Встав на колени, она подползла к нему и начала поливать его остатками этого сока. Руки нежно растирали его тело, которое в ярких солнечных лучах сверкало на солнце, а она смеялась. Он снова привлек ее к себе. И совершенно счастливые, мокрые от соленой воды, от сладкого напитка, от дивного дурмана вновь соединились, сливаясь с пляжем и морской водой, с небом над головой, и снова любили друг друга.
Очнувшись, опять пили божественный нектар, и напиться не могли. Наконец улеглись на горячий песок и долго смотрели на небо. Там летели крошечные барашки. Они были маленькими и белыми. Вдруг Лея заметила, как один из них превратился в сердечко, а через мгновение уже Илья читал белые буквы на небесной доске, которые чертили волшебным мелом удивительные слова. Они появлялись и растворялись, сминаясь в белые пушистые комочки, и снова мчались наперегонки.
– А если кто-то увидит? – спросила Лея. Она лежала спиной на его груди, и ей было удивительно хорошо. Она хотела навечно остаться здесь и смотреть на небо, чувствуя тепло родного тела, и читать слова, которые плыли в вышине.
– Никто не увидит, – ответил он. – Некому.
Лея повернулась к нему и начала на его груди рисовать струйками песка, который потом смахнула, и долго, молча, на него смотрела.
– Хочешь одеться? – спросил он.
– Нет, – ответила она. – Никого же нет?
– Да. Кроме тебя и меня никого. Остров необитаем.
– Тогда зачем одежда?… Зачем она нужна? – снова спросила она и, прищурившись от яркого солнца, улыбнулась, глядя ему в глаза.
– Я тебе нравлюсь?
Он помолчал. Он не знал, какие найти слова.
– Ты прекрасна. Я никогда не думал, что женщина может быть так удивительно красива, – и провел рукой по ее плечу, по шее, по ее щеке. Потом начал рисовать замысловатый рисунок на ее белоснежной гладкой коже, и каждое прикосновение отдавалось сладостной мукой. Она таяла от этих рук, от тепла и нежности, на которую был способен этот большой сильный человек, растворяясь в сладкой неге. То был дивный сон, волшебный полет. Она вновь парила над пляжем, над зелеными пальмами с сочными плодами, над синевой воды, а нежный ветерок шевелил ее волосы. И чувствовала сейчас только эти руки. Он вновь привлек ее к себе, и долго не выпускал. Он любил ее так, как делают это дикие звери. А он и был сейчас тем зверем, который столетие провел в долгой спячке, в одиночной ледяной берлоге без воздуха и воды, без надежды на будущее, без любви. Но теперь выбрался наружу и, огласив пространство мощным звериным рыком, увидел яркий солнечный луч в вышине, увидел ее, и сбросил сонный дурман. А она уже ни о чем не думала, не помнила и не ведала ничего, только чувствовала себя тигрицей или пантерой, которая так долго неслась по бескрайним просторам, сгорая от одиночества и тоски, от жажды и голода. Но вот он настиг ее, и теперь она пила из его рук волшебный бальзам. Пила этот божественный напиток снова и снова! Пьянела, но насытиться не могла. Ее рыжая грива развевалась на ветру, и только шум набегающих волн и крики чаек…
– Давай останемся здесь! – спустя какое-то время прошептала она.
– Давай! – Он лежал на спине и опять смотрел в небо. Потом глаза его начали закрываться, и Лея с удивлением заметила, что он засыпает! Он не спал уже сотню лет, давно разучился делать это, но теперь спал сном младенца. Лея провела рукой по его щеке, он улыбнулся, но сейчас был где-то далеко-далеко, а его мощная грудь, то поднималась, то опускалась от мерного дыханья.
– Человек. Снова человек, – прошептала она. – И желания у него снова человеческие. Как давно он им не был…
Она легла рядом, прижав его руку к своим губам, посмотрела на небо.
– И почему мужчина после… сразу же засыпает? Как странно!? Как удивительно!? Хотя, он не делал этого уже целое столетие. Пусть поспит! – вздохнула она, и снова начала разглядывать белые облака, которые медленно летели по небу. Вдруг одно из них ей что-то напомнило. Там отчетливо виднелась фигурка сказочного человечка. Он висел в вышине и… Он махал рукой. Широко растопырив пальцы, он махал ей рукой!
– Вот негодник! – улыбнулась Лея. – Даже здесь он ее разыскал. И ей стало удивительно хорошо и спокойно. Она помахала в ответ и «негодник», скромно потупив глаза, растворился в голубоватой дымке. Потом она прикрыла глаза и погрузилась в сон. В волшебный сон, который наконец принял и ее в свои объятия.
– Я снова человек? – напоследок подумала она…
– Ты женщина! – услышала она чей-то шепот. А может это ей только показалось?…
– О! Нудийский пляжик! Неплохо устроились! – услышала она, просыпаясь. Над ней стоял Филлипок и нагло ее разглядывал.
– Вы не могли бы… смотреть в другую сторону? – смутилась она, садясь на песке, сплетая руки на коленях.
– А кого стесняться? – удивился он, – здесь никого нет… кроме меня… Да и меня уже давно нет! – засмеялся он.
– И все-таки!
– Не бери в голову, девочка! Все свои!
Огляделся по сторонам, проворчав:
– Какая жара! Даже кондиционера нет! – и начал раздеваться. Оставшись в длинных семейных трусах, вновь посмотрел на нее:
– Ну что?
