Теперь начали прибывать вторые и третьи лица местной элиты. Эрик бон Хаунсер с Семелес бон Хаунсер под руку. – Двоюродные брат и сестра, – шептал голос Андреа. – Одно время ходили слухи, что она была любовницей Эрика. Она наверняка попытается соблазнить Тони или, если это не удастся, самого посла.
Тони покраснел, когда склонился над рукой Семелес бон Хаунсер. Стелла фыркнула. Марджори подавила невеселый смешок, улыбнувшись и поклонившись в свою очередь, когда Фигор взял её за руку.
– Фигор бон Дамфэльс, младший брат Обермуна. Ему поручено флиртовать с леди Вестрайдинг. Шевлок бон Дамфэльс. Он будет ухаживать за Стеллой, хотя и неохотно, потому что всё еще скорбит по исчезнувшей на Охоте леди Джанетте бон Мокерден. Сильван бон Дамфэльс. Как обычно, никто не знает, что у него на уме.
Марджори обратилась к сыновьям бон Дамфэльсов.
– Добрый вечер. Как приятно снова видеть вас обоих.
– Добрый вечер, леди Вестрайдинг, – произнёс Сильван, элегантно кланяясь. – Так любезно с вашей стороны, что вы организовали это развлечение для нас. В течение нескольких дней мы почти ни о чем другом не говорили. Сильван не преминул улыбнутся Марджори и Стелле, дружески похлопать Тони по плечу и сдержанно поклониться Риго. Всё это он проделал с естественной грацией. По сравнению с ним Шевлок выглядел плохим актёром, способным лишь на невнятный комплимент да косой взгляд.
– Бедняга Шевлок. Так неубедительно, – подумала Марджори.
– Чертовски неотёсанный тип, – закипала от злости Стелла.
– Обермун Ставенджер бон Дамфэльс. Обермам Ровена бон Дамфэльс.
Теперь начали появляться первые лица общества, но голос Андреа молчал. Юрарьеры уже знали всё то, что было общеизвестно о главах домов и их супругах.
– Обермун Карл бон Биндерсен. Обермам Лизиан бон Биндерсен. Обермун Димот бон Мокерден. Обермам Джеральдриа бон Мокерден.
– Добрый вечер. Для нас большая честь приветствовать вас.
– Обермун Густав бон Смэрлок. Обермам Берта бон Смэрлок. Обермун Джеррил бон Хаунсер. Обермам Фелиция бон Хаунсер.
– Добрый вечер. Добрый вечер.
– Обермун Лансель бон Лапмон.
– Один, – прошептала Андреа в свой микрофон. – Недавно овдовел.
Последними прибыли мужчина и пожилая женщина в механическом инвалидном кресле.
– Обермун Зорик бон Танлиг. Обермам Алидианн бон Танлиг.
– Она мать Обермуна и старшая среди первых лиц, – прошептала Андреа. – Она всегда появляется последней.
Теперь гости званного ужина могли всецело насладиться музыкой и аппетитно пахнущими яствами, спустившись на половину пролета из длинного, холодного приёмного зала.
Марджори вошла в бальный зал, и Риго закружил её в танце. Стелла и Тони последовали за ним. Они разучили эти старинные па загодя под бдительным присмотром учителя танцев, присланного из Коммонса, и теперь скользили по роскошным отполированным полам так, как будто танцевали в этой удивительно интимной манере всю свою жизнь. Танец назывался вальс. Кое-где к ним присоединились пары бонов, не так много, чтобы выказать свой восторг, но и не так мало, чтобы показаться невежливыми.
– Нас хотят поставить на место, – сказала Марджори, улыбаясь Риго в лицо.
– Они могут сделать это только в том случае, если мы покажем им что заметили это, – он улыбался ей в ответ, но в глубине его глаз разгоралось пламя.
Настало время смены партнёров. Риго не упустил возможности для ответного удара. Хотя он был любезен со всеми бонами, он не пригласил на танец ни одну из тех женщин, которым было приказано не подходить к нему. Благодаря Персану он знал, кто это был. Как и Тони.
– Представь, что это олимпийское соревнование, – сказала Марджори своему застенчивому сыну. – Если ты сделаешь всё правильно, то получишь медаль. Относитесь к партнёрше по танцу, как к своенравной лошади, мягко, но твёрдо. В конце концов, это всего лишь лёгкая атлетика.
Посему Тони танцевал, улыбался и даже пытался флиртовать, хотя, к сожалению, он был мало искушён в этом великосветском искусстве. У Стеллы это получалось гораздо лучше, гнев только прибавлял ей кураж.
Казалось, вальсирующие пары бесконечно сменяли друг друга в танцевальной эстафете. Маргарет начала скучать. Ей нахватало живого разговора.
– Вы потанцуете со мной, леди Вестрайдинг? – Сильван, материализовался за её спиной.
Она вздохнула с облегчением. Сильван не должен был быть одним из тех, кого она должна была опасаться. Он вёл её в танце мягко, как будто приучая её к своим движениям, пока они, казалось, не танцевали почти как одно целое. Она мимолетно подумала о своем совете Тони, и это её позабавило. Вокруг них кружили другие пары, но они словно бы не замечали их. Вскоре боны начали перешёптывались друг с другом, глядя на вальсирующую пару. Сильван всегда выделялся, потому что он не был предсказуем. Смотрите – Сильван! Сильван бон Дамфэльс…
Возможно, именно этот шепоток привлёк внимание Риго. Он был на балконе, стоя у входа в комнату отдыха для джентльменов, когда увидел Марджори, кружащуюся в объятиях Сильвана. Его губы приподнялись в полуоскале. Она танцевала с молодым бон Дамфэльсом так, как будто он был её старым другом. Или любовником.
