— Перестаньте паясничать и изображать из себя жигана с Привоза, господин Исаев, — уже более строго повторил Денис. — Я предпочитаю «мадам с дочкой», если вам интересно. И уж точно не с Прорезной… Давайте-ка вернемся к нашим баранам. Насколько я понимаю, вы — всего лишь мальчик на поручениях. Потому должны передать мне время и место встречи с вашим местным руководителем. У меня к нему личное послание от московского товарища.
— Вы снова говорите обидно, господин Давыдов, но вы не виноваты. Вас так воспитали. — Яшка обезоруживающе улыбнулся и пожал тощими плечами. — И я не в претензии, шо вы таки не видели телефона на стенке в вашем номере. Так вот, если вы вернетесь в ваш номер и сядете у того телефона, то сможете узнать за место встречи, когда вам позвонят.
— Когда же, хотя бы примерно, ждать звонка? У меня еще другие дела есть в Киеве.
— После шести часов пополудни и будет в самый раз, господин Давыдов…
Блюмкин, не оглядываясь, рысцой припустил в сторону Крещатика. Денис, проводив взглядом его узкую спину, неспешно двинулся в том же направлении, намереваясь пересечь Крещатик и через Михайловскую площадь выйти к Малой Житомирской улице, где в доме номер три располагалось местное отделение Осведомительного агентства.
Когда спустя час Денис вышел из особняка ОСВАГа, ему на миг почудилось, что на углу, у выхода к Михайловскому монастырю в толпе гуляющих мелькнула знакомая тощая фигура. Но поразмыслив, Давыдов убедил себя, что молодому террористу просто нечего тут делать, ведь никакого повода для подозрений Денис ему не давал. «Показалось», — решил капитан и направил стопы на Крещатик — благо до назначенного времени телефонного разговора оставалось еще более двух часов. А прогуляться по центральной улице Киева, заодно и пообедать в каком-нибудь ресторанчике, отведав местной кухни, — в этом Денис не смог себе отказать.
Но в чужом городе лучше не заходить в первое попавшееся заведение — кто знает, какая у него репутация. Давыдов подозвал извозчика и велел отвезти себя в лучший ресторан.
— Ну, так то вам, шановный пан, в «Крендель» надо!
— И чем же там кормят?
— А славно кормят! Есть повар-француз, есть повар-немец.
— Ну, тогда поехали, — решив, что в Киеве не обязательно есть вареники и галушки, сказал Давыдов.
Ресторан оказался премилым, а в том зале, куда любезный официант провел капитана, стояли большие и мягкие диваны. Денис решил, что это для тех обжор, которые после десерта уже не могут самостоятельно выбраться из-за стола и должны хоть немного отдохнуть. Оказалось, дело не только в обжорах.
За соседним столиком сидели на диване две дамы, одна — постарше и попышнее, другая — совсем молоденькая. Давыдов немного удивился: дамы без кавалеров могли прийти утром в кондитерскую, а тут уже вечер близится, в ресторане вот-вот начнет собираться приличная публика. Он оглядел зал и увидел еще двух дам — тоже без мужчин. Стоило ему задуматься о том, что в Киеве какие-то странные нравы, как официант, положив перед ним меню и карту вин, шепнул:
— Могу предложить пану приезжему приятные светские знакомства…
Денис невольно взглянул на своих соседок. Старшая из дам, поймав его взгляд, кокетливо улыбнулась. «Так то ж местные мадамы с дочками!» — Давыдов едва не прыснул, а потом вдруг разозлился.
— Весьма рекомендую, — прошептал догадливый официант. — Пан сам убедится: мадам с дочкой натуральные, без подделки. Показывают сцены страсти промеж собой, утешают всеми средствами…
— Еще одно слово, и получишь в ухо, — зверским шепотом произнес Давыдов. — Неси живо гратен из цветной капусты, а через пять минут — сырный суп!
Официант исчез. Мадам с дочкой переглянулись и уставились на Дениса весьма нахально. Он сердито фыркнул и подтащил к себе хлебницу. Чтобы не встречаться взглядом с дамами, принялся выбирать ломтик булки с поджаристой корочкой, потом поневоле этот ломтик сгрыз. И все время обеда просидел, опустив взор в тарелку.
А когда уже расплачивался, краем глаза увидел, что мадам с дочкой встают. Он разгадал их маневр — перехватить пикантного брюнета с седым локоном у двери. Дамы оказались ловкие — им это удалось.
— Не подумайте дурного, — сказала старшая.
— Ни о каких деньгах и речи быть не может, — добавила младшая.
— Вы тот, ради кого я на все согласна…
— Все, что пожелаете…
Пикантный брюнет протиснулся бочком мимо них вдоль стенки и кинулся наутек. Опомнился Денис уже на улице.
Вернувшись в дом Гинзбурга ровно к шести часам вечера, Давыдов, к своему удивлению, не застал в квартире подопечных господ эсеров. Вместо них его встретил тот же худосочный Исаев-Блюмкин. Только теперь одессит сидел в гостиной на кожаном диване, возле столика с телефонным аппаратом последней модели шведской фирмы «Ericsson» с хромированными микрофоном и наушником. На остром колене Блюмкина удобно устроился «смит-вессон» внушительного калибра.
