораздо лучше, и веселее, и главное — перспектив намного больше, чем в городе.
— Это зависит от того, кому какая среда обитания больше подходит. — Женька снова начала испытывать давно забытое раздражение. — И насмехаться тут вовсе не над чем.
— А разве я насмехаюсь? Это как же я посмел? — притворно удивился он. Но не успела еще Женька отреагировать на его слова, как он кивнул на стоящие у ее ног сумки: — И куда ты с этой поклажей? Снова в лес или еще куда-нибудь собиралась зайти?
— Снова в лес, — холодно ответила Женька.
Она хотела взять сумки и уйти, но Влад опередил ее, подхватил их и направился к багажнику.
— Оставь сумки в покое. — Женька шагнула следом, но Влад уже устанавливал их в нише за задними сиденьями своей машины. Потом, невзирая на Женькин протест, толкнул рукой дверцу багажника, и она мягко, почти беззвучно закрылась.
— Садись в машину, — сказал Влад. Но поскольку Женька продолжала стоять, упрямо глядя на него, взял ее под локоть, подвел к передней дверце и почти впихнул на пассажирское сиденье.
— И всегда ты так навязываешь свою волю другим? — мрачно поинтересовалась Женька, когда он занял свое место за рулем.
— Почти, — кивнул он, включая зажигание. — Не люблю выслушивать отказы от женщин.
— Но я-то в число твоих женщин не вхожу, — напомнила Женька. — Так что мог бы сделать исключение.
— Что не входишь — это точно, — искоса взглянув на нее, усмехнулся Влад. — Но вот насчет исключения — извини, не могу. Поедем, я гостинцев твоим собакам куплю, а потом отвезу тебя в твои чертоги. У тебя там, кстати, как жизнь-то? Волки еще у порога не воют?
— Может, и выли бы, да их всякие веселые граждане постреляли, — в тон его вопросу ответила Женька. — Приезжали, понимаешь ли, отдыхать. Знаешь ведь, наверное, как этот процесс происходит?
— Ну мне ли да не знать, — кивнул он. — Я-то ведь не лесная дева и не в монастырской келье живу.
Женька много чего могла бы рассказать ему в ответ на эту последнюю попытку ее уязвить, но не стала этого делать, и дальше они поехали молча. Двигателя почти не было слышно, как не ощущалось и тряски, несмотря на то что машина ехала по весьма неважной дороге. В салоне новой машины Влада витал приятный освежающий запах, к которому ненавязчиво примешивался аромат ставшего так хорошо знакомым Женьке одеколона. Она скользнула взглядом по салону и впервые за последние годы испытала своеобразный комплекс Золушки, попавшей во дворец замарашкой в своем старом и рваном платье. Ее вроде бы еще вполне приличные выходные джинсы и куртка показались ей вдруг совершенно убогими на фоне роскошной обшивки салона и светлых кожаных кресел, а сама она, простоволосая, без всякой косметики, ощутила себя серым воробьем рядом с ухоженным Владом в его дорогом костюме. Со всей отчетливостью представив себе, как же она выглядит в его глазах, Женька невольно поджала обутые в поношенные сапоги ноги под сиденье.
— Ты чего там? — заметив ее движение, спросил Влад. — Сядь нормально. Эта машина создана для удобства, а ты в ней как будто закоченела, перед тем аршин проглотив.
— Спасибо, что описал. Без тебя я ни за что бы себе этого не представила, — с мрачной иронией кивнула Женька. А потом спросила, стараясь перевести разговор на что-нибудь другое: — И как оно называется, это твое новое чудо техники?
— «Тойота Лендкрузер», как и старое, только новая модель, — ответил он. — Люблю машины этой марки. А может, просто привык — иногда я бываю на редкость консервативен.
— Да, — согласилась Женька. — Вот, например, несмотря на случившееся с тобой недавно, по-прежнему ездишь в гордом одиночестве.
— Езжу, — согласился Влад. — В таких вопросах лучше всего полагаться на свои собственные силы. Ну а еще на удачу в виде дикой лесной нимфы с волкодавом на поводке. — Он улыбнулся краешком губ, останавливая машину перед супермаркетом, потом спросил у Женьки: — Со мной пойдешь или здесь посидишь?
— Лучше посижу, — быстро ответила она, едва представив себе ужасающее скопление людей за этими бетонно-стеклянными стенами.
— Хорошо. — Влад, видимо, и не ожидал от нее другого ответа. — Посиди. Об одном только тебя прошу: никуда, пожалуйста, не исчезай… Хотя бы для того, чтобы машина не оставалась без присмотра, — немного подумав, добавил он.