– Этого зачем сюда притащила?
– Наша девочка иногда имеет обыкновение вваливаться в вашу помойку, где ее могут обидеть. Вечер. Охраняю, – ответил тот.
– Понятно. Типо, жонтельмен, – попытался пошутить Илья.
– Это ты “типо”. Я и есть джентльмен.
– Ну да.
– Зачем ты здесь? – воскликнула Юна.
Илья замолчал, задумался. Только сейчас он понял, что пережил за последние минуты, если бы он мог, его стошнило бы. Но теперь в душе поселилась пустота дикая и тупая. Невероятное равнодушие, апатия. Он безразлично бросил взгляд в сторону кровати и отвернулся, словно вынул из груди жабу, скользкую и мокрую, покрытую чешуей и слизью. Но он избавился от нее и теперь чувствовал, что абсолютно свободен. И от фотографии с загорелой женщиной тоже. Только не мог ее снять со стены. Было противно, но спокойно. И куда девалась мужская гордость, он не понимал. Наконец до него дошли слова Юны.
– Зачем я здесь? – повторил он. – Сама говорила – нужно найти убедительный смысл. Хотел посмотреть вон той девке в глаза.
– И не только в глаза, – захихикал Ворчун. – Кстати, ты не ответил на мой инновационный вопрос. Интересно, если бы они положили тебя рядышком, а лучше прямо на их кровати…
– Я сейчас вышибу тебе мозги, – пробормотал Илья.
– Ворчун, молчи! – и Юна посмотрела на Илью – Какой смысл было сюда приходить? Ты же все знал!
– Смысл? Я хочу вернуться, чтобы вышвырнуть ее из своей постели, квартиры, из жизни, забыть навсегда. Потому и пришел.
– И что?
– Что?
– Ты еще здесь? Как видишь – не работает – неубедительно.
– Я должен отомстить!
– Прекрасная цель! Высокая миссия! Ради этого стоило родиться и жить!
– Что же делать? – и он в оцепенении замер.
– Может быть, ты сам придумал себе такую жизнь? – вдруг услышал он. Не понял, кто это произнес, перевел взгляд на фотографию на стене – мама молчала. Посмотрел на Юну, она тоже не говорила ни слова. Голос. Внутренний голос… Он кивнул головой, стряхивая дурман.
– Что за пошлая привычка курить в постели?
Ольга сидела, закутавшись в простыню, выпуская из накрашенного ротика дым. На его реплику она не отреагировала.
– Будешь плохой девочкой, я тебя брошу, – добавил Алексей.
– Ты? – удивилась она, – меня? Это я выброшу сейчас тебя из окна, и будешь лететь вниз головой, вспоминая о последних прекрасных минутах своей жизни. Или ты чем-то недоволен?
Она затушила сигарету, отставила пепельницу и сбросила с себя простыню. Алексей замолчал, и с сытой улыбкой на нее уставился.
– Я не слышу? – повторила она.
– Ладно, дыми, пока я добрый. Кстати, чуть не забыл, хотел тебе сказать… Если тебе будут звонить из… ну, скажем, каких-нибудь органов – налоговой или пенсионного. Не важно – откуда. Отвечай одно – муж болен, ничего не знаю.
– А почему мне должны звонить? – удивилась она.
– Потому что скоро квартал, и я больше не буду сдавать липу. Липа мне надоела!
– Что это значит?
– То, что я открыл фирму… другую фирму. И теперь буду цивилизованно вести дело.
– На кого ее записал?
– Естественно, на себя.
– Ты открыл свое дело? Рада за тебя. А как же наша фирма?
– Сольем. Со временем все устаканится. Главное, отвечай, как я тебе сказал. А с тебя спроса нет.
– А как же наши клиенты?
– Клиентов я уже перевел на эту фирму. Им все равно, кому платить. Обычная практика.
– Ты увел дело у Ильи? Ты в своем уме?
– Зачем же? Встанет, будем работать, как и прежде.
– Так работай сейчас, как прежде.
– Это невозможно – без печати, без права подписи.
– Давай оформим все на меня, я законная жена.
– Жена? – улыбнулся он и провел пальцем по ее губам, – да, законная. Нет, не будем. Хлопотное это дело.
– Но так неправильно. Ты что-то не то делаешь, Алексей, тебе не кажется?
– Это не ко мне.
– А к кому?
– К твоему мужу. Спросишь у него? – и улыбнулся.
– М-да. Спрошу, – прошептала Ольга, снова потянувшись за пачкой сигарет. – А деньги? – встрепенулась она.
– Будут тебе деньги. Разберемся…. И хватит курить в постели! – засмеялся Алексей, он выхватил у нее сигарету, и повалил женщину на кровать…
– Пойдем отсюда! – воскликнул Илья, вскакивая.
– Пойдем, – живо отозвалась Юна. И они направились к входной двери.
Тут девушка остановилась, обернулась.
– Я сейчас!
Она пробежала назад в спальню и вдруг пепельница, полная окурков, описав дугу, полетела в фотографию с влюбленной парочкой. Стекло треснуло, рамка с грохотом упала на пол и раскололась. В следующее мгновение ночник, испустив последний серпантин волшебных зверюшек, наклонился и повалился следом за окурками и прочим битым хламом, мгновение и он разбился вдребезги. А в темноте были видны, вскочившие с кровати, две изумленные фигуры. Они замерли в нелепых позах и не шевелились…
Очень скоро эта троица уже мчалась по улицам города.
