Домработница молчала, уставившись Лунину прямо в выпирающий из-под пиджака живот. Так они стояли несколько секунд. Илья рассматривал макушку Красильниковой, а та – пуговицу на его рубашке.
Затянувшееся молчание нарушил Страйк, вылетевший из-за угла дома. Руна отстала от него всего на полкорпуса. Собаки набрали такую скорость, что, казалось, они неминуемо сшибут с ног и Лунина, и стоящую напротив него Красильникову. В последний момент Мария Геннадиевна выкрикнула короткую команду, резко взмахнув рукой сверху вниз, и оба добермана замерли всего в паре метров от ступеней крыльца.
– Пойдемте, ужин остынет.
Обогнув Лунина, Мария Геннадиевна взбежала по ступенькам. На верхней она остановилась и повернулась к Илье.
– Если вы и вправду думаете, что я или Коля убить могли, то вы еще глупее, чем кажетесь, – почти выкрикнула она и тут же покраснела, моментально устыдившись своей выходки. – Вы ведь не думаете, что это мы сделали?
Последний вопрос прозвучал жалобно. Это был уже почти не вопрос, а призыв. Призыв поверить в то, что зло затаилось не в ней, не в ее муже, а в ком-то другом, в ком-то, кто сидит сейчас в гостиной, ожидая момента, когда можно будет наконец собраться у накрытого стола и приступить к ужину.
– Пойдемте в дом, – вздохнул Лунин, – а то ведь и впрямь все остынет. И еще, Мария Геннадиевна, вы на время моего визита собачек в вольер уберите. Пожалуйста.
Илья никогда не любил оказываться в центре внимания. Характер его работы предполагал большей частью необходимость много слушать, пытаясь одновременно выделить в услышанном хотя бы какое-то подобие правды, много печатать на компьютере и регулярно выслушивать нравоучения от руководства в лице генерала Хованского. Иногда, в процессе очных ставок, ему приходилось направлять в нужное русло поведение двух, а то и трех человек одновременно, но стоять посреди комнаты и ощущать на себе пристальные и большей частью неприязненные взгляды семи пар глаз Илье доводилось совсем не часто.
– Илья Олегович, добрый вечер! – В отличие от остальных Яна к появлению Лунина была готова, поэтому сориентировалась первой. – Как приятно вас снова видеть. А мы как раз собираемся садиться за стол. Так сказать, дружный семейный ужин.
– Я так понимаю, уже не только семейный, – сухо прокомментировал Владимир.
– Но ведь главное, что дружный, – улыбнулся ему, а заодно и всем остальным Лунин. – Вы не ждите меня, располагайтесь, а я пойду с дороги руки помою, с вашего позволения.
Сочтя всеобщее молчание тем самым позволением, Илья понимающе кивнул и молча покинул гостиную.
– Ну что, надо идти к столу, – Андрей выбрался из кресла и с наслаждением потянулся, – а то еще арестуют за сопротивление следствию.
Члены семьи один за другим потянулись из гостиной в столовую. Егор, приехавший незадолго до появления Лунина, остановился у выхода из комнаты и, когда с ним поравнялась Яна, придержал ее за локоть.
– Ты именно по этой причине просила меня приехать? Могла бы и предупредить, что появится следователь.
– Разве это что-то бы изменило? – холодно усмехнулась Яна. – Или тебе есть в чем признаться?
Рывком освободив руку, она направилась в столовую, Егору ничего не оставалось, как последовать за ней.
К моменту появления Лунина в столовой все шестеро родственников покойного вице-губернатора уже заняли свои места вокруг накрытого к ужину большого стола. Место для Лунина тоже было сервировано. Оно оказалось как раз напротив Яны, между Андреем по правую руку и Оксаной по левую.
– Выпьете с нами? – Андрей ткнул пальцем в стоящие на столе бутылки. – Или вам должностные инструкции не позволяют?
– Следователь – фигура процессуально самостоятельная, – усмехнулся Лунин и, сам не зная зачем, попросил виски, хотя всегда предпочитал коньяк.
Сделав глоток, Илья с грустью взглянул на коньячную бутылку и отставил бокал в сторону.
– Может быть, вам покажется странным то, что я сейчас скажу, – краем глаза Лунин заметил застывшую на пороге кухни Красильникову, – но на самом деле мое появление должно вас обрадовать.
– Ага, чувствую, – Оксана саркастично взглянула на следователя, – меня прямо распирает от радости. С поводом только никак не могла разобраться, а это, оказывается, от вашего появления. Скажите, господин следователь, а чего это я так радуюсь? Вы что, нашли преступника и теперь явились всех нас осчастливить этой новостью?
– Этой новостью, – Илья придвинул к себе поближе блюдо с жареным мясом, – я надеюсь осчастливить вас, Оксана Игоревна, в самое ближайшее время, может быть, даже завтра утром. А сейчас все же хочу закончить свою мысль. Мой приезд – это благо, если не для всех здесь присутствующих, то, во всяком случае, для большинства, поскольку я с уверенностью могу сказать, что большинство из вас не причастно к произошедшему в этом доме преступлению.
Лунин обвел взглядом притихший стол, затем обернулся и быстро подмигнул тискающей в руках полотенце бледной Красильниковой.
