Некоторое время они ехали в тишине, нарушаемой лишь мягким стуком копыт и шелестом травы.
Марджори, ехавшей рядом с братом Майноа, показалось, что она услышала, как он заговорил, и наклонилась ближе, чтобы прошептать: – Брат?
Она снова услышала тот же звук. Храп. Он ехал верхом и спал, в то время как Синяя Звезда под ним безмятежно брела по склонам залитых звездным светом холмов, по извилистым тенистым долинам, как будто она была на пути домой, навострив уши, как будто слышала, как кто-то зовёт её по имени.
***
Риго проснулся с опухшими воспалёнными глазами и кислым привкусом во рту. Какое-то время соображал, где находится; затем, увидев мелькнувшую птицу за высокими окнами и услышав, как из травяного сада неоднократно донёсся крик пискуна, он вспомнил Траву. Мягкие розовые занавески, колышущиеся на утреннем ветру, подсказали ему, что он находится в комнате Эжени, а не в своей собственной спальне, примыкающей к спальне Марджори. Место рядом с ним было пустым.
Эжени вошла с подносом, с развевающимися волосами и в шелковом халате.
– Служанка приходит позже, Риго, так что я сама приготовила тебе кофе.
Она взбила его подушку, села рядом с ним на кровать и мило наклонилась вперед, чтобы налить напиток. Чашечки были розовыми, изогнутыми, словно лепестки цветка. От сливок шёл пар.
– Где ты взяла сливки? – спросил он. – Я не видел сливок с тех пор, как мы здесь».
– Пустяки, – кокетливо произнесла Эжени. – У меня есть свои способы.
– Нет, правда, Эжени. Где ты их раздобыла?
– Себастиан приносит их мне. У его жены есть корова.
– Ты флиртовала с ним?
Она не стала ничего отрицать, просто улыбнулась ему сквозь ресницы, потягивая кофе из своей чашки.
Он начал говорить что-то о флирте, о флирте Стеллы на приёме, и память вернулась к нему. Чашка выпала у него из рук и покатилась по толстому ковру.
– Риго?!
– Я совсем забыл о Стелле, – воскликнул он. – Я забыл!
– Ты не забыл, – ласково сказала она ему. – Ты всё сказал мне прошлой ночью.
– Проклятье, Эжени. Это не то, что я имел в виду.
Он опрометью забежал в ванную. Эжени слышала, как льется вода. Она осталась сидеть, отстранённо уставившись в свою пустую чашку.
Риго направился прямо на кухню, затем в комнату Марджори, а затем в комнату Тони. Там он обнаружил краткое сообщение на коммутаторе. Тони и его мать уехали. Они забрали лошадей. Они отправились на поиски Стеллы. Риго взвыл, наполовину от гнева, наполовину от боли. Хрустальная люстра над его головой завибрировала. Куда могла пойти Марджори? Тони не сказал, но была только одна отправная точка для поисков. Эстансия бон Дамфэльсов.
Он покраснел, вспомнив, как накануне покинул дом бон Дамфэльсов, умоляя их помочь ему найти его дочь, в то время как Ставенджер, сначала ледяным тоном, а затем разгоряченный гневом, обвинил его в недисциплинированном, не охотничьем поведении.
Димот и Густав сказали ему пойти домой и оплакать Стеллу наедине и перестать о ней кричать; в то время как тетушки и кузины бон Хаунсер и бон Дамфэльс насмешливо показывали на него пальцами. Несмотря на все это, жители Клайва сегодня не были на Охоте.
Риго решил вернуться в Клайв.
В гараже он обнаружил оба аэромобиля частично разобранными. Себастиан склонился над ящиком с новыми деталями.
– Что, во имя всего святого…?
– Ваш водитель вчера жаловался на неисправный стабилизатор, – ответил удивлённый Себастиан. – У нас были проблемы, и поскольку сегодня Охоты нет…
Риго сдержался от того, чтобы выругаться.
– Есть ли здесь какое-нибудь другое транспортное средство? Или может в деревне?
– Нет, сэр. Я могу собрать его заново через час или два. Если вам нужно уехать, возможно, кто-нибудь из Коммонса…
***
Когда они прибыли в Клайв, Марджори поехала прямо к воротам Гончих Это было самое близкое место к первой границе сада. Над первой границей находилась терраса. Она была уже на полпути ко входу в дом через террасу, когда некто увидел её и быстро двинулся ей навстречу, чтобы перехватить. Сильван.
– Марджори! Что вы здесь делаете?
– Я пришла, чтобы узнать всё, что возможно, о Стелле.
Она стояла перед ним, скрестив руки на груди, наполовину сердясь, наполовину умоляя.
Он взял её за руку и отвёл в сторону от окон.
– Давайте спустимся в сад.
Она последовала за ним, несколько неохотно и слишком поздно. Громогласный крик напугал их обоих. Ставенджер вышел из дверей и теперь возвышался на верхней ступеньке, лицо его было багровым от ярости.
– Что ты здесь делаешь? Фраграска! Я обращаюсь к тебе!
Его кулаки были сжаты, как будто он намеревался ударить Марджори. Её собственная потаённая ярость поднялась внутри горячей волной в одно мгновение. Она выпрямилась, вытянув одну руку вперед, указательным пальцем указывая на него.
– Ты, – закричала она. – Ты нечестивое чудовище!
Её крик повис в звенящем воздухе.