Мужчины какое-то время молча рассматривали друг друга, будто впервые, потом Давыдов поинтересовался:
— Ну, и к чему это представление?
Яшка, которого буквально подбрасывало от бурлившего в крови адреналина, сумел выдержать многозначительную паузу и хриплым голосом сообщил:
— Таки вы предатель, господин Давыдов! Этот печально, но факт. Вы посетили сомнительное заведение на Малой Житомирке…
— Какое заведение? — прищурился Денис, а сам подумал одновременно с восхищением и досадой: «Надо же, какой подозрительный и пронырливый! Выследил, сосунок!..»
— В том доме квартируют «слухачи». За это знает каждый босяк с Подола!
Давыдов от души расхохотался, даже за стол присел, вытирая выступившие слезы. Блюмкин смотрел на него во все глаза и не мог понять причины веселья, поэтому пропустил момент, когда в руке капитана возник «кольт» не менее солидного вида, чем у Яшки. И дуло его недвусмысленно уставилось парню прямо в лоб, в то время как его собственный «смит-вессон» был даже не взведен.
— Брось-ка револьвер на пол, — посоветовал Денис, — от греха подальше.
Яшка, бледный от злости, нехотя повиновался.
— А теперь слушай внимательно, — продолжил Давыдов. — Твои пинкертоновские изыски меня нисколько не волнуют. Хотя — браво: хорошее чутье на опасность и слежка почти профессиональная. Но, чтобы больше не возникало вопросов, так и быть, поясню. Я действительно работаю в Осведомительном агентстве, то есть у «слухачей», и твое руководство об этом знает. Странно, что тебя не поставили в известность. Видимо, решили, что ты ничего не заподозришь и просто выполнишь их поручение. Впрочем, сейчас это уже неважно. Так что кончай валять дурака и говори нормальным языком и быстро: где моя группа?
— На Фундуклеевской они, — буркнул Яшка. — Катька их туда вызвала…
— Что еще за Катька?
— Катерина. Куратор киевского отделения партии социалистов-революционеров.
— Почему без меня?
— А с вами она хотела отдельно поговорить. Скоро придет… — Блюмкин немного успокоился и начал коситься на свой револьвер на полу. — Извините меня, господин Давыдов. Погорячился я…
Денис встал, подобрал оружие и сунул в карман пиджака, свой же «кольт» убрал в кобуру на поясе.
— Извинения приняты, юноша. Но револьвер ради нашего обоюдного спокойствия останется у меня. Идите пока, чаю хоть приготовьте. Все-таки дама к нам пожалует…
Яшка вздохнул и поплелся на кухню.
Когда в прихожей раздался звонок, Давыдов с Блюмкиным приканчивали по третьей чашке чая с баранками. Слегка разомлевший Яшка отправился открывать, а Денис, быстро оглядев себя в висевшее между оконными проемами зеркало, пересел на диван и принялся листать свежий выпуск «Киевлянина», купленный утром на привокзальной площади.
Но вот в коридоре простучали легкие шаги, и насмешливый голос произнес:
— Good evening, Денис Николаевич!
Давыдов выронил газету. Перед ним в трех шагах стояла… Кэтрин Маккормик собственной персоной и улыбалась во все тридцать два зуба. Блюмкин с любопытством выглядывал из-за ее плеча, оказавшись почти одного роста с англичанкой.
— Кэтрин… — Денис закашлялся. — Вы — Катерина?! Руководитель киевского отделения партии эсеров?..
— Нет, Денис Николаевич, я — куратор. — Маккормик по-хозяйски села за стол и сама налила себе чаю. — А что вас удивляет?
— То, что вы так хорошо говорите по-русски… — Давыдов медленно, стараясь выглядеть естественно, поднялся и тоже присел за стол, напротив девушки. Блюмкин, оглядев обоих, тихо удалился на кухню. — Отчего же раньше вы…
— Ну, это всего лишь мера предосторожности, — пожала плечиком Кэтрин и впилась крепкими жемчужными зубками в баранку. — Всегда нелишне придержать козыря про запас. Кажется, так у вас говорят?..
— Гм, да… Получается, вы с Элис меня проверяли.
— Естественно. Ведь не могли же мы запросто довериться офицеру из учреждения, которое призвано как раз заниматься выявлением и поимкой таких, как мы?
— И каковы… результаты проверки?
— На мой взгляд, весьма сомнительные. — Маккормик отложила баранку и принялась прихлебывать чай. — Уж больно легко вы пошли на сотрудничество, а Элис чересчур увлеклась вами, что недопустимо в работе агента. И потом, зачем вы взялись сами сопровождать группу?
— То, что я легко, как вы говорите, согласился на сотрудничество, объясняется именно и в первую очередь моим чувством к мисс Веллингтон, — спокойно парировал Давыдов. — Я действительно увлекся вашей подругой, а дополнительный источник доходов мне пришелся как нельзя кстати. Я, видите ли, люблю жить на широкую ногу…
— Допустим. Но группа…
— А сопровождать господ эсеров я добровольно вызвался, потому что привык с ответственностью выполнять порученное мне дело. Получил командировку от своего начальства в Киев и решил совместить обе миссии — удобный случай.
— Хорошо… — Маккормик явно пребывала в затруднении, что-то обдумывая, и Денис позволил себе тайком перевести дух. — Но тогда как вы объясните…