Что ж, посол Юрарье пробыл на Траве совсем недолго. Джамлис Зои ещё ничего не слышала о чуме. Тем не менее, надо дать задание брату Ноази Фуасои, что тот был в курсе любых необычных слухов.
***
Какое-то время Риллиби проводил свои дни в обязательных молитвах, в утренних и вечерних песнопениях, время от времени посещая специальные службы, но у него были и другие обязанности. Весной, летом и осенью, благословенными солнцем, можно было заниматься садоводством, когда один урожай сменял другой под покровительством тёплого животворного дождя. Хотя длинная эллиптическая орбита планеты Трава в середине лета приводила её максимально близко к её солнцу, на далёком севере жара уменьшалась до почти терпимого уровня. В обители были свиньи и куры, которых нужно было кормить и забивать. Нужно было заготовить запасы на зиму. Через некоторое время такой размеренной монастырской жизни ему сообщили, что скоро его назначат на постоянную работу.
Когда этот день настал, Риллиби в обличье брата Лурая улизнул из монастыря, чтобы спрятаться в траве в компании брата Майноа и поговорить о будущем.
– Они хотят знать, чем я хочу заняться, – поведал Риллиби недовольным голосом. – Я должен сказать им сегодня днем.
– Всё верно, – спокойно ответствовал брат Майноа. – Теперь, когда ты остепенился и лазающие обезьяны определённо больше не собираются тебя убивать – и что это брат Флумзи, который называет себя Верзилой, убил нескольких верхолазов, хотя он и утверждает, что они были его друзьями – те, кто стоит у власти над нами, должны решить, что теперь делать с тобой. Ну что же, ты должен дать им то, что они хотят, брат. Они хотят, чтобы ты ушёл, ты должен уйти. Я думаю, будет лучше, если мы сможем вернуть тебя на раскопки вместе со мной, особенно если мы сможем сделать это до того, как старший брат Джамлис вспомнит о тех двадцати ударах, которые он обещал тебе. Однако, если ты скажешь, что хочешь вернуться на раскопки со мной, Старший Брат отправит тебя куда угодно на Траве, но только не туда, – Брат Майноа задумчиво пожевал стебель травы, который он держал. – Что тебе следует сделать, Лурай, так это выглядеть подавленным и самому спросить их, что ты можешь сделать для обители. Они упомянут полдюжины вещей, включая раскопки. Они назовут сады, курятники, свиноферму, столярную мастерскую, ткацкую мастерскую и раскопки. Скажи: «Я тоже видел раскопки, когда брат Майноа привёл меня сюда». Включись в разговор. Затем, когда они предложат тебе копать, ты скажешь: – Копать, старший брат? Я был там, и не думаю, что мне бы это сильно понравилось.
– Вы правда хотите, чтобы я сказал…
– Следи за тем, что я говорю. Просто сделай слегка расстроенный вид и скажи, что, по-твоему, раскопки тебе бы не очень понравились. Тогда они пошлют тебя именно туда. В конце концов, на раскопках никто не попытается тебя убить. Кроме того, это занятие очень интересно. Каждый раз мы находим что-то новое.
Брат Лурай буркнул что-то в знак согласия, неохотно поднялся на ноги и направился к монастырю. Когда он уходил, он выглядел достаточно убедительно расстроенным.
Брат Майноа вздохнул, глядя вслед его удаляющейся фигуре. – Он скучает по дому, – сказал он себе. – Таким же был и я когда-то.
Из травы донеслось вопросительное мурлыканье, похожее на сдержанное рычание.
Привыкший к этому брат Майноа даже не вздрогнул. Он закрыл глаза и сосредоточился. Как можно объяснить тоску по дому? Тоска, подумал он, по месту, которое очень хорошо знаешь. Место, в котором можно быть счастливым. Он обдумал слова, затем попытался мысленно представить несколько картинок: Возвращение домой вечером, мягкий свет ламп. Открывается знакомая дверь. Ощущение рук, обнимающих его…
Слезы текли по его щекам, и он смахнул их, почти сердито. Как часто случалось, чувства, которые он пытался передать, были подхвачены и усилены им самим.
Рычание стало печальным.
– В последний раз, когда я видел тебя, ты был внизу, рядом с раскопками. В любом случае, что ты здесь делаешь?
В его сознании возникла картина рощицы рядом с раскопками. В центре его была пустота. Аморфные сгустки аметистовых и розовых тонов рыскали по пустоте, завывая.
– Ты скучал по мне?
Мурлыканье.
– Я вернусь через день или два. Я просто пытаюсь уговорить брата Лурая пойти со мной, если они ему позволят. Новый человек, из которого не вышибло ни капли здравого смысла, для меня лучше, чем один из старых, мягкий и податливый, как губка. «Да, брат. Нет, брат». Соглашаются со всем, что я говорю, а потом убегают, чтобы сообщить обо мне в Доктрину, как только смогут. И не показывайся брату Лураю, пока я не скажу. Ты бы напугал его до полусмерти. Бедный парень. Он плывет по течению. В этом году он должен был вернуться домой, но теперь всё пришло в движение…
Брат Майноа покивал головой, набивая трубку ороговевшим пальцем. Он встряхнул мешочек, в котором хранил табак, сушёную траву, которую он всё ещё называл табаком, после всех этих лет. Он вздохнул.
– У меня почти закончилась та алая трава, которая так хорошо курится.
Наступила тишина, никакого мурлыканья, ничего, кроме ощущения тихого дыхания. Медленно, осторожно в сознании брата Майноа начал формироваться образ. Это было одно из зданий на Опал Хилла. Брат Майноа хорошо их знал. Он помогал проектировать тамошние сады.
– Опал Хилл, – сказал он, показывая, что понял.
Картина расширилась, стала более разветвленной. Там были женщина, мужчина, двое молодых людей. Не с Травы, судя по тому, как они были одеты. И лошади! Боже милостивый, что они здесь делали?
– Это лошади, – выдохнул он. – С Терры. Господи, я не видел лошадей с тех пор, как мне было пять или шесть лет. – Он замолчал, осознавая давление в своем мозгу, требование.
– Расскажи мне, – просили картинки в его мозгу. – Расскажи мне о людях в Опал Хилл.
Брат Майноа покачал головой. – Я не могу. Я ничего не знаю. Я даже ничего не слышал о них.
Изображение лошади, странно выглядящей карликовой на фоне своего всадника-человека, вызывало ощущение вопроса.
– Лошади – земные животные. Люди ездят на них верхом. Они являются одними из дюжины или около того по-настоящему одомашненных животных, которые так же довольны общением с человеком, как и жизнью в дикой природе…
Сомнение.
Брат Майноа испытал сильное чувство неудовлетворенности. Спрашивающий хотел получить больше информации.
– Я попытаюсь выяснить, – сказал брат Майноа. – Должен же быть кто-то, кого я могу спросить…
Присутствие в его голове внезапно исчезло. Брат Майноа знал, что если он посмотрит в траву, то ничего не увидит. Он смотрел много раз и всегда видел только это, ничего. Что бы это ни было, говорившее с ним (а у Майноа были свои подозрения относительно личности собеседника), оно не стремилось быть замеченным.
С тропинки донесся оклик, голос брата Лурая. – Майн-о-а.
Брат Майноа встал и направился в направлении голоса, тащась по тропинке к монастырю без признаков спешки или интереса. Брат Лурай, тяжело дыша, спешил к нему: – Тебя хочет видеть старший брат Лаэроа.
– Что я натворил на этот раз?
– Ничего. Я имею в виду, ничего особенного. Старший брат Лаэроа поймал меня как раз в тот момент, когда я входил в кабинет старшего брата Фуасои. Это люди из Опал Хилл. Они хотят, чтобы их сопровождали на экскурсию по руинам Арбая. Старший брат Лаэроа говорит, что, поскольку тебе придется вернуться, чтобы стать гидом, ты можешь взять меня с собой и держать там.
Интересно. Особенно в связи с тем, что собеседник Майноа только что спрашивал об Опал Хилл и его обитателях.
***
Когда Риллиби и брат Майноа прибыли на раскопки, Майноа прочитал лекцию о том, что было известно об Арбае. По обе стороны фасады домов были украшены стилизованными виноградными лозами и фруктами, а также забавными фигурами самих Арбаев, резвящихся среди зарослей винограда.
– Но здесь, на Траве нет таких виноградных лоз, – заметил Риллиби.
Майноа покачал головой. – Здесь, в прерии, нет. Но в болотистом лесу есть виноградные лозы с такими же листьями и плодами; они обвиваются вокруг деревьев, создавая мостики для птиц. Почти всё, что вырезано на этих стенах и дверях, можно найти где-нибудь здесь, на Траве. Есть гиппеи, и Гончие, и Гляделки, и Фоксен. Летающие птицы и разные виды деревьев, вырезаны так детально, что можно с уверенность сказать, что именно это за деревья.
– И где же эти деревья? – брат Лурай хотел знать.
– Во влажном болотном лесу, мальчик. И в перелесках, тут и там. Я покажу тебе маленькую рощицу менее чем в полумиле отсюда. На этих стенах тысячи изображений самих арбаев, делающих то одно, то другое, – продолжал брат Майноа. – По крайней мере, на фасадах домов они, кажется, улыбаются, а вот на дверях – нет.
– И это вот улыбка? – с сомнением произнес брат Лурай, уставившись на изображение зубастой морды.
– Ну, учитывая, что у них клыки, мы думаем, – да. Но у, вырезанных на дверях образах, – нет. Те, кто вырезан на дверях, – серьёзные существа, делающие серьезные вещи.
Брат Лурай осмотрел неповрежденную часть двери. Лица действительно казались очень серьезными. Даже он мог это заметить. Была изображена процессия арбаев, окаймленная, как всегда, стилизованными виноградными лозами. – Но здесь нет никаких надписей. Нет слов.
Брат Лурай вздохнул. Было бы приятно изучить язык этих арбаев, узнать, что они должны были думать о вещах, и было ли это то же самое, что думали люди. В небе, далеко на юго-западе, послышался шум, и он поднял голову, вглядываясь в облака. – Я слышу аэрокар.
– Полагаю, они из Опал-Хилл, – сказал брат Майноа. – Интересно, зачем они хотят увидеть это место.
Марджори, сидевшая наверху в летящей машине, задавалась тем же вопросом. Это Риго захотел встретиться с Зелеными Братьями, Риго, который чувствовал, что у них может быть полезная информация.
Марджори вызвалась выяснить, знают ли братья что-нибудь полезное, но именно бесценный Персан Поллут предупредил их, что, если ей нужна информация, она должна держаться подальше от монастыря.