– А оно горячо?
Юля взяла руку Мишки и приложила к своей щеке.
– Ну как, горячо?
– Как кипяток, – пробормотал он.
– То-то же. За работу, мальчики. Гвоздодер есть, ориентиры тоже. Остается поднять половицы.
Ребята разбросали мусор в стороны и стали поддевать ломиком и гвоздодером доски. Было видно, что это уже делали, доски были иссечены и помяты. Пятая по счету доска открыла им край люка.
– Вот он, – сказала Юля. – Твои краеведы тебя тоже не обманули.
Они с энтузиазмом подняли и сдвинули доски и сразу обнаружили, что этот люк не запаян. Он тоже был с гербом и той же надписью. Мишка и Паша поддели его, также просунули доску и свернули в сторону. Тот же сырой могильный запах ударил им в нос и заставил поморщиться. Такая же лестница, уходящая в сумрак, открылась им. Ребята ударили вниз лучами фонариков – и они заколесили по далекому каменному полу.
Мишка тяжело вздохнул:
– Два подземелья за один день – это чересчур. Ты не думаешь так, Белоснежка?
– Нет, не думаю, – ответила Юля.
– А ты, Кисель?
– Я тоже так не думаю, – храбро ответил тот.
Немного намокший, вывозившийся в грязи, с разбитыми коленками, Паша с вызовом смотрел вниз, в темноту.
– Ладно, – пожал плечами Мишка, – чувствую, извозимся как черти. Так и быть, теперь я полезу первым, – и он зажал фонарик зубами.
– А как же крысы-людоеды? – злорадно усмехнулся Паша.
– Я иф ем на шавтрак, – шепеляво бросил Сомов, сел на край люка и ловко полез вниз.
Это был достойный ответ! За ним последовала Юля, шествие под землю замыкал долговязый Паша. И вот они вновь стояли в сырости, холоде и темноте.
– Главное, чтобы это не оказалось ловушкой, – сказал Сомов.
– В каком смысле? – спросил Паша.
– А в таком, сейчас закроют люк, положат сверху доски, и трындец нам. Будем жить тут. Бегать по этим коридорам, кричать, рычать. Есть крыс. И не только на завтрак, кстати. О нас легенды будут слагать: мол, там, под землей, живут люди-звери. Размножимся, корни пустим, – он прихватил девушку за локоток. – Да, Юлька?
– Размечтался, – она отдернула руку. – Давайте лучше осмотримся.
– Третье поколение уже с хвостиками будет, – вздохнул Мишка. – Давайте осмотримся.
– Болтун ты, Рыжий, – пробурчал Паша.
– У меня воображение богатое, Кисель. Ты ведь тоже вроде фантазер? Но какой-то ты закомплексованный фантазер. Заторможенный. Дальше монстров не идешь.
– Заткнись.
– Да как скажете.
Лучи фонарей забегали по стенам и аркам. Тут все было очень похожим на прежний подвал.
– В какой стороне запаянный колодец? – спросила Юля.
– Это у тебя маячок в голове, – метко заметил Мишка.
И он был прав. Но атаманша растерялась. В этот раз Юля не знала, куда им идти, и ступать нужно было наугад. Долго высчитывали по лестнице, откуда они пришли, и наконец три луча ударили в сторону первого колодца, с которого они начали поиски. Но этот подвал оказался куда более объемен, чем первый. Стена была только в одном месте – у них за спиной.
– Э-ге-гей! – крикнул Мишка.
Гулкое эхо покатилось во все стороны…
– Пошли, – сказала Юля.
– Куда? – спросил Сомов.
– На Кудыкину гору. Вперед, куда.
– Ну, пошли.
Паша молчал. Любитель подземелий в ужастиках и компьютерных играх, он с недоверием относился к живому подземелью, в котором к тому же ничего не было видно.
Освещая дорогу фонарями, они сделали шагов пятьдесят в темноте. Преграды впереди не было. И развалы мусора, колотых кирпичей и сгнивших досок, тоже не громоздились повсюду, как в первом подземелье. Только сырой каменный пол, пористый, сложенный из плит, частично поросший мхом. Они озирались, встав у лестницы и обводя фонариками темноту. Тут было пусто и просторно, холодно и сыро. Лучи фонарей то и дело натыкались на арки с несущими колоннами. Они приблизительно знали, где сейчас находятся: в лабиринте между корпусами кирпичного завода промышленника Мельникова.
Детективы сделали еще полсотни шагов.
– Мрачное помещение, – заметил Сомов. – А, коллеги?
– Ага, – поддержал его Паша.
– Под ногами только камень, – добавила Юля. – Интересно, когда тут последний раз были люди? В каком веке?
Юля оглянулась на открытый люк. Инстинктивно оглянулись Мишка и Паша. Тусклый свет падал в беспроглядно темный подвал, показывая, где выход, и это вселяло надежду. Наконец лучи трех фонарей натолкнулись на сплошную стену справа – уже хорошо! Существовали хоть какие-то границы в этом подземном дворце, похожем на просторную могилу.
– Монстры! – вдруг завопил что есть силы Мишка Сомов. – Где вы?! Монстры?!
– Ты спятил? – одернула его Юля.
– А что, страшно? Боишься, что проснутся?
– Нет, но неприятно.
– То же самое, что кричать на кладбище, а? – усмехнулся Сомов. – Ночью. Сознайся, Белоснежка.
– Почти, – призналась она.
– Вы слышите? – спросил Мишка.
– Что? – встрепенулась Юля.
