– Опрашиваю. – Проводя рукой по щеке, Лунин попытался понять, что именно в его лице сподвигло оперативника к столь безрадостному наблюдению.
– Кого?
– Свидетелей. Или подозреваемых. Я пока сам не понял, кто они тут.
– Так, может, разделимся? – оживился Вадим. – Ты мальчиков возьмешь, я девочек, мне с девочками как-то проще общий язык находить.
– Удивительное совпадение, – хмыкнул Илья, решив, в конце концов, что с лицом у него все нормально…
– Кстати, они у тебя там без присмотра в гостиной все перелаялись, – Зубарев наконец перебрался со столешницы в кресло, – так что я сержанта пригнал, пусть за порядком следит. А то нам руководство не простит, если еще кого пришибут ненароком. Да, о пришибленном! Я тебе копию заключения медэксперта привез. – Майор протянул приятелю несколько сложенных вдвое листов. – Умные люди говорят, что нашего покойничка по голове дважды долбанули. Один раз в область затылка, причем удар был не очень сильный, в черепушке только трещина появилась. А вот второй удар, в теменную область, там уже от души приложили. Такая пробоина, что целый крейсер потопить можно было.
– И что из этого следует?
– Что из этого следует, должен нам сказать следователь, – весело прищурился Вадим. У нас тут есть такой? Вижу, сидит, целый подполковник. Только бледненький какой-то и с лица уставший. Потому, видать, плохо соображает.
Довольный собой, Зубарев щелкнул по стеклянной столешнице пальцем и прислушался.
– Не звенит, – разочарованно произнес он. – А я думал, мало ли, вдруг хрустальная. От богатеев всего ожидать можно. Эксперт допускает возможность того, что удары наносили два разных человека. Один из них, который послабее, вполне может быть женщиной.
– То есть у нас еще и убийство по сговору, – уныло констатировал Лунин. – Тогда вообще ничего не понятно.
– Ишь ты, – Зубарев скорчил глумливую физиономию, – а до этого, значит, тебе было что-то понятно. Ну, давай поделись умом, понимающий ты наш.
– До этого у меня сложилось впечатление, что здесь каждый сам за себя. – Лунин подумал о том, что если протянуть правую руку и как следует щелкнуть Вадика по лбу, тогда он наверняка перестанет так нагло улыбаться. – Никто из них не скрывает, что с покойником у них были сложные отношения, но только такое ощущение, что промеж собой у них все еще сложнее.
– Каждый не каждый, а две семейные пары у нас имеется, – резонно заметил оперативник. – А супруги – это уже потенциальные заговорщики. Правда, эти, как их, Красильниковы, особо на семейку киллеров не тянут, безобидные они, да и жили они у Фильченко, как у Христа за пазухой. А вот младшая дочурка с муженьком, чем тебе не вариант?
– Может, и вариант, – не стал спорить Лунин, – я сейчас их как раз допрашивать собираюсь.
– Вот и правильно, – вновь оживился Зубарев, – разделимся. Ты бери мужика, а я девочку. Вот увидишь, я ее быстро расколю.
– Разделимся, – безвольно согласился Лунин и, увидев на лице Вадима торжествующую улыбку, добавил: – Я займусь допросами, а ты обойдешь участок по периметру с внешней стороны.
– Это еще зачем? – возмутился не ожидавший такого поворота событий оперативник. – И как ты это представляешь? Тут же заборы, соседи. Я что, через них перепрыгивать буду?
– Не надо перепрыгивать. – Илья невозмутимо покачал головой. – Участок крайний, сосед имеется только с одной стороны, с фасада, там, где подъездная дорожка, тоже вряд ли могли залезть, там фонарь на фонаре и на каждом фонаре по камере. Остаются две стены, которые выходят на лес. Они, конечно, высокие, но мало ли, могли и лестницей воспользоваться или, может, с ветки дерева по веревке спуститься.
– Мне вот интересно, – майор задумчиво разглядывал Илью, – это у тебя от чего осложнение? От того, что тебе тогда, зимой, по башке кочергой треснули, или от того, что ты в больнице детективов слишком много начитался? Ты что, действительно думаешь, что какие-то люди в черном перемахнули через забор, путем телепатии выяснили, что старик сидит один в кабинете, по-быстрому грохнули его, а затем скрылись, растворившись в заборе? Илюха, давай я лучше с девочкой побеседую. Ты видел, она какая глазастенькая? Я на нее надавлю малость, она глазками захлопает и всю правду мне выложит.
– Когда пойдешь, загляни к Красильниковым, – Илья проигнорировал тираду оперативника, – попроси Марию Геннадиевну сделать мне кофейку. С лимоном.
– Вот она – настоящая мужская дружба, – вздохнул Вадим, – один будет сидеть в мягком кресле, попивать кофе да болтать с девицами, а другой – рыскать в грязи и кормить комаров. А что поделать, это же следственный комитет, белая кость. Не то что мы, простые труженики уголовного розыска.
– Иди уже, труженик, – мягко поторопил приятеля Лунин, – мне еще трех человек допросить надо. Да, чуть не забыл! Скажи, у нас в городе частные детективы есть?
– Ты же не женат. Тебе за кем следить? – ехидно буркнул Вадим, подымаясь из кресла. – Есть вроде штуки три, может, больше. Один у нас как-то свидетелем по делу проходил, тот еще дурачок, скажу я тебе. Его в свое время из наркоконтроля выперли, так он в частный сыск подался.
