– Надо пройти от люка налево через три арки, а потом сделать еще пятнадцать шагов в сторону четвертой, – тоном заклинательницы змей произнесла девушка. – Люк будет в середине залы.
– Это точно ты, Белоснежка? – спросил Сомов.
– В смысле?
– Странная ты какая-то.
– И чего во мне странного?
– Ведешь себя как робот или как зомби. Дай-ка я тебя потрогаю, – Мишка прихватил Юлю за локоть и стал аккуратно щупать. – Вроде живая…
Лучи фонарей то и дело освещали их лица.
– Щекотно, Сомов.
Паше тоже хотелось потрогать Юлю, но он не решился. Но девушка это поняла, когда мельком увидела его глаза. Ей захотелось взбодрить второго друга, не дать ему почувствовать себя лишним.
– Паша, ты тоже не уверен, что я – это я?
– Да почему, уверен…
– А ты потрогай, потрогай, если не веришь. – Она протянула к нему руку и сама взяла его за пальцы, а он несмело перехватил ее ладонь. – Ну как, я теплая? Живая? Не робот?
– У киборгов телесный покров как у человека, – со знанием дела заметил Мишка.
– Всё сказал?
– Почти.
«А ведь увлекутся еще, – подумала Юля. – Пора это заканчивать!»
– Ну что, натрогались, кавалеры? – она освободилась от их рук. – Очень хорошо. А теперь шагайте вперед, но осторожно, между третьей и четвертой аркой и должен быть наш колодец.
Стреляя светом впереди себя, трое молодых людей двинулись вперед. Первая арка, вторая, третья… При переходе через третью Паша вскинул руки и, выдохнув: «Ай!» – грохнулся наземь.
– Убился-таки, – трагично произнес Мишка, но тут же бросился поднимать товарища.
Юля тоже помогала.
– Ногой зацепился за что-то, – сказал Паша, встал и принялся растирать колени. – Доска…
– Не на гвоздь упал – уже хорошо, – заметил Мишка. – Зрение хуже не стало?
– С какой стати?
– От встряски? В прежнее состояние не вернулось?
– Иди ты…
Прихрамывая, Паша двинулся за ними. На том месте, где должен был быть колодец, грудилась все та же куча мусора – кирпичей и досок. «А вдруг Тигр открыл этот люк? – подумала Юля. – Потом, без нее? Вдруг он стал первопроходцем?» Мишка прошел вперед; четвертая арка была последней – луч его фонаря уперся и частью рассыпался по кирпичной стене.
– Не увлекайся, Сомов, – окликнула его Юля. – Люк здесь.
Ребята быстро развалили и разбросали кучу мусора – и вновь три фонарика выстрелили в люк.
– Не соврали твои историки, девочка-киборг, – заметил Мишка. – Молодцы. И ты молодец, Белоснежка…
– А то, – откликнулась она.
Юля села на корточки, луч ее фонаря побежал по кругу. Слова Тигра всплыли в ее памяти: «Мне тогда явно почудилось, что я слышу рев мотоцикла. Будто там, под землей, проходит ралли! Будто там гигантский стадион, по которому катает свой байк сам дьявол!» Все было именно так! Четыре года назад. Она провела пальцем по кругу колодца.
– Кто подденет его ломиком?
Мишка успел первым, но впустую.
– Мертвый, – выдохнул он.
Нет! Тигр не справился с ним! Люк был все так же крепко-накрепко запаян. Остались следы ударов по люку, которых прежде не было: удары наносили чем-то тяжелым – камнем ли, сталью. Тигр и его друзья-крепыши старались! Но люк остался цел. И не оставалось никакой надежды, что они, трое хлюпиков, теперь откроют его. И еще Юля поняла, что четыре года назад она ошиблась: это был не чугун, который все-таки можно было расколоть, а железо или даже сталь. Суровая преграда! Промышленник Мельников надежно скрыл содержимое своего подвала. Надежно спрятал свое чудовище…
Юля вытащила из наплечной спортивной сумки пуховик и аккуратно расстелила его на земле.
– Вот и пуховичок мой пригодился.
– А что ты собираешься делать? – спросил Мишка.
– Видите ли, я вам забыла сказать главное… Ребята-историки рассказали, что если приложить ухо к этому люку и подождать, то можно с некоторой периодичностью услышать страшный рев и гул, будто под тобой по подземным коридорам проносится чудовище.
– Правда? – пробормотал Паша.
– Ерунда, – отмахнулся Мишка. – Или не ерунда? Юлька?
– Не ерунда, – она покачала головой. – Мне говорил человек, которому я верю. Ей так хотелось прибавить: «Я это слышала сама, ребята, четыре года назад!» Но сказать этого она не могла – выдала бы свои тайные отношения!
– А чей это пуховик, он огромный? – спросил Мишка.
– Отца, старый уже. У меня таких нет, чтобы потом выбросить.
– Тогда подвинься, я тоже хочу послушать.
Юля подвинулась, Мишка лег слева, но место осталось еще на одного человека, и Юля сказала:
– Паша, устраивайся, пуховик действительно огромный.
И Паша Киселев лег справа. Так они и затаились втроем, на старом пуховике, прижимаясь друг к другу, среди холода и сырости ища тепла и вслушиваясь в тишину…
Прошла минута, две, пять, десять… Юля услышала это первой – все повторилось, как и четыре года назад, когда у этого люка к ней прижимался отважный и сильный Тигр! Просто она знала, чего ждать! И вся собралась, как кошка перед прыжком, когда издалека возник нарастающий подземный рев.
