му, загорелому до кофейно-медного отлива левому бедру. И плюс приталенная джинсовая рубашка и красные серьги. Летние туфли на высокой платформе. Всего минимум. Ничего лишнего!
– Да, это она, – констатировала Юля.
– Ну что, сходим в ее салон? – спросил Мишка.
– Сходим, – ответила Юля. И тут же задумалась. – Только я схожу одна.
– Почему одна?
– Потому, Гном, что со мной тет-а-тет она будет в десять раз, нет, в сто раз откровеннее, чем в присутствии моего брата.
– И что ты ей думаешь наплести? – уже догадался о планах свой подруги Мишка Сомов. – Ведь ты ей собираешься наврать с три короба?
– Ага. Но что, пока еще не знаю. Есть только догадки. Но я это сделаю прямо сейчас, пока есть вдохновение. Не забудь, в два часа у нас архив!
– А ты успеешь?
– Я постараюсь, Гном.
– Ладно, ни пуха тебе ни пера, Белоснежка, – вздохнул Сомов. – Я верю в твою изобретательность и…
– И?
– Романтическую двуличность!
– Пойдет, – согласилась Юля. – Но я не сказала, что мне не нужен шофер.
– А-а!
– Разумеется. Я выйду через полчаса. Будь готов.
Через сорок пять минут Юля открыла дверь художественного салона «Изабелла». В холле висело огромное зеркало в золоченой раме, и она увидела себя целиком, как на ладони. Джинсовая юбка из прошлых лет была вызывающе короткой и узкой – не хуже, чем у хозяйки на журнальном фото! Когда они несколько минут назад неслись по улицам города на «Ямахе», мужчины смотрели на нее с большим интересом – из автомобилей и с тротуаров. А еще – короткая приталенная джинсовая рубашка. Подбирала гардеробчик! Туфли на высокой платформе, которые, к бешенству Мишки, сделали ее выше на полголовы. И яркие красные серьги. Оказались почти точь-в-точь как у Берковец! Золотистые в рыжину волосы Юля собрала в пучок над головой и стала похожа на симпатичную сестренку Чиполлино. Только вот с загаром она подкачала – не успела набрать тон! Права была заботливая бабушка, ой, права: надо было хоть изредка торчать на пляже!
Юля огляделась и смело двинулась вперед – и тотчас едва не столкнулась нос к носу с миленькой девушкой в темной юбке и белой блузке, выскочившей прямо на нее из коридора.
– Ой, здравствуйте, – сказала Юля и очаровательно улыбнулась.
– Здравствуйте, – ответила радушной улыбкой девушка.
– Могу я посмотреть ваши картины? Или надо купить билет?
– Что вы! У нас просмотр бесплатно. А что вас интересует?
– Меня? Картины интересуют…
Девушка в блузке улыбнулась:
– Из тематики. Для какого интерьера вам нужна картина? Гостиная? Столовая? Холл? Кухня? Дачный дом?
– Ах, вот вы о чем…
Этого вопроса Юля не продумала!
– Или вас интересует кто-то из авторов?
– Нет, меня интересует тематика по жанрам, – ответила посетительница, которая ничего не знала о вольжанских художниках. – Например, городской пейзаж…
– Очень хорошо, это самый востребованный жанр! Идемте за мной, – пригласила ее девушка, и вскоре они вошли в небольшой светлый зал, где по стенам и стендам висели различные городские пейзажи. – Вот, смотрите! Все, кто приезжает в Вольжанск и хочет оставить о нем память, покупает в первую очередь городской пейзаж. (В этот летний день галерея оказалась практически пуста. Юля заметила двух молодых людей, переходивших из одного небольшого зала в другой.) Наш город зимой и летом, осенью и весной! Улицы Вольжанска, купеческого города, славятся своей красотой, тем более что старый город сохранился почти в первозданном виде! И он является неиссякаемым источником вдохновения для наших художников!
– Да-да, – кивала Юля, – очень интересно!
– Что вам нравится?
– Все нравится, – честно призналась Юля. – А пейзажи? Без домов? Где наши удивительные Жигулевские горы? Есть?
– Есть и пейзажи, – сказала ее проводница. – Идемте за мной, девушка. (И она привела ее в смежный зал, где стены и стенды сплошь укрывали пейзажи.) Вот! Есть пейзажи летние и зимние, осенние и весенние, яркие и умеренные, реалистические и экспрессионистские, выполненные маслом и акварелью.