– Замечательно, – кивнул Илья, – ты, как с забором закончишь, выясни, сколько в городе этих самых детективов имеется. Надо со всеми ними связаться и выяснить, кого из них за последние несколько месяцев нанимал Фильченко.
– А он нанимал? – уточнил Зубарев.
Илья молча кивнул.
– Так от тебя, оказывается, даже польза есть, – грубовато похвалил Лунина оперативник, – не зря тебе подполковника дали. Это что же, наш старичок кое-что заподозрил и решил немного последить за своей женушкой?
– Заподозрил, – подтвердил Илья, – и решил последить. Вот только не за женой, а за одной безобидной, по мнению некоторых оперативников, семейной парой.
– Это ты сейчас про Красильниковых? – удивленно переспросил Вадим.
Лунин закинул руки за голову и вновь удовлетворенно кивнул.
– Ладно, я выясню, – шагнул к двери майор, – пойду поработаю, а ты здесь развлекайся.
– Про кофе не забудь! – крикнул Илья в тот момент, когда дверь с оглушительным грохотом захлопнулась.
Оставшись, наконец, один, Илья вновь откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сейчас бы часок поспать. Потом принять душ, можно даже холодный, а уже потом выпить чашечку, а то и две крепкого кофе. Вот тогда жить стало бы значительно веселее. А так, что это? Глаза раз за разом пытаются закрыться и никогда больше не открываться, в голове какие-то непонятные звуки. Тук-тук, тук-тук. Хотя, странно, голова вроде не болит.
– Можно? – Тихий женский голос заставил Лунина поспешно вынырнуть из черного омута забытья, в который попыталось занырнуть его сознание. – Я стучу, стучу, а вы не отвечаете.
– Простите, бога ради, задумался. – Илья неловко вскочил на ноги, зацепившись за стол, отчего тот угрожающе завибрировал. – А почему вы? Я думал, сейчас придет Андрей…
Илья распахнул лежащую на столе папку, пытаясь найти в бумагах отчество Наташиного мужа.
– Андрей? – Наташа робко улыбнулась. – У него что-то живот скрутило. А я подумала, что вы будете сидеть один, ждать. Вот и пришла.
Она одарила Лунина еще одной застенчивой улыбкой, а затем быстро оглянулась на дверь.
– Если вы скажете, я могу уйти. У вас же, наверное, все по системе. Вы ведь не в случайном порядке нас вызываете?
– Нет, конечно, – энергично замотал головой Лунин, – в смысле, что да, система обязательно должна быть.
– Тогда я пойду? – Она коснулась ручки двери кончиками пальцев.
– Зачем? Оставайтесь. Любая система допускает некоторые отклонения от первоначальной, – Илья быстро ущипнул себя за кончик носа, пытаясь найти подходящее слово, – конструкции.
– Тогда я присяду? – Наташа перевела взгляд с двери вначале на Илью, а затем на пустующее кресло.
– Конечно, – великодушно разрешил Лунин, – присаживайтесь. Это очень хорошо, что вы пришли.
Он сам, на этот раз медленно, стараясь ничего не задеть, опустился в кресло и уставился на младшую дочь Фильченко. Та, удобно устроившись напротив Ильи, в свою очередь с любопытством разглядывала следователя.
– Ну? – первой нарушила молчание Наташа. – Мне кажется, вы должны задавать мне какие-то вопросы.
– Да, вопросы, – спохватился Лунин, – вопросов у меня к вам много. Для начала, если можно, расскажите о ваших отношениях с отцом. Насколько я понимаю, человек это был достаточно сложный.
– Сложный? – в Наташином голосе слышалось откровенное непонимание. – Почему вы так говорите?
Ничего сложного в отце не было. У него было несколько правил, которым он всегда следовал, и ничего более. Может быть, кому-то было сложно принять эти правила.
– Но не вам? – уточнил Лунин.
Еще одна улыбка послужила наградой за его проницательность.
– Я всегда его хорошо понимала.
– Это хорошо, когда в семье такое взаимопонимание, – одобрил Илья, разглядывая женщину, муж которой проиграл ее же отцу в бильярд сумму, отдать которую не смог бы при всем желании. Вот только было ли оно, это желание? Интересно, что об этом думает сама Наташа. Ах да, она ничего об этом думать не может, поскольку ничего про эту историю не знает. Хотя, люди ведь частенько думают о том, чего на самом деле в природе нет и никогда не было. Например, о драконах. Или о гномах. Или о гномах, сражающихся с драконом. Книги пишут, фильмы о них снимают. Лунин вздохнул и попытался вернуться из несуществующего мира к реальности. – А ваш супруг, он тоже принимал все правила Игоря Владимировича?
– Андрей? – Лунину показалось, что возникшая пауза была чуть дольше, чем того требовала Наташина манера речи. – Могу сказать вам, что Андрей ладил с папой гораздо лучше большинства его родных детей.
– Угу, – коротко отозвался Лунин, придя к выводу, что под меньшинством в данном случае Наташа имела в виду именно себя, – я слышал, у них даже было общее увлечение.
– Вот вы о чем. – Лицо девушки, до этого выражавшее лишь любопытство, смешанное с доброжелательностью, в одно мгновение ожесточилось, теперь наконец она стала похожа на человека, не так давно предлагавшего надеть на Яну наручники и отправить ее в дальнее, но не очень комфортное путешествие по просторам Родины. – Я так понимаю, братцы уже успели напеть вам о проигрыше Андрея.