ию, я почувствовала приближение чего-то значимого в своей жизни.
Фраза, которая меня потрясла, оказалась пророческой: «Удивительно, но с того момента, когда вы заявили о своем стремлении к переменам, Вселенная начинает вам помогать».
Я ждала и надеялась. Что-то витало в воздухе, что-то неуловимое, как шлейф духов, оставленный прошедшей мимо незнакомкой.
И вот Вовка пригласил нас поиграть в баскетбол у Толика в школе. Мы там уже играли, но всегда с Игорем, а в этот раз он опять был в Москве.
Девчонки трусили ехать без него, а я не чувствовала напряжения и только волновалась из-за выбитого сустава.
Итак, мы с девчонками прогуляли фармакогнозию и поехали на игру с ребятами. Оказалось, что Толик пригласил еще одного своего друга с братом, так что народу собралось прилично. Друга его звали Андрей, он преподавал в артиллерийском училище.
При незнакомых парнях мы чувствовали себя не так свободно, как обычно. Однако, поиграв, девчонки расслабились и общались с ними, как со старыми знакомыми.
Я не участвовала в общем разговоре, а сидела в сторонке и листала журнал. На одной странице была фотография мощного атлета с татуировкой на бицепсе в виде дракона.
– Ух, ты! – вырвалось у меня.
– Что, нравится?
Я не заметила, как брат Андрея подсел рядом.
Глянула на него – был он невысокий, крепкий, с модной стрижкой. Казался слишком серьезным и смотрел прямо холодными серыми глазами.
– Ну, да, – ответила я.
– Вообще-то, не очень профессионально сделано. Вот здесь поглубже тень надо было пробить…
– А ты, что, в этом разбираешься?
– Я эти занимаюсь. Так сказать, хобби.
– Да ладно…
– Не веришь? Хочешь, тебе сделаю?
– Не-е-ет, – засмеялась я.
– А что?
– Нет, мне не надо, я не хочу.
– Странно. Я вообще подумал, что у тебя тату уже есть. Где-нибудь… м-м…
– Нету, – отрезала я, – и не будет.
– Ну-ну. Понятно.
Я силилась вспомнить его имя. Андрей пришел мне на помощь.
– Что, Димыч, девчонку по боди-арту просвещаешь?
Тот натянуто улыбнулся. К нам подсела Маринка, и разговор пошел на общие темы.
Стали расходиться по домам. До остановки идти было далеко, февральская ночь нас сразу охладила, почувствовалась усталость после игры.
А Дима шел рядом, что-то рассказывал о себе, иногда отпускал веселые шуточки, я посмеивалась.
Он неизменно подводил разговор к татуировкам, рассказывал, как начинал, о мечте своей – купить полную энциклопедию.
– Ты знаешь, я ведь не здесь живу, – говорил он. – Все дома осталось, машинка, краски. Так по работе соскучился. Давай, может, тебе сделаю, а? Ты не думай, без денег, просто так. Очень хочется… А тебе пойдет, у тебя характер такой.
– Какой? – не удержавшись, втягивалась в разговор я.
– Не знаю, сразу не определить… Сильный, что ли… Только чувствую – ты классно с тату будешь смотреться!
– Ну, я об этом никогда не думала…
– Да что тут думать! Я завтра машинку из дома закажу, мне ее передадут с проводником, окей?
Мы стояли на остановке чуть в стороне от других. Я терялась, весь этот вечер прошел, как в тумане.
Его напор меня просто обезоруживал.
Подошел автобус, я молча посмотрела ему в глаза и двинулась к открытым дверям.
Дима остановил меня за рукав куртки.
– Давай завтра, на Лермонтовке, в час дня. Смотри, не подведи, я ребят напрягать буду.
Мысли разбегались. Я ехала в толпе, а будто одна в пустыне. Наедине с собой и своими первыми в жизни метаниями.
***
– Ну, ты, блин, леди! – Дима улыбался. – Ровно пятнадцать минут, я уже уходить собрался!
Я смущенно выдавила из себя:
– Извини.
Мы ехали в переполненном автобусе, близко-близко, так, что я чувствовала еле уловимый аромат туалетной воды вперемешку с сигаретами. От этой смеси кружилась голова, я отводила глаза и демонстративно молчала.
Дома он занялся приготовлениями, а я как-то странно успокоилась и с любопытством полистала журнал с фотографиями потрясающих татуировок, который он принес, чтобы чем-то меня занять.
Потом он задумчиво глядел на меня, решая, чтобы такое сотворить. Был похож на художника, и во взгляде чувствовалось вдохновение.
– Давай на плече что-нибудь изобразим… Ты по знаку зодиака кто?
– Весы…
– Вот, отлично. Свитер снимай.
Понимаете, кто-то говорил мне, что у спортсменов притуплено чувство стыдливости, а я ж тогда легкой атлетикой занималась, да еще и в баскетбол играла. Спортсменка, комсомолка, просто красавица, блин…
В общем, чувство стыдливости у меня было не просто притуплено, а отсутствовало начисто!
***
Вот так у меня появилась татуировка. На плече. Но не знак зодиака, а что-то непонятное, в виде кельтских узоров. Дима утверждал, что она как раз под мой характер. Ну, мастеру виднее…
И мы стали встречаться.
Жил он в другом городе, приезжал редко и неожиданно, всегда ломая мой спокойный порядок жизни. Поэтому и встречи наши можно было по пальцам пересчитать.