Он изо всех сил старался контролировать выражение своего лица. Он не мог рычать или ругаться, как он это по обыкновению делал, когда видел её такой же довольной, во время верховой езды, танца или просто прогуливающейся по саду. В определенные моменты на её лице появлялось выражение неосознанной радости, которое исходило от той её части, которую он всегда желал.
Он ухаживал за Марджори и завоевал её, но он так и не завладел тем, чего хотел. В поисках её души он взял только её тело, обнаружив там пустоту. Марджори- это пустая цитадель, которую он мог штурмовать снова и снова, но безрезультатно. Танцуя с Сильваном бон Дамфэльсом, она словно бы растворилась в движении и удовольствии, глаза полузакрыты, губы изогнуты в нежной улыбке.
В его ухе раздался голос Андреа: – Персан говорит, что твое отсутствие замечено.
Он натянуто улыбнулся и спустился с балкона, всматриваясь в женские лица. Всё это было игрой, всего лишь игрой.
А внизу Сильван уже оставил Марджори и с нарочитой галантностью повернулся к Стелле. Марджори взяла стакан фруктового сока с подноса, предложенного Асмиром Танлигом, и встала рядом с Джеральдиной бон Мокерден, чтобы присоединиться к обсуждению фасонов дамских платьев, расшитых фантастическими узорами из бисера. Это тоже была часть игра, со своим собственным языком, своим собственным этикетом.
Риго пронесся мимо неё в танце, напряжённо улыбаясь, через плечо своей партнерши.
За ними, через дверь на террасу, Марджори увидела Эжени. Был ли кто-нибудь назначен партнёром по танцам с ней? Какой-нибудь бон? Возможно, ей придется умолять Сильвана потанцевать с любовницей её мужа. Хотя, возможно, Шевлок сделал бы это и без подсказки. Он был всё это время возле двери, глядя на Эжени, где она стояла с кем-то ещё. С девушкой? Но на приёме не было ни девушек, ни молодых женщин. Кроме Стеллы, а Стелла танцевала с Сильваном. Марджори, охваченная предчувствием беды, торопливо поставила свой стакан.
Эжени и её новая компаньонка вошли через дверь террасы. Эжени была одетая во всё розовое, её платье развевалось позади неё, словно облако на закате; её спутница в таком же платье, но фиолетового цвета, словно тень, шла позади Эжени. С высоко поднятыми волосами, она двигалась по танцевальной зале лёгкой скользящей походкой; голова её была слегка повёрнута набок, так что она смотрела через комнату своим странным взглядом, как бы искоса…
Повисла странная тишина. Музыка продолжалась, но люди замедлились, словно движущиеся игрушки, у которых кончился завод; медленно, они останавливались.
Эжени была на полпути к Марджори. Она не подошла бы к Риго, во всяком случае не публично, она знала правила. Она знала, что ее общественная роль заключалась в том, чтобы быть просто одной из группы, гостьей посольства, приглашенной принять участие в этом веселье. Эжени улыбнулась, протягивая руку Марджори, когда её спутница прошествовала вслед за ней, минуя замершего у двери мужчину…
Шевлок закричал так, как будто у него вырвали сердце.
– Джанетта!
Эжени неуверенно оглянулась, на её лице отразилось сомнение; затем, видя, что её компаньонка по-прежнему следует за ней с беспечным видом, она прошла вперёд.
– Джанетта! – теперь уже женщина рядом с Марджори, Джеральдрия бон Мокерден, выкрикнула это имя.
Поднялся шум голосов. Джеральдрия уронила свой бокал. Она разлетелась на звенящие осколки на полу. Музыка смолкла. Шевлок и Джеральдрия оба двигались, как лунатики, к девушке в фиолетовом платье.
Теперь закричали Димот бон Мокерден, и Винс, его брат, а затем и другие. Странную девушку окружили, схватили, но она никак не отреагировала. Её передавали из рук в руки, словно тряпичную куклу, пока в конце концов она оказалась в объятиях Шевлока.
– Что вы с ней сделали? Почти прокричал Сильван, стоявший рядом с Марджори. – Что вы наделали?
– С Эжени? – в изумлении распахнула глаза Марджори.
– С Джанеттой. С этой девушкой.
– Я никогда не видела её до этого момента!
– Та женщина, с которой она пришла. Что она сделала?
И когда Марджори беспомощно покачала головой, он торопливо продолжил: – Выясни это сейчас же, иначе всё закончится тем, что мы станем бросать друг в друга дохлых летучих мышей
У Марджори не было времени спросить его, что он имел в виду. Риго был там, с Эжени, которая плакала и отрицала какую-либо вину, бормоча что-то, не говоря ничего путного, чего-то, что они могли бы использовать против растущего гнева вокруг них.
– Вы мерзкие фраграсы! – возвысил свой голос Густав бон Смэрлок. – Что вы сделали с Джанеттой?
– Тихо! – проревел на него Риго, его голос заглушил остальные голоса. – Тишина!
Гвалт голосов стих, и голос Эжени брызнул, словно звук серебряного колокольчика.
– Я купила её в Городе Простолюдинов, – запричитала Эжени, – Я получила ее от Джандры Джеллико. Все, что я сделала, это сшила ей платье и сделала прическу. Она уже была такой, когда я ее забирала…