Я показывала им Большую Медведицу, а они хлопали глазенками и слушали, раскрыв рты, о Древнем Египте, о Железном короле Филиппе V, о гибели «Титаника» и фокусах Копперфильда.
А потом пришла пора сдавать вступительные экзамены в Пензенский базовый медицинский колледж на отделение фармации.
***
– Так, абитуриенты, заходите по три человека! Давайте, давайте, я с вами неделю тут сидеть не собираюсь!
Строгая тетечка нацепила очки и оглядела кучку вчерашних школьников.
– Голуби мои, проходим, не стесняемся!
Я поняла, что деваться некуда.
Билет попался смешной, и я тут же застрочила ответы на выданном листочке.
Задача в одно действие меня немного смутила, а вопрос о реакции полимеризации заставил задуматься.
Отвечая, я напрямую спросила преподавателя:
– Эта задача точно в одно действие?
– Да, в общем, все правильно… Вот здесь математическая ошибка у вас… Так, третий вопрос?
– Реакция полимеризации. Примером является синтез каучука. Только я формулу не помню.
Строгая тетечка глянула на нее поверх очков.
– Странно, что вы саму реакцию вспомнили… Так, хорошо, ну что ж. Четыре, пожалуй.
Я пожала плечами. Четыре, так четыре. У меня по химии никогда выше и не было.
Диктант был написан тоже на четыре, а проходной балл равнялся трем. Моему ликованию не было границ.
***
Понеслись дни, полные всего нового, необычного. Новые знакомые, новые увлечения, новые знания.
Мне легко давалась учеба – захватило с самого начала. Я могла часами вырисовывать строение органов брюшной полости в разрезе, копаться в библиотеке, выискивая интересные факты из неорганической химии, готовила рефераты по биологии о синтезе белка и прочее, и прочее.
Я вообще была очень увлекающейся – если бралась за что-то, вкладывала всю душу.
Как обычно, в конце октября каждый год проходил конкурс среди первокурсников – что-то наподобие «Мы ищем таланты». В этот раз он был посвящен творчеству Пушкина.
Ребята лихорадочно готовились. Как-то само собой получилось, что заводилой и организатором стала я. У меня появилась мысль в стихах и танцах сравнить два века – так и назвали номер «Встреча двух веков». Танцевали вальс и современный танец под зажигательные ритмы Галы, читали стихи и пародировали «Отпетых мошенников». В общем, выступали на всю катушку. Но, в итоге, призового места не заняли… Никто не расстроился.
***
У меня появились друзья.
Самыми близкими были Надюшка и Любаша. Девчонки снимали в Пензе квартиру с хозяйкой и часто гостили у меня. А любимым нашим развлечением было мотаться по всему городу, особенно там, где мы еще не бывали, бродить по незнакомым улицам, смеяться, покупать беляши «с котятами», по меткому выражению Нади, сплетничать об отношениях с сильным полом и строить планы на будущее.
А еще мне стал не безразличен один человек. Так всегда бывает, когда тебе семнадцать и ты учишься в колледже.
Нельзя сказать, что я была влюблена, но меня бесконечно тянуло к нему, и его внимание много значило.
Его звали Саша, и сидел он на всех парах прямо передо мной – видимо, чтобы, развернувшись вполоборота, видеть мои глаза, слышать голос, переписываться короткими, ничего не значащими фразами о любимых исполнителях популярной музыки и фильмах. По крайней мере, мне хотелось так думать.
И точно так же, как мне было приятно внимание Саши, было жутко неприятно общаться еще с одним пареньком – Олегом. К слову, его не любили все. И даже непонятно, по какой причине. Ничего отталкивающего во внешности, но какая-то придурковатость была во всех его словах и движениях. Про таких говорят – тараканы в голове.
Обычно он садился на одну из последних парт, но иногда подсаживался к девчонкам и заводил свои непонятные разговоры с ужимками и вопросами, смысла которых не понимал никто.
Как-то раз мы сидели на этике. Звонок прозвенел, ждали преподавателя.
Тут заходит Олег, оглядывает парты, видимо, решая, куда сесть.
Сашка возьми и скажи ему:
– Иди, сядь к девчонкам!
Олег, естественно, с бурной радостью принимает предложение и подсаживается за нашу парту. А парты у нас были длинные, и сидели мы так: я, Надежда, Люба, Наталья, а на пустое место с краю подсел Олег. Санька же сидел передо мной, как и говорилось раньше.
И вот мы все четверо смотрим на него уничтожающим взглядом.
Я говорю:
– Свинья ты, самая что ни на есть натуральная!
– Я?!
– Кто же еще? Ты, конечно! Ну, ладно, больше всего не повезло Наташке. Хорошо еще, что я там не сижу…
И тут он заявляет:
– Не-е, ты со мной…
Мне эта фраза неделю покоя не давала… Нравился мне он, что ли?
***
Но, в итоге, ни слова о чувствах между нами, даже если они и были, не было сказано. Так мы и дружили, я помогала ему с учебой, он рассказывал о своей жизни, о работе ди-джеем на дискотеке, об увлечениях. Нам просто было интересно вместе.
Шла весна 1999 года. Мы с девчонками в то время часто ходили на дискотеки. А однажды курсанты артиллерийского института пригласили нас на свой вечер, чему-то там посвященный. Это был мой первый выход в свет, первый танец-медляк с мальчиком. Помнится, под композицию «Frozen» Мадонны.