– Сейчас я объясню немного подробнее. Вся штука в том, что следственные действия по делу, не только по этому, по любому делу, как правило, выполняются достаточно неторопливо. Не буду вдаваться в детали, скажу лишь, что причин этому много. Хотя, наверное, родственникам убитого или, наоборот, подозреваемому, особенно невинно подозреваемому, бывает, знаете ли, и такое, сидящему в следственном изоляторе, все эти причины покажутся в достаточной степени надуманными. Эти люди заинтересованы в том, чтобы расследование продвигалось вперед и завершилось как можно быстрее.
– А следователи разве в этом не заинтересованы? – удивилась Наташа, отложившая вилку и внимательно вслушивающаяся в каждое слово Лунина.
Илья покачал головой.
– Следователь заинтересован в том, чтобы уложиться в отведенные законом сроки. Если вы не знаете, стандартный срок проведения предварительного расследования составляет два месяца, – под пристальными взглядами присутствующих Лунин выбрал и положил себе на тарелку кусок мяса попрожаристее, – но в случае особо сложных дел, а убийство, да еще убийство высокопоставленного чиновника, – это, несомненно, особо сложное дело, срок этот может быть продлен до двенадцати месяцев, то есть до года.
– Ох, ничего себе, – присвистнул Егор.
– Вам, Егор Игоревич, в данной ситуации проще остальных, – повернулся к нему Лунин, – если не ошибаюсь, подписка о невыезде на ваш образ жизни фактически не повлияла.
– Наверное, да, – после секундного размышления признал младший из братьев, – я, правда, в ноябре должен с учениками в Москву ехать, на олимпиаду по программированию.
– Я думаю, до ноября ситуация точно прояснится, – улыбнулся Илья, – но, как я понимаю, всем остальным хотелось бы как можно скорее вернуться к привычному месту жительства и образу жизни. Да и Яну Григорьевну наверняка присутствие гостей в доме скоро начнет утомлять.
– С каких это пор мы в своем доме стали гостями? – вспыхнула Наташа.
Наташин вопрос, возможно, был обращен к Лунину, но смотрела она именно на вдову убитого. Яна же сидела с равнодушным лицом и монотонно движущейся вверх-вниз нижней челюстью, пережевывающей, скорее всего, какой-то кусочек салата, ибо кроме зелени в тарелке у нее ничего не было.
– Мне кажется, всем уже известно, что документы на дом были переоформлены на имя Яны Григорьевны еще несколько месяцев назад, – констатировал очевидное Лунин, которому затянувшаяся пауза стала казаться чересчур агрессивной, – так что, в той или иной степени, мы все в гостях именно у нее. Я предлагаю перейти к ужину, иначе он вскоре совсем остынет.
– Да, – ухмыльнулся Егор, – воздадим должное трудам Марии Геннадиевны, ей будет приятно, тем более что она как раз подслушивает за дверью.
Все дружно повернули голову по направлению к кухне, но успели увидеть лишь взметнувшийся в воздухе и мгновенно исчезнувший краешек кухонного полотенца.
Оставшаяся часть ужина прошла в дружном, сосредоточенном молчании людей, поглощающих хорошую еду в плохой компании. Когда стук вилок о тарелки затих, взгляды присутствующих постепенно вновь сосредоточились на Лунине. Илья, предполагавший съесть еще один кусочек жаркого и уже занесший вилку над полупустым блюдом, на мгновение замер, словно пойманный с поличным карманный воришка, затем, тяжело вздохнув, отложил вилку.
– Если я что-то должен сказать, то я скажу. – Он тщательно вытер губы салфеткой. – Все было очень вкусно.
Лунин улыбнулся, но улыбка его так и осталась безответной. Собравшиеся за столом наследники погибшего главы семейства сидели почти неподвижно, с напряженными спинами и лицами, переводя злые и одно временно ищущие ответов взгляды то на Лунина, то друг на друга.
– Хорошо, давайте скажу иначе, – Илья вздохнул еще раз, более протяжно, – я хотел бы походить по дому и участку, чтобы как следует осмотреться. Если у меня возникнут вопросы к кому-то из вас, я подойду. Остальное время вы можете не обращать на мое присутствие никакого внимания.
– И долго мы должны будем не обращать внимания на ваше присутствие? – ехидно поинтересовалась Наташа.
– Вопрос времени, он такой… – Лунин запнулся, пытаясь подобрать какое-нибудь красивое, образное сравнение, но, так ничего и не придумав, взглянул на часы, – сложный. В любом случае, как я и говорил, завтра утром я постараюсь сказать вам, кто именно убил Игоря Владимировича, после чего мы, совместно с преступником, вас покинем.
– Постараетесь, – фыркнула Оксана, – то есть пока вы ни в чем не уверены. А если утром вы не сможете сказать нам ничего определенного?
– В таком случае завтра с утра я все равно избавлю вас от своего общества, – улыбнулся Илья, но в таком случае все остальное, я имею в виду вашу подписку о невыезде, останется без изменения еще на долгое время.
– Простите, – голос Яны прозвучал неожиданно для всех присутствующих и для Лунина в том числе, – вы говорите, что покинете нас завтра утром. Я правильно поняла, что вы собираетесь ночевать, – она сделала паузу и, окинув взглядом потомков покойного вице-губернатора, нашла правильную формулировку, – в этом доме?