– Тот же звук, – ответил Сомов. – Что и в том подвале. Под колодцем. Как будто кто-то бежит и рычит. Ну же, прислушайтесь…
Втроем, они замерли и прислушались.
– Или где-то катится поток воды, – заметил Паша.
– Хватит пугать самих себя, – сказала Юля. – Идемте!
Рассекая темноту фонариками, ребята двинулись вперед.
– Тут можно было подземную парковку устроить, – заметил Мишка. – Какие пространства!
– Как далеко мы пойдем? – спросил Паша.
– Что, Кисель, уже не по себе? – усмехнулся Сомов.
– Да не то чтобы, но…
– Теперь ты знаешь, что такое культурный досуг с Юлей Пчелкиной. Сплошное удовольствие плюс пара седых волос и легкое заикание. Возможен ночной энурез.
– Это что? – спросил Паша.
– Недержание мочи. У тебя, Кисель, разве его не было в детстве?
– Да пошел ты.
– Я – будущий медик, Кисель. Мне можно довериться. Ты расскажи о своих проблемах. Пчелкина, закрой уши.
– Хватит уже, Гном!
Вдруг все трое почувствовали, что идти стало не так удобно. Словно они вот-вот провалятся. Но луч фонаря Паши первым устремился к их ногам…
– Стойте, – резко сказал он. – Под нами решетка!
Ребята осветили пол и тотчас увидели, что каменный пол закончился. Вернее, он был, но лишь местами. Камень чередовался с квадратами пустоты, укрытыми толстенной железной решеткой. Лучи устремились и ниже, под решетку, где кирпичом был выложен коридор. В середине, по желобку, ручейком текла вода.
– Вот что у нас под ногами – тоннель, – пробормотала Юля.
Она едва успела договорить – издалека донесся утробный рев. И он не был похож на звук бурящей воды или мотоциклетного мотора. Это был именно рев живого существа…
– Все это слышали? – когда отзвук рева стих, спросил Мишка.
– Ага, – с трудом проглотив слюну, ответила Юля.
– Еще как слышали, – подтвердил ее слова Паша.
– И что вы думаете? – задал новый вопрос Сомов. – Так где-то стекает вода?
На этот раз ответить никто не успел: рев прокатился по тоннелю внизу – и теперь он был куда ближе. Словно какое-то исполинское существо услышало их голоса и теперь неслось сюда!
– Пашка, – пролепетал Мишка Сомов.
– Ну?
– Что это?!
– А фиг его знает, Мишка! Это ужас какой-то. Юля, а что думаешь ты?
– Тсс! – девушка остановила руками спутников. – Это кто-то живой!
– Да неужели? – лихорадочно усмехнулся Мишка. – А я-то подумал! Пашка…
– Ну?! – выдохнул Киселев.
– Бежать уже пора? Только честно!
– Пора, Мишка…
Третий рык прокатился совсем близко – метрах в пятидесяти от них! И теперь хрипящее рычание подкатывалось к ним тихонько, шаг за шагом…
– Это он! – так, точно делился откровением, пробормотал Паша. – Он!
– Пошли отсюда, – пролепетал Мишка.
– Пошли, – согласился Паша.
Но было поздно!
– Вот он! – прошептала Юля.
Три луча ударили вперед через решетку, и ребята отчетливо увидели его! Прутья мешали, но они увидели! Огромный, он прятался за краем решетки, уходившей в кирпичный пол – прятался и смотрел! Глаза в глаза! С мордой быка и закрученными рогами, с голым торсом могучего человека. Он смотрел на них и тяжело дышал. Хрипло, как дышат после бега. Трое ребят превратились в соляные столбы. А он стоял неподвижно и смотрел на них снизу вверх выпученными звериными глазами, пунцовыми от крови и гнева…
Это был Минотавр!
– Мамочки, – прошептала Юля.
И сделала осторожный шаг назад. За ней стали отступать Мишка и Паша. Они слышали приглушенный рык существа, глядевшего на них через решетку, слышали, как оно сопело, словно выжидало, и решало, как ему быть с непрошенными гостями. Ребята отходили шаг за шагом, решетка становилась все дальше…
– А если у него есть тайный ход и сюда? – пробормотал Мишка. – А вдруг?
Все трое развернулись и понеслись к бледному столбу света, падавшему из открытого люка. Но в воображении каждого из них сейчас догонял рогатый монстр – он хватал их руками, ломал и рвал на части, как это делало чудовище на картинах художника Рокотова. Хорошо, в этом зале не было хлама и никто не зацепился ногой и не убился о камни. По лестнице они буквально вылетели наверх. Не сговариваясь, Мишка и Паша вцепились в тяжеленный люк и уложили его с упоительно-громким чугунным звуком «бумммм!», на место.
– Доски! – воскликнул Мишка.
Они вернули на место доски и даже вогнали гвозди в прежние отверстия. И только потом взглянули на девушку.
– Т-ты д-дрожишь, – сказал Мишка.
Юлю на самом деле бил озноб. Непроизвольный!
– Т-ты т-тоже, – кивнула она.
– И-и я, – заикаясь, признался Паша. – Д-дрожу.
– П-пошли, – сказал Мишка.
Они молчком покинули здание и вышли под солнышко. После дождя оно сияло особенно ярко. Пахло сырой землей и полевыми цветами. Ребята прошли участок до второго корпуса. Вдруг Сомов остановился.
– Мы все это видели? – спросил он.
– Я видела, – вымолвила Юля.
– И я, – добавил Паша.
– Я же сказал: немного седых волос, легкое заикание, – Мишка пожал плечами. – Это нормально для летних каникул с Пчелкиной.