Ставенджер вздрогнул от неожиданности и отстранился. Он не привык ни к неповиновению, ни к упрекам, и он был так ошарашен, что ему потребовалось время, чтобы вспомнить о своём намерении напасть на Марджори.
– Ты варвар! Отвечай, где вы видели мою дочь в последний раз? – Марджори двинулась к нему, размахивая пальцем, как будто это было её оружие.
– Я не наблюдал за ней, – прорычал в ответ Ставенджер.
– Как может Мастер не наблюдать за своей Охотой? гиппеи настолько поработали тебя, что стал бесчувственным?
Его лицо потемнело от гнева, вены на шее вздулись. Он нечленораздельно взвыл и двинулся по направлению к ней с выпученными глазами.
Сильван схватил её сзади и потянул прочь.
– Беги! – прошипел он ей. – Он убьёт тебя, если ему представится такая возможность!
Он потащил её вниз по ступенькам, по Тропе Гончих, затем проследовав через Врата, он закрыл за ними тяжёлые створки. Стоя там она всё ещё могла слышать бессловесный рёв взбешённого Ставенджера.
Сильван прислонился к воротам, его лицо было бледным.
– Я знал, что ты захочешь знать. Я выяснил это для тебя. Я спросил Шевлока и некоторых других бонов. Честно говоря, они мало что замечают во время Охоты. Это случилось в Роще Даренфельда, там же, где исчезли Димити и Джанетта. Это то место, где их видели в последний раз.
– Ты должен показать мне! – потребовала Марджори, вскакивая в седло. – Сейчас же!
– Марджори…
– Не медли! Ты можешь оседлать ирландскую кобылу. Она меньше тех чудовищ, на которых ты привык ездить верхом.
Видя, что он рассеянно смотрит на большую лошадь, она произнесла скороговоркой: – Вставь левую ногу в стремя, вон ту металлическую штуку. Ухватись за седло и подтянись; она не собирается подставлять тебе свою ногу. А теперь возьми поводья в свои руки, как я. Не утруждайте себя тем, чтобы что-то с ней делать. Она поскачет сама. А теперь покажи мне, где это злосчастное место!
Сильван указал налево, и они поскакали в том направлении, проехав совсем немного, прежде чем услышали, как с грохотом распахнулись ворота, и, оглянувшись, увидели, что Ставенджер бессильно воет им вслед.
Вскоре всадники решительно въехали в высокую траву, которая скрыла их из виду.
Сильван довольно уверенно держался в седле, время от времени вытягивая вперёд ноги, как будто пытаясь найти углубление для пальцев ног, к которым он привык скача на Гиппеях.
– У неё нет шипов, которые могли бы тебя пронзить, – коротко проинструктировала его Марджори. – Наклонитесь вперёд. Погладь её. Ей это нравится.
Он сделал это медленно, почти со страхом, постепенно принимая всё более расслабленную позицию.
– Хотя у меня ломит во всём теле от этой непривычной позы, я не боюсь этих земных зверей, – поделился впечатлениями брат Майноа
– На Охоте с Гиппеями тоже по-настоящему не боишься, – рассеянно отозвался Сильван.
Он огляделся вокруг, как будто ища ориентиры.
– Вот туда, – он указал вперёд и немного вправо. – Это Океанский сад. Обычно мы бы поехали с другой стороны, но мы можем добраться туда в обход этим путем.
Он жестом показал Марджори дорогу, та поехала впереди.
– Почему твой отец ведёт себя как бесноватый? – спросил Тони.
– Из-за твоего отца. Когда они вернулись прошлой ночью с Охоты, Родриго потребовал, чтобы они помогли ему найти твою сестру. Но такого никогда не делают. Когда кто-то исчезает, все делают вид, что не замечают этого. Никто не ищет. Никто не требует помощи от других. Отец – мой отец – не смог сдержаться. Он был на взводе со вчерашнего дня.
Внезапно глаза Сильвана широко раскрылись, и он судорожно погладил свое горло. – Неужели…
– Поблизости не должно быть гиппеев, – пробормотал брат Майноа. – Во всяком случае сейчас. Я думаю, что наши… ну, наши проводники отпугнули их. Или, возможно, они отправились за подкреплением.
– Что за проводники?
– Сейчас не время объяснять это. Позже.
Сильван вернулся к массированию горла и недоверчиво огляделся вокруг. Только после того, как они прошли несколько миль по густой траве, он успокоился.
Там, вон там, начинается гребень, который ведёт к роще.
Они повернули в указанном направлении и двинулись дальше, достигнув нижней оконечности хребта. Начался подъём. Достигнув вершины холма, они смогли обозреть усеянную перелесками долину с высоты. Сильван указал на самый большой из них: – Даренфельд.
– Почему Даренфельд? – спросил Риллиби. – Нет на Траве бонов с таким именем.
– Были, – ответил Сильван. – Изначально здесь было одиннадцать семей. Эстансия Даренфельдов и вся их семья погибли в пожаре, когда загорелась трава, несколько поколений назад. Другие были сожжены раньше.
– Пожар в траве? – озадаченно произнесла Марджори. – Мы не видели ни одного пожара с тех пор, как прибыли сюда.
– Вы не бывали здесь летом.
Он пристально посмотрел на линию горизонта.
– Летом здесь почти нет дождей, но бывают сухие молнии. Пожары накатывают огромными волнами, пожирая траву, поднимая клубы дыма к облакам. Весной иногда случаются пожары, но они небольшие, потому что трава свежая и полна влаги…