Домой возвращались с обгорелыми плечиками и носами, а бабуля моя заявила:
– Иди, ноги мой. Они у тебя грязные, будто ты в тундре лазила…
***
На Духов день мы в обязательном порядке обливались водой. И надо было, чтобы неожиданно, из-за угла. Женька и Стаська подкарауливали меня везде и плескали из ковшиков, а я носилась за ними по всей улице, будоража местных собак.
Купаться ездили на пыльных велосипедах на Косу, пляж в районе Гидростроя. Там была искусственная насыпь песка, и при сильном ветре Сура накатывала зелеными волнами на берег, ничуть не хуже, чем на море. Все, что движется, покрывалось обалденным загаром.
А на моем столе розовели пионы, здоровые, будто капуста.
И это означало – лето!
С пятнадцатого июня началась производственная практика в областной больнице имени Н. Н. Бурденко.
Мы с Любой в этом огромном здании чувствовали себя, как песчинки в океане, а Надя проходила практику в другой больнице.
Работали в травматологическом отделении, возили больных на операции и обратно, помогали сестрам делать повязки, раздавали еду по палатам, фасовали вату и бинты.
И вот там-то Любовь Сановна и познакомилась со своим будущим мужем!
Он лежал с переломом пальца на ноге. В наш первый день мы развозили обед. Люба своей тележкой чуть было второй перелом ему не обеспечила.
Он как-то неудачно вышел из палаты, прямо на нас с перловой кашей.
– Ой…
– Здрасьте…
И все. И точка.
***
Евгений пригласил нас в гости. Жил он на противоположном берегу Суры, как раз напротив нашего пляжа. Но ехать пришлось через весь город.
Мы договорились с Любой встретиться на Лермонтовке в половине шестого вечера. А днем выяснилось, что бабуля собралась к моему двоюродному брату Сережке в лагерь. Естественно, со мной.
Я звоню Любане, она в коме. Сидит, поди, губешки надула, ну, я ее успокоила, сказала, что буду в шесть у нее.
А выехали мы обратно из лагеря в двадцать минут седьмого…
В общем, в семь я робко стучалась к ней в дверь. Открывает она мне с непередаваемым выражением лица…
Поехали мы, как на картошку. Я в старых шортах и топике, в котором огород поливаю, на голове ураган. У Любани челка не в ту сторону, губы не накрашены и вся пятка в пластыре.
Однако нам «фиолетово», едем, хохочем.
Считаем остановки, Евгений объяснил Любе, что нам выходить на одиннадцатой от вокзала, а она поняла, что через одиннадцать. А он ей сказал, что остановка называется «Магазин Берег».
Ну, считаем остановки, тут дверки захлопываются, и мы проезжаем аккурат мимо магазина «Берег» …
Обратно топали. Потом искали улицу его, нашли и дождь начался.
Он нас встретил, угостил клубникой, фотографии показал, телевизор посмотрели.
Домой вернулись в половину двенадцатого. Бабуля моя визжала, как потерпевшая.
***
После практики мы все сдали экзамен по клинической патологии и расстались до первого сентября. Девочки уехали домой, одна в «Польшу», другая в Каменку.
Одиннадцатого августа мы со Стаськой и Женей смотрели на солнечное затмение через маски для сварки, а потом решили отметить это событие званым обедом.
Я приготовила архангельскую похлебку с лисичками, Стаська сделала фаршированные перцы и салат. Женька была на подсобках.
Потом пошли на речку, прошел ливень, и берег был пустынным. Только вдалеке на мостках рыбачили мужички. Мы с Женькой устроили «дикий» пляж, ныряли без лифчиков, а Стаська визжала: «Девчонки, оденьтесь! Там, может, мой папа рыбачит!»
Поднялся теплый ветер, мы забрались на холм, поросший жесткой травой, и стали изображать Ди Каприо с Уинслет на носу «Титаника». Я орала: «We flying! Flying! ».
Неизвестно из-за чего девчонки разругались и закинули свои шлепки в речку. Те благополучно уплыли на другой берег. Эти две маруси разревелись, и мне пришлось плыть одной за их обувкой, чего я никогда не делала – река была широкой, противоположный берег пустынный и заросший ивами. Плыла, зажмурившись, стараясь не думать о глубине под собой и отчаянно загребая воду всеми конечностями. На берегу покидала их шлепки, и весь оставшийся день с девчонками не разговаривала.
***
Лето близилось к концу, вечера становились прохладнее, и в уголке неба появлялся осенний Северный Крест.
Я скучала по колледжу и считала дни до первого сентября.
Наконец этот день наступил, мы все встретились и уверенно вошли во второй курс.
Хотя «уверенно» – это сильно сказано.
Навалились новые предметы, в основном, специальные. И если на первом курсе я играючи изучала неорганическую химию, знакомую еще со школы, то с фармакологией, технологией приготовления лекарственных форм, организацией и экономикой фармации у меня сложились непростые отношения. Но страстные!
Тогда же я начала серьезно заниматься легкой атлетикой. Преподаватель физкультуры Николай Никитич создал секцию и пригласил тренером нашей команды молодого выпускника факультета физкультуры Пензенского педагогического института. Звали его Игорь Сергеевич.
«Прямо как Плахов из «Убойной силы», – сразу же подумала я.