С того раза дискотека «Верхнее гулянье» в Парке имени Белинского стала нашим вторым домом. Мы выплясывали под «Руки вверх», «АТВ», «Парадокс», Алсу с ее первыми песнями. А если ди-джей ставил что-то непонятное, под которое толком и не оторваться, Надюха говорила: «Ди-джей тупой, пусть сельдерей к микрофону привяжет!» Мы тогда умирали под монолог Винокура о тупой секретарше и сельдерее…
Весна была незабываемая.
У Надежды 26 апреля был день рождения. Восемнадцать лет! В этот день, помнится, мы с утра «отбыли наказание» в военном госпитале, изучая виды повязок, по-научному «десмургия», отсидели пару теории по клинической патологии, получили стипендию и пошли на рынок. Обычно со стипендии покупались проездные, дезодорант, какая-нибудь ручка обязательно с цветной гелиевой пастой, еда, называемая «подножным кормом», смешные открытки, тетради и блокнотики. Иногда я брала кассеты для магнитофона, «Вакуум», «Энигма», «Гала» – это были любимые. А стипендия равнялась восьмидесяти шести рублям…
Потом мы разъехались по домам, чтобы переодеться и ехать кататься по городу. Я вырядилась в зеленый топик в черный горошек, черные джинсы и кожаный пиджачок. Подписала Надежде открытку и отправилась на Лермонтовку. Так называли остановку «Библиотека имени Лермонтова» – место встречи всех студентов. Напротив остановки стоял памятник основателю Пензы, именуемый в народе «Мужик с копьем». Вот около него все и собирались.
Еду на седьмом троллейбусе, смотрю, Надюха уже маячит. Вылезла, вручила ей открытку, она растрогалась аж до слез. Стоим, ждем Любовь Сановну, и тут подходит к нам какой-то пятидесятилетний мужичок.
– Девчонки, можно вопрос?
– Ну, можно…
– Только он личный.
– Ну, ладно…
– Как вы думаете, мне стоит подстричься?
– ??? Наверное, не мешало бы…
– А как сейчас молодежь стрижется, наголо?
– Кто как, кто наголо…
– Подстригусь я наголо, пожалуй!
И как ломанется в троллейбус!
Надя:
– Я понимаю, не у меня одной сегодня день рождения!
Потом приехала Любаша. Мы пошли на Фонтанную площадь, посидели в открытом кафе, пили «Дюшес» и ели мороженое. Болтали обо всем на свете.
Решили ехать в Арбеково, самый дальний район Пензы, мы там еще не лазили.
Ехали туда, как нам тогда казалось, вечность, Люба рассказывала:
– И вот мы как-то пасли козлят в Ольшанке. В школе еще. Я взяла учить историю, Олеська – химию. А козлята поломились в орешник! Там было два… нет, три козла, по-моему, две козы и козлята. В общем, целое стадо козлов… И Олеська – Козлова!
Хохотали на весь троллейбус. Приехали неизвестно куда, побродили среди жилых домов да поехали обратно!
***
Апрель атаковал город.
Во дворе появлялись первые нежные ростки нарциссов и флоксов. Солнце жарило со всей силой, трава рвалась ввысь.
Той весной я впервые участвовала в соревнованиях по легкой атлетике, посвященных годовщине победы 9 мая.
Бежала последний этап, мы тогда заняли третье место среди всех СУЗов Пензы.
И с этого забега началось мое увлечение легкой атлетикой. Как потом оказалось, весьма судьбоносное…
Сессию я сдала на одни пятерки. Читала в зачетке на последней страничке: «Решением государственной аттестационной комиссии…»
Не верилось, что когда-нибудь эта страничка будет заполнена.
И не хотелось…
***
Потом была полевая и производственная практика.
На полевой практике мы всем курсом с преподавателем фармакогнозии ходили в лес, что на Западной Поляне, изучали растения, так сказать, в их естественной среде произрастания.
Где-то в глубине этого лесопарка находилась на берегу небольшого пруда гостиница «Ласточка». Там было назначено место привала.
Но пока наша небольшая группа до нее добралась, мы успели два раза заблудиться. А пока блуждали, пели песни, народные и те, что были популярны тогда. Голосили мы здорово!
Добрались до озера, там уже все вовсю подкреплялись взятыми с собой припасами. Мы тоже присоединились к пирующим, потом набрали воды из родника и отправились по домам.
У меня дома мы с девчонками забрались на крышу сарая и провалялись там три часа. Дед, увидев нас, заявил:
– Загорели, аж белые!
Любаня, поливая нашу капусту, обливалась горючими слезами тоски по своей родной Ольшанке. А мы, хохоча, называли ее деревню Польшей.
На следующий день мы туда и отправились!
Деревенька эта находилась километрах в пяти от Пензы, недалеко от пустующего аэропорта. С трех сторон она была окружена живописными рощицами, где Любаня в нежном возрасте пасла козлят, а с четвертой – высоким холмом, с вершины которого открывался потрясающий вид на Пензу. Вот мы облазили весь этот холм, Люба окунулась в накопителе, там местные мальчишки, загорелые уже в начале июня, вовсю барахтались в мутноватой воде.