– Юна, девочка, хулиганить нельзя, – воскликнул Ворчун, – ты забыла, нам это запрещено.
– Это не я! – невинно отозвалась она.
– Кто же тогда, милое создание?
– Барабашка.
– Ах, конечно. Опять Барабашка. А я и не понял сразу.
Она задорно рассмеялась, потом крикнула Илье:
– А что случилось, я так и не поняла? У тебя опять квартал?
– Да, квартал! – пробубнил он. Илья еще не отошел от перенесенного, но благодарен был девушке за ее невинную шалость.
– Квартал, – повторил он.
– А куда ты хочешь теперь идти?
– Куда угодно! На твою крышу, к твоим музыкантам, композиторам, к фокусникам, кто там еще у вас есть?
Потом в сердцах проворчал:
– Так и знал, что он меня кинет.
Они все дальше уходили от злополучного места.
– А что такое кинет? – не унималась она, желая его отвлечь. – Бросит?
– Кинет – это кинет, – хохотал Ворчун, – иначе и не назовешь, точно, лаконично. Ну, ты попал, олигарх!
– А что такое “олигарх”?… А почему ему надоела липа? Такое красивое дерево… А что такое “устаканится”? А как можно “слить” фирму? Она что – жидкая? Слить! Так смешно!…
Внезапно она замерла…
– Стой! Посмотри на меня, – воскликнула девушка, схватив его за плечи. Он поневоле подчинился, заглянув в ее большие глаза, которые выражали ощущение ужаса. Вдруг услышал голос Ворчуна:
– Что ты с ним нянчишься, как с ребенком?
– Молчи.
– Ах, какая прелесть, – продолжал Ворчун, – какой замечательный вечер, взгляните-ка туда.
Илья перевел взгляд в сторону, куда показывал этот тип, и к своему удивлению обнаружил странное зрелище. Между домами в конце улицы появилось нечто, оно было больших размеров и напоминало светящийся шар, который катился по асфальту им навстречу.
– Не смотри туда, – воскликнула Юна, повернув руками его голову к себе.
– Девочка, тебе пора в большую жизнь, тебя там не хватает, ты умница, ты героиня, спасительница, – хохотал Ворчун.
Илья ничего не понимал.
– Что такое? – воскликнул он, пытаясь высвободиться из ее рук, но она прижала его к себе, и вдруг они стремительно сорвались с места и перенеслись на значительное расстояние. Мимо промелькнули огоньки домов, фонари, освещенные улицы. Наконец оказались на знакомой крыше, а внизу Кутузовский проспект шумел ночным потоком машин. У Ильи кружилась голова. Нет, голова его находилась в больнице, но он чувствовал неприятное ощущение, словно падал в бездну.
А Ворчун уже хохотал. Он был рядом, саркастически на них смотрел, потом воскликнул:
– Ты не хочешь ему рассказать…
– Нет, – жестко ответила Юна.
– Рано или поздно он все равно увидит.
– Нет.
И она выпустила Илью из рук, до этого так крепко сжимавших его в своих объятиях.
– Что такое? – не понимал Илья.
– Ничего, – улыбнулась она. – Извини, я забыла попросить тебя закрыть глаза. Было страшно?
– Ну…
– Извини, – повторила она.
– А ты не хочешь…, – продолжал Ворчун.
– Нет, – в третий раз твердо сказала она.
– Мне тоже мама в детстве закрывала глазки, когда в кино показывали страшные эпизодики, – улыбнулся Ворчун. – Эй, пришелец, ты ее не стоишь.
– Что вы несете, что я должен был увидеть?
Ворчун молчал, Юна тоже молчала.
– Дальше куда? – спросил Илья.
– Пока останемся здесь, – ответила Юна. – Мы не любим ходить по городу после захода солнца.
– Почему?
– А вдруг увидишь нехорошую сказку на ночь, – засмеялся Ворчун, – потом баиньки не захочешь. Вот завидую я мужику, которому ты когда-нибудь достанешься… Таких, как ты не бывает. Девочка, ты чудо.
– Все, – сказала Юна, и Ворчун замолк. А вокруг уже собиралась большая толпа будущих людей. Они занимали места на крыше, они ждали, когда же наступит рассвет, а с ним новый день, который принесет… Что же он им принесет? Этого не знал никто…
15
– Одного не могу понять, почему все эти особи хотят играть на балалайках? – не выдержал Илья.
Они уже две недели носились по городу, а Юна все показывала и показывала. За это время он ни разу не заглянул в клинику. Решил, что пока не поймет главного, не получит ценную информацию, туда не пойдет. Нет смысла. Нужна мотивация. Какая? Этого он не знал. Нужен толчок, импульс. А голова шла кругом. Каждое утро, как на работу они, покидая крышу, отправлялись в город, а по вечерам возвращались назад, но он так и не мог найти этого дьявольского “главного”.
Юна успела познакомить его с множеством людей, вернее существ – обитателей ее мира, которые годами шлялись по дальним окраинам города, и как по помойкам собирали пустые бутылки, вернее, крошечные тельца, которые в будущем становились людьми. Где он только не побывал. Видел толпу завывающих на все голоса людей-теней – эти готовились стать певцами, вокалистами. Потом, как всегда, короткое поздравление, поклоны и таинство становления человеком. А значит, где-то зажигалась чертова звезда. Видел танцоров и балерин, побывал на сборище, где все мазали воздух воображаемыми кистями и красками. Иногда даже появлялись какие-то фрагменты, они на мгновения оживали, но, ун