Был он высокий, худощавый, в затемненных очках. С нами подчеркнуто вежлив.
И тренировались мы каждое утро или на стадионе «Труд», или в парке имени Белинского на тропе здоровья, которая серпантином уходила вниз по склону, до самого родника в виде самовара.
А после тренировки, наскоро обтеревшись в раздевалке спортзала, с дрожью в ногах бежали на занятия во вторую смену, успев перекусить в студенческой столовке.
Игорь познакомил нас со своими друзьями – Вовкой, Мишкой и Толиком. Все они были выпускниками того же факультета, но Толик работал с детишками в секции велоспорта, а Вовка с Мишкой служили в ФСБ.
Толик как-то рассказывал нам о работе Мишки:
– Девчонки, у него такая трудная работа, ему каждый день человек трех приходится убивать…
Тут входит Мишка со словами:
– Фу-у, трудные люди сегодня попались…
Как мы от него шарахались! А он не понимал, в чем дело, пока Толик не рассказал о своей «милой» шутке!
Вечером мы часто оставались в нашем спортзале и играли в баскетбол без правил. Играли до потных футболок, до ободранных локтей, а однажды мне поставили синяк под глаз, и я неделю ходила с челкой до подбородка, как Земфира. Каждый раз после игры мы надолго оставались в тренерской, болтали, пили чай, смеялись…
Я жила тогда этими встречами, каждый раз волнуясь, словно чего-то ждала…
***
Тем временем приближался 2000 год.
До середины ноября все было укрыто белым снегом, и не проходило ощущение Нового года. Но вдруг все растаяло – рано мы радовались. Зима не торопилась, и небо было такое выцветшее, безликое, посмотришь – тошно становиться.
Вот в такую погоду, когда этот дождик целый день кап-кап, мысли всякие лезли, и хотелось бежать.
И тогда я просто делала два смешных хвостика, скакала на кухне придуманный летом танец и думала о Сашке.
Не сказать, что очень легко от этого становилось, но почему-то настроение поднималось.
А 17 ноября в Международный день студента мы с Игорем ездили играть в баскетбол к Толику в спортзал той школы, где он работал. Побегали до круглого счета, а потом сидели у Толика в тренерской, ребята травили анекдоты, а мы смотрели фотографии Толика с соревнований в Финляндии.
Игорь нас спрашивал:
– Знаете, что такое черная икра? Это икра из кабачков, съеденная в темноте!
Ноябрь стоял морозный, рыжая луна висела над городом, ветер завывал по переулкам.
Ежегодный конкурс среди групп первого курса повторился, только я на этот раз из участницы превратилась в ведущую. Такая ностальгия накатывала…
В декабре были выборы в Государственную Думу, я голосовала в первый раз. Помнится, мне подарили три гвоздички, блокнот и ручку. Я безумно радовалась и гордилась. И тогда меня впервые назвали по имени и отчеству:
– Поздравляем Вас, Екатерина Викторовна…
Под Новый год повалил снег, весь двор занесло, и по утрам я с удовольствием махала лопатой, расчищая путь до туалета. А когда дед топил баню, мы с девчонками, напарившись, выскакивали голышом в огород, черпали полные тазики снега и кидались в бане снежками. Визг, хохот, пар от горячих тел и дым коромыслом!
Зачетная неделя пролетела незаметно, я ни одного экзамена не сдала – мне все так поставили, заочно.
28 декабря мы все попрощались до нового года и ушли на каникулы.
***
В последний день декабря я думала – день уходит, вместе с ним год. А в этот раз и век, и тысячелетие… Мы, как всегда, остаемся.
Было непередаваемое чувство – мы видим смену тысячелетий!
Все дни каникул я проводила с Женькой и Стаськой, мы катались на горке, приходили домой все мокрые, как первоклассники, играли в карты в «осла» и «кукареку».
А каникулы пролетели незаметно, и в первый день второго семестра я притопала в «фармуху» к половине восьмого на дежурство в гардероб.
Игорь уехал на заработки в Москву, наши тренировки временно прекратились. Иногда он приезжал, и мы по-прежнему встречались и играли в баскетбол. Но встречи стали реже и от этого еще долгожданнее.
На Татьянин день в торговом училище был слет молодежи «Я – лидер». От нашего колледжа ездила группа, куда вошла и я. Впечатления у меня были – в голове не помещались! Еще там нам всем дали по три приглашения на дискотеку в модный клуб «Mix Up», и я девчонок подбила пойти всем вместе. Вот и пошли: я, Любаша, Надежда, Ленка и Наташка. А приглашений три! Ну, Наташка пролезла с какими-то дядями с телевидения, а Ленку мы втихаря протащили, навешав лапшу тете в дверях.
Ди-джей был что надо, мы здорово оторвались, хлебнув пивка и затянувшись «Петром». Скакали до седьмого пота, и тут нарисовался Санька – стало еще веселей.
День студента прошел отлично.
***
В начале февраля стали происходить странные вещи. Мне попалась книжка Луизы Хей «Исцели себя сам», которая здорово прочистила мозги. В ней были простые психологические установки – я люблю этот мир, я люблю людей, все будет хорошо и прочее. Так вот, тогда я вовсю окунулась в эту идеолог