– Слышите?! – воскликнула она.
– Чего? – спросил Мишка.
– Гул! Рев! Нарастает…
– Точно, слышу, – пробормотал Паша.
– И я! – подтвердил Сомов.
Но гул и рев действительно нарастали. Словно сюда, к этому месту, где лежали они, неслось неведомое чудовище…
– Это оно? – спросил Мишка.
– Он! – ответил Паша.
Ребята почти вжались друг в друга. А рычание и рев нарастали, становились все отчетливее; и оттого двум юношам и девушке было еще страшнее, что они нависли над тем ожившим ужасом, воплотившимся, который катился внизу. И вот шум разросся, хрипящий, плотный, гулкий, пролетел прямо под ними и стал исчезать, но уже с другой стороны…
– Все слышали? – спросила Юля.
– Ага, – ответил Сомов.
– Еще как, – вторил ему Паша.
– А может, это метро? – шепотом спросил Мишка.
– Какое метро? – возмутился вопросу Киселев. – Оно в тридцати километрах отсюда, если не дальше.
– А вдруг эхо проходящего метро?
– Ха! – выдавил из себя Паша. – И какие проводники для этого нужны?…
– Откуда я знаю? Может, там провода какие. Или руда…
– Ха, – повторил Паша. – Руда!.. А может, это шум воды? – тут же задал он спасительный вопрос.
Понятно, почему спасительный! Не верить же, действительно, в замурованное под землей чудовище, что мечется по своему лабиринту?
– Какой шум воды? – спросил Сомов.
– Течет где-нибудь по заводским трубам, а мы не знаем, затор какой-нибудь, а потом прорывает…
– Ха! – мрачно парировал Мишка. – Сам ты затор, Кисель.
– Не хами, Рыжий.
– Мальчики…
– Я не хамлю. Метро быть не может, а затор может? Чудила!
– Рыжий коротышка.
– Ах ты козел! – приподнялся на локтях Сомов.
– Мальчики, – куда более строго проговорила Юля. – Если вы будете продолжать, я развернусь и уйду! Подумайте, вам будет приятно вдвоем, без меня? На этом пуховике? В темноте? А?
– А чего он? – возмутился Мишка.
– Ты сам начал!
– Просто заткнитесь! Вы как два ребенка! – возмутилась Юля. – А еще прижимаетесь ко мне – и очень по-взрослому! Оба! А вы это заслужили, а? Мальчики?
– Кисель, ты прижимался к Юльке?!
– А сам?!
– Какой же ты гадкий мальчик! – процедил Паша.
Они ругались через спину Юли.
– Сам гадкий мальчик!
– Я ее друг всю жизнь!
– И я, – с обидой бросил Паша.
Юля подскочила, но этого для ребят хватило: оба мгновенно замолчали. Один только раз гневно посмотрели друг на друга, ослепив фонарями, отвели глаза и отвернулись.
– Паша, – другим тоном заговорила Юля. – Тебе про этот вход в подземелье говорили твои краеведы? Где мы сейчас прошли?
– Нет, не про этот, – покачал головой Киселев и тоже поднялся.
– Точно нет?
– Да точно, – покачал головой тот. – Про другой.
Пружинисто встал и Мишка.
– А где он, этот другой вход? – спросила Юля.
– Сказали, в двухэтажном строении, где была контора купца Мельникова. Это должен быть его кабинет, в нем три окна. Там есть деревянный пол, а под ним люк. Он на северной стороне.
– Ну так пошли, чего мы ждем? – предложила Юля. – Только спрячем этот проход. Пусть он останется нашей тайной.
Они закидали люк досками и, освещая фонариками дорогу, двинулись обратно. Поднялись по лестнице и только тут услышали гул. Но этот гул успокаивал, умиротворял. Отовсюду капало. Все полуразрушенное здание, точно разом ожив, гудело. Они подошли к окнам. На улице шел проливной дождь.
– Ломик взяли, фонарики взяли, перчатки взяли, – констатировал Мишка. – А зонтики?
– Зонтики забыли, – сказала Юля. – Время есть – подождем.
– Может, это и была вода, которая прокатилась под землей по трубам? – глядя на дождевую пелену, на потоки воды, задумчиво проговорил Паша. – Я про шум под нами. А?
Юля попыталась вспомнить, был ли дождь четыре года назад, когда они с Тигром лазили по этим развалинам и слушали «несущегося зверя» под землей, но так и не вспомнила. Другим была тогда занята голова! Любовью и приключениями! Тигр увлек ее, пленил девчачье сердце! Хотела она с ним всего, только он ее торопил. Дурила волосатый! Она фантазировала, ждала! А дождь, может, и был дождь.
Через полчаса ливень стал стихать, далеко над лесами прорезалось солнце и засияли бирюзовые участки неба. А скоро последние капли уже настукивали кругом, и солнце вспыхнуло на развалинах кирпичного завода.
– Пошли, – сказала атаманша присмиревшим спутникам.
Кажется, они выговорились еще в подвале, потому что теперь больше молчали. Ребята перешли участок земли до бывшего административного корпуса, тоже разобранного наполовину, и нашли помещение с тремя окнами, по скромным описаниям похожее на кабинет директора. Над их головами зияли бреши. Отовсюду капала вода.
– Может, перенесем на следующий раз? – спросил Мишка.
– Следующего раза может не быть, – сказала Юля. – Давайте ковать железо, пока оно горячо.