– И что? – Яна отступила на шаг назад, но уперлась в стоящий посреди кабинета бильярдный стол. – У вас стало еще одним мотивом больше, но доказательств как не было, так и нет. А мотивов здесь хватает у каждого. Вы нам сами их тут расписывали.
– Все этот так, – удрученно согласился Илья, затем вдруг вертикальная складка, пересекшая его лоб, разгладилась, а на лице появилась улыбка, – но ведь есть же видеокамеры.
– Теперь вы нам расскажете удивительную историю про то, как кто-то заснял убийство на камеру своего телефона? – язвительно осведомилась Яна. – Боюсь, это будет сделать сложнее.
– Нет, я говорю про камеры в доме. Вы же мне их сами вчера показывали.
– Про те, которые не работают? – Яна презрительно фыркнула. – Разговор теряет всякий смысл.
– Про те, которые работают, – сухо отозвался Лунин и вновь направился к журнальному столику. – Мы говорили о том, как много в этом доме камер. Двадцать четыре, верно? Хотя, разве их кто-то пересчитывал?
– Неожиданный поворот, – пробормотал Зубарев.
– Я тоже нет, но все равно могу сказать, что их немного больше.
Наклонившись, Илья взял со стола два из четырех пультов. По одному в каждую руку.
– Первые подозрения у меня возникли еще вечером, причем совершенно случайно. Мне показалось, что в холле второго этажа я насчитал три камеры, а затем, когда мы с Яной Григорьевной просматривали изображения на мониторах, увидел лишь две. Конечно, могло быть так, что одна из камер отключена за ненадобностью, но почему-то мысль о том, что какая-то из камер может быть не подключена к основному серверу, не давала мне покоя весь вечер. Хотя, конечно, уснуть я не мог не из-за этого. Кто-нибудь из вас ночевал в этом кабинете? Нет? Я так и думал. Мне вот довелось, и скажу вам, диван чертовски неудобный, во всяком случае, для человека моего роста. Я на нем просто-напросто не помещаюсь. Так вот, поскольку мне не спалось, я решил посмотреть телевизор. Пультов тут много, я наугад щелкнул одним, потом другим. Телевизор включился, но почему-то ничего не показывал. Я подумал, может быть, к нему подключали какое-то другое устройство, например, караоке, а потом в меню не вернули нужный источник сигнала. Поэтому я нажал кнопку меню, – Лунин ткнул пультом в сторону телевизора, – и стал по очереди проверять все порты. Представляете мое удивление, когда после очередного нажатия кнопки я вдруг увидел на экране самого себя. Вот примерно, как сейчас, только вас тогда в кабинете никого не было.
Все разом повернулись к экрану, разделенному на четыре квадрата. Один из сегментов был черным, зато в трех остальных без труда можно было разглядеть интерьеры особняка. Одна из камер была установлена в гостиной, еще одна – в холле второго этажа, ну а в третьем квадратике присутствующие могли увидеть самих себя.
– Здесь можно увеличить, – сообщил Лунин, нажимая очередную кнопку на пульте.
Разделение экрана на сегменты моментально исчезло. Теперь в телевизоре хорошо были видны затылки и удивленные лица людей, озирающихся в поисках камеры видеонаблюдения.
– Вы что-то ищете? – осведомился Илья и, не дожидаясь ответа, подошел к той самой грифельной доске, на которой не так давно покойный Фильченко вел ритуальный список своих побед. К верхнему краю доски была прикреплена узкая декоративная полка, на которой располагалось несколько бильярдных шаров для игры в пул. Все шары, как это и полагается, были разных цветов и пронумерованы. Протянув руку, Илья снял с полки черную матовую восьмерку, и тут же изображение на экране телевизора замельтешило, растерянные лица собравшихся куда-то исчезли, вместо них вдруг на мгновение промелькнул потолок, яркое пятно окна, а затем, когда картинка вновь успокоилась, весь экран заполнила широкая, улыбающаяся физиономия Ильи Лунина.
– Сам еле нашел, – жизнерадостно сообщил собравшимся Лунин. – Интересная штука, проводов никаких нет, если раскрутить, то внутри камера и батарейка, а сигнал, я так думаю, через Блютуз передается.
– Это как же вы тут осмотр проводили? – Хованский зло пихнул в бок оперативника.
– Если не знать, что здесь камера, вряд ли можно догадаться, – заступился за майора Илья, – да и рекодер, видите, куда его поставили?
Лунин махнул рукой на возвышающуюся рядом с телевизором махину музыкального центра.
– Так здесь что, вся картинка пишется? – первым сообразил Изотов.
– Именно, Виктор Борисович, именно так.
Услышав о том, что в кабинете все время велась видеозапись, все на мгновение замолчали, а затем прозвучал растерянный голос Наташи:
– То есть в тот вечер, когда, – ее голос задрожал от волнения, – когда отца убили, запись тоже велась?
– Думаю, да, – кивнул Лунин, – я, правда, еще не проверял.
– И мы можем сейчас ее увидеть? – задала новый, несомненно, интересующий всех без исключения вопрос Наташа.
Илья вновь кивнул, направляя пульт в сторону рекодера.