А я сходила с ума. Он был первым моим близким человеком, хотя по-настоящему мы не были близки. Нас влекла друг к другу какая-то животная страсть, но доверять свои мысли я ему не могла. Может, от того, что мы редко виделись, и нам просто не хватало времени на беседы по душам, а может, от нашей боязни привыкнуть друг к другу. Ведь это означало бы зависимость, а он, как мне казалось, этого не хотел.
Песня Земфиры «Девушка созрела» отражала мое тогдашнее состояние. Я была пьяна, «уже который день» …
Но вечно это продолжаться не могло.
И как-то однажды, в последний день апреля, прожив безумную весну 2000 года, я села в маршрутное такси и посмотрела в его глаза. Мы ни слова не сказали друг другу, да это и не надо было. Все было и так понятно.
Только вся группа сходила с ума по моей татуировке!
***
Игорь окончательно уехал в Москву, а нам надо было готовиться к очередным соревнованиям в мае. Поэтому Никитич пригласил нового тренера – Анастасию Игоревну. Она была не чета доброму Игорьку, гоняла нас почем зря. Приползали мы с тренировок еле живые, группа удивлялась – и охота нам так над собой издеваться? А нам тренировки были необходимы, как воздух, мы уже и не представляли себя без них!
Май начался снегом. Странно было видеть цветущие вишни во льду. Майский снег прикасался к земле, так упрямо лишая надежды…
Надежды на встречу…
Конечно, я нескоро его забыла. Но жизнь не давала скучать!
В конце мая заканчивался сезон тренировок по легкой атлетике. Анастасия Игоревна пригласила нас всех отметить наши успехи на лыжную базу в институте.
Это был финиш!
Мы, как примерные девочки, отсидели три пары и пошли в нашу тренерскую ждать Маринку. Тут Никитич дает нам деньги и велит трусцой бежать за пивом, водкой и всем остальным. Приходит Маринка, у нас сейшн полным ходом, у нее глаза на лоб. Копченый лещ под водку, конечно, супер…
Пошли мы в таком виде на лыжную базу, я бормочу:
– Так, бабоньки, делаем трезвые лица, идем красиво – на нас смотрят…
Там опять же водка и «Золотой петушок». Нам хватило по самые помидоры…
Песни пели с Анастасией Игоревной и двумя преподавателями с факультета физического воспитания.
Вернулись обратно в спортзал, а там Никитич, уже такой «волшебный», и друг его какой-то. Опять пиво и спирт разбавленный, но я уже была пас. Домой стали расходиться, но девчонки уволокли меня к Толику на квартиру. Заваливаемся мы все к нему, дверь нам Мишка открывает, спокойный, как удав, и с ночной смены. Ну, уж у Толика я только чай и пила.
А тут пришел Андрей, вино принес. Поулыбались мы друг другу:
– Тебе, – говорит, – привет от Димки…
Ах, спасибо большое, осчастливили…
Домой я вернулась в одиннадцать вечера и стала самоотверженно готовиться к зачету по фармакологии.
***
Прошли зачеты, и у нас началась практика в аптеке. Нас с моей подругой по легкой атлетике Настеной распределили в большую производственную аптеку аккурат напротив работы Вовки и Мишки.
– Теперь ФСБ от нас не отвертится! – радовалась она.
В аптеке все было безумно интересно. И по-настоящему готовились лекарства, и не лень было мыть баночки из-под жирных мазей.
Я набрала рекламок современных препаратов, с тех пор у меня просто мания тащить домой любую макулатуру, если только там встречается хоть намек на фармацию.
Но в аптеке мы торчали только до половины первого, все остальное время я была свободна, как ветер.
И опять начинались походы на речку, работа в огороде, езда на велосипеде по всей Терновке. Опять начиналось лето!
***
Тем летом я и мои Женька со Стаськой познакомились с целой компанией терновских мальчишек. Мы вместе ходили на озеро в Пушкарях, и весь пляж таращился на мою татуировку.
Как-то вечером я сидела на крылечке, смотрела на небо. Облака были тонкие, слегка подсвеченные солнцем. А потом неожиданно налетел ветер, и небо сделалось тревожно-желтым, неестественным! Ливень пошел, но не из тучи, а из какой-то дымки, вроде тумана, сквозь которую сверкало закатное солнце. Все это напоминало сон, я больше такого никогда не видела. Это было очень красиво. Но небо быстро разгладилось, и облака ушли на восток.
***
В то лето у меня появилась новая игрушка. Его звали Лешик, ему было семнадцать лет, и мне он дико нравился. По вечерам мы всей толпой сидели на скамейке у моего двора, он смотрел на меня огромными глазами и таинственно улыбался. Так мы с ним улыбались все лето, а потом тоска прошла, и мы стали просто друзьями. Я переводила для него задания по английскому, а он чинил мне мопед. Девушка у него была, вот поэтому к активным действиям мы и не переходили. Он боялся с ней осложнений, а я не умела отбивать парней.
Вторая половина июня выдалась дождливой, только ночи были ясными, звездными. Мы порой засиживались до утра под трели соловьев в ветлах на Заовражной.
В июле пришла жара, начались поездки на речку. А однажды ребята взяли нас на Барковку, лучший пляж на Суре. Поплыли мы в лодке с символичным названием «Титаник», намалеванным на борту синей краской. Пока доплыли, чуть не перевернулись, оправдали бы название. Набилось нас человек десять в эту лодчонку. Ну, доплыли, а пляж действительно потрясающий!