– Что?
– Остров купишь?
– Вы мне надоели!.. Да! Куплю! Этот!
– Можно и этот! Я уже провел маркетинговое исследование. Документы готовы!
Филлипок стоял в одних трусах, а в руках держал портфель. Потом достал оттуда какие-то бумаги и начал читать:
– Слушай меня! Этот остров стоит 4 миллиона заморских фантиков. Продается он муниципалитетом одного островного государства.
– Какого государства?
– Тебе не все равно?
– Абсолютно все равно!
– Я тоже так думаю! Все острова одинаковые. Не перебивай!.. Слушай дальше. Когда они узнали, что покупатель русский, добавили к этой сумме еще один нолик. Получилось сорок миллионов.
– Почему?
– Потому что покупатель – русский! Не понимаешь? Потому что, для контингента, который скупает острова, все равно, сколько там будет нулей! Ну, они же русские! Понимаешь?
– Да, – ответила она, не понимая.
– В нескольких километрах находится еще один остров. Он под другой юрисдикцией и стоит всего пять миллионов. Могу предложить его.
– Нет!
– Что нет?
– Хочу именно этот!
– Правильно, моя девочка. Так и нужно! Ни в чем себе не отказывай! По рукам?
– Да!
– Давай деньги! – серьезно произнес он.
– Я забыла кошелек дома! – улыбнулась она.
– Это серьезное дело, а ты шутишь! – воскликнул он и почесался от укуса какой-то букашки.
– Деньги давай! – повторил он.
– Вы серьезно?
Она немного помолчала и тогда он добавил:
– Значит так. Мы проводим одну финансовую операцию, и через два дня нужная сумма будет у тебя в кармане. Нужно подписать кое-какие бумаги.
Он достал еще несколько документов, протянув ей ручку.
Она с беспокойством посмотрела на Илью. Тот спал и, по-видимому, ему снился какой-то сон. Казалось, что он бежит куда-то, может быть, снова летит, его грудь ровно вздымалась и опускалась, а веки дергались.
– Но сначала я тебе расскажу, что это за блестящая операция…
– Можно говорить тише? – спросила она.
– Что? Тише? – удивился он.
– Да! Тише! И если можно, не смотреть на меня так.
– Как?
– Никак! Никак на меня не смотреть! – воскликнула она. Он отвернулся и темпераментно продолжил:
– Значит так! Мы в одном банке берем некоторую сумму. Они на этот короткий срок становятся нашим инвесторами, а потом…
– Еще тише!
– Что? Тише?… Ах, да… А потом, они подставляют кредитное плечо, равное двумстам… Ты понимаешь?
– Что?
– Я говорю двумстам!
– Ну и что?
– Это же очень хорошее плечо! И комиссия их составит всего пять процентов.
– А можно быстрее?
– Быстрее нельзя. Все произойдет ровно через два дня.
– Можно говорить быстрее и короче, и делать это немного тише?
– Тьфу! Вот глупая… А дальше! Дальше на рынке произойдут события, которые создадут некоторую волатильность. Простым смертным эту информацию знать не дано! А я знаю и воспользуюсь этим! Мы будет продавать. В назначенный день, час и минуту возникнет большая свеча, равная тремстам пунктам! Рынок сойдет с ума! Никто не будет знать, что делать! Начнется паника! А мы будем продавать и продавать, а на пике закроем позицию…
Она снова с беспокойством посмотрела на Илью, тот что-то пробормотал, повернувшись на бок. Она взяла его руку, он, не просыпаясь, крепко ухватился за нее и снова что-то прошептал. Она залюбовалась им…
– Ты слушаешь меня или нет!? – воскликнул Филлипок.
– Я же просила, будьте человеком, можно говорить тише? Он спит!
– Человеком? – удивился он. – Спит!? Тебе не интересно! Да тебе… просто не интересно! – обиделся Филлипок.
– Мне очень интересно, но я… ничего не понимаю, – призналась она.
– А тебе и не нужно ничего понимать. Я все сделаю сам!
– Хорошо!
– А потом…
– Через два дня этот остров будет наш. Я уже поняла.
– Не ваш, а твой… И все-таки, оцени комбинацию! Это сделка века! О тебе будут писать во всех газетах, тебе будут завидовать. Всякие Соросы – жалкие менялы по-сравнению с тобой. Это самая блестящая сделка за последнее столетие! И ее проведу я!.. И ты. Вопросы есть?
– Да!
– Какие?
– Нельзя ли не смотреть на меня так!?
– Тьфу! Все. Подписывай!
– Где?
– Здесь… здесь… и здесь…
Он вынул из ее рук бумаги и напоследок произнес:
– А ты ничего. Миленькая. Тебе нагота идет!
– Не про вашу честь, уважаемый!
– Если бы я был Казановой, давно бы уже…
– Что? – не выдержала она.
– Что? – воскликнул, проснувшийся Илья.
– Нет, нет! Ничего! Отдыхайте, ребята! Это я так, проходил мимо. Покедова! – и он побрел по пляжу, в одной руке неся портфель, а в другой одежду, которая волочилась за ним по песку. Наконец скрылся за сопкой. Эти двое проводили его взглядами, и Лея, взяв руку Ильи, поднесла ее к губам. Потом сказала:
– Ты спал. Спал, ка