– Попытаемся. Но для начала мы посмотрим еще одно, очень интересное видео. Оно, к сожалению, не дает нам точного ответа на вопрос, был ли у убийц третий сообщник, но тем не менее еще один персонаж в этой истории появляется. Ага, нашел!
Закончив манипуляции с пультом, Илья подошел ближе к телевизору, чтобы иметь возможность комментировать события по мере их экранного развития.
– Помнится, совсем недавно Яна Григорьевна обвинила меня в неких домогательствах, а именно в желании ночью посетить ее спальню, которое, естественно, ею, как скорбящей вдовой, было отвергнуто. Но если мы посмотрим на верхний левый квадратик, то увидим, что в третьем часу ночи, а именно в два ноль семь, Яна Григорьевна сама покидает свою комнату и направляется к двери этого кабинета. В это же время открывается еще одна дверь и в коридоре появляется, – Илья обернулся по сторонам и, найдя взглядом Егора, улыбнулся, – кажется, это вы.
Молодой человек не только не ответил на улыбку Лунина, но и, вдруг необыкновенно побледнев, попятился назад, пока не уперся в стоявшего у него за спиной Владимира.
– Яна Григорьевна подходит к двери кабинета, убеждается, что та заперта, и осторожно стучит. Жаль, что в камерах нет встроенного микрофона, но я вам скажу, стук был совсем тихий, очевидно, Яна Григорьевна не хотела, чтобы ее кто-то услышал. В это время Егор прижимается к стене рядом с дверью, при этом, обратите внимание, в руках он держит некий предмет, чрезвычайно напоминающий топор для колки дров, кажется, это называется, колун.
– Ох, ничего себе, братец, – не то изумился, не то восхитился Владимир, хлопая младшего брата по спине, – надо было тебя Родионом назвать!
– Вот скажите, Егор, – добродушное лицо Лунина вдруг сделалось необыкновенно печальным, – если бы я дверь открыл, вы бы меня так топором и ударили? Прямо по голове?
Бледность Егора уже приобрела тот синюшный оттенок, который называют мертвенным, а молящий о помощи взгляд был устремлен на Яну, которая, в свою очередь, стояла неподвижно, уставившись на свое собственное изображение в экране телевизора.
– Можете не отвечать, – Илья понимающе кивнул и отвернулся от младшего Фильченко, – к невезению наших заговорщиков за несколько минут до их появления я как раз обнаружил возможность просмотра изображения с видеокамер и сидел, глядя в экран телевизора. Естественно, увидев сразу двоих вооруженных людей, а если внимательно присмотреться, то видно, что Яна Григорьевна тоже держит в руках некий предмет, скорее всего, электрошокер, я не стал открывать дверь. Так что героям этой видеозаписи пришлось разойтись по своим спальням, поскольку выбивать дверь топором они не решились.
Лунин взглянул на застывшего в дверях и перекрывшего возможный путь к бегству Изотова, затем перевел взгляд на стоящего чуть ближе Хованского и печально вздохнул.
– А вы зачем приходили, Яна Григорьевна? – Лунин с любопытством взглянул на неподвижно стоящую вдову. – Понимаю, вы тоже догадались, что с камерами что-то не так. Должно быть, это было написано на моем лице, когда я разглядывал мониторы. Что поделать, столько лет работаю, а скрывать эмоции так и не научился. А вы, Егор? Что вас привело к двери кабинета, да еще и с топором? Любовь? Влюбленность? Как это лучше назвать?
Выждав пару секунд и поняв, что его реплики так и останутся без ответа, Илья пожал плечами и вновь обратился к собравшимся:
– Как видите, иногда видеокамеры способны не только помочь в раскрытии преступления, но и в его предотвращении. Но не будем задерживаться на этом незначительном эпизоде, – Илья вновь начал нажимать кнопки пульта, – а вернемся к событиям более давним и, как мне кажется, более драматичным. Что там у нас было, тридцатое августа? Выставим двадцать один пятьдесят девять, а теперь, давайте посмотрим, был ли я прав в своих предположениях.
В кабинете вновь стало тихо, все столпились прямо у телеэкрана, стараясь не пропустить ни одного сменяющего друг друга кадра разыгравшейся несколько дней назад трагедии. Оглянувшись, Илья поманил к себе Зубарева.
– Пусть Яна Григорьевна на диване пока посидит. И ты будь рядом, а то как бы у нас еще чего неожиданного не случилось.
Кивнув, Вадим протиснулся к Яне и потянул ее за руку из толпы. Женщина безропотно последовала за ним, обогнула журнальный стол и молча уселась на диван, положив руки на колени. В это самое время другая, телевизионная Яна стояла у двери, вслушиваясь в происходящие внутри кабинета события. Очевидно, их развитие женщину не удовлетворило, поскольку она стремительно ворвалась в комнату и бросилась к сидящему за столом мужу. Моментально выскочив из-за стола, Игорь Владимирович обнял супругу, а затем оттолкнул себе за спину, защищая от стоящего у двери вооруженного охотничьим карабином мужчины. Фильченко что-то выкрикнул, указывая рукой на дверь, затем схватил стоящую на столе фигурку орла и, угрожающе замахнувшись ею, сделал шаг вперед.
Последующие события произошли настолько стремительно, что все, что смог сделать Лунин, – это оставаться пассивным зрителем, не оказывающим на их развитие никакого влияния.