Юля подумала, что оплошала. Ей нужно было с самого начала напроситься к хозяйке салона, а не таскаться по залам и галереям и глазеть на живопись и графику. А теперь она влезла в шкурку юной покупательницы искусства – и вот, пожалуйста, выкручивайся!
– А натюрморты, есть у вас натюрморты?
– Натюрморты? – с легким сомнением переспросила девушка в блузке.
– Да, натюрморты, «мертвая натура»?
– Есть «мертвая натура», – кивнула девушка. – Идемте. (И они вошли еще в один зал.) Вот натюрморты. Есть в ретростиле, под голландцев, с дичью, есть в стиле модерн, выбирайте. Тут на любой вкус, девушка.
– Гм-гм, – Юля потрогала кончик носа. – Да, то что надо!
Это было пиршество из самих натюрмортов и изображенной на них снеди! Юля на самом деле засмотрелась на это чудо, жалея, что не заходила сюда раньше. Ей даже пришла мысль купить пару пейзажей и натюрмортов и увезти их в Москву, в подарок родителям, там такое чудо стоило бы в пять, а то и в десять раз дороже! А еще надо было спровадить любезного гида и сказать, что она хочет осмотреться в одиночестве.
Но сделать этого Юля не успела.
– Покажи гостье наш зал ню, – вдруг сказал низкий бархатный женский голос. – Может быть, это ей придется по вкусу?
И Юля, и девушка в блузке тотчас обернулись – в дверях стояла фигуристая женщина в брючном костюме с короткой стрижкой сивых волос. Вот она, Изабелла Берковец! Вот она, жрица!..
– Хорошо, Изабелла Германовна, – сказала девушка в блузке, но в ее голосе прозвучало сомнение: мол, а стоит ли? – Идемте…
– Нет, постой, Машенька, – сказала хозяйка. – Я сама покажу нашей гостье этот вернисаж. Идемте за мной, девушка. – Она улыбнулась и, выразительно покачивая бедрами, двинулась через залу.
Юля послушно последовала за ней.
– Я еще не все натюрморты посмотрела, – скромно залопотала она. – Мне там один с дынькой понравился…
– Идемте, идемте, девушка, – не оборачиваясь, бросила та через плечо.
– Как скажете, – пожала плечами гостья.
И уже скоро хозяйка переступила еще один порог и обвела рукой пространство:
– А вот и мой зал ню.
Юля осторожно вошла. Этот зал был великолепен! Обнаженные тела и самые откровенные позы! И вновь – разные стили: реализм, модернизм, импрессионизм, даже сюрреализм на манер Дали! Авторы картин были не промах! Слизывали с классиков на отлично! С фантазией.
Юля жадно смотрела на эти картины.
– А не слишком ли вызывающе? – спросила она. – Что-то я в других картинных галереях такого не замечала. У вас прямо экзотика…
– Серьезно?
– Да, – кивнула гостья.
– И что именно вас смущает, девушка?
– Ну, хотя бы вот это. – Она указала на обнаженную натурщицу, стоящую в большой постели на четвереньках и прогнувшую спину, запрокинувшую голову и при этом обратившуюся к зрителю спиной. – Это, скорее, смахивает на…
– Ну-ну, договаривайте.
– На эротическое фото…
– Вы неискренни.
– На очень эротическое фото.
– Скажите то, что думаете, милая.
Что это за «милая»? Юля даже метнула на нее вопрошающий взгляд. Но Берковец и ухом не повела.
– На порно.
– Теперь в самую точку. А кто сказал, что это плохо? Вы считаете, это некрасиво?
– Да нет, не считаю, – честно призналась Юля. – Если говорить вот об этой картине. Очень красиво! Но это чересчур откровенное искусство! Вот чересчур, правда-правда.
– Согласна, но если бы вы знали, сколько людей хотят получить именно такую картину и поместить ее у себя в спальне! У кого слюнки текут при виде ее.
– Серьезно?
– Серьезно. Но одним мешают комплексы, другим – скромность, которая является тем же комплексом, третьим – страх, что их заподозрят в чрезмерной сексуальности, в нездоровом отношении к противоположному полу. Все это чушь! Бред сивой кобылы. Глупые условности.
– Вы так считаете?
– Я уверена в этом. Древние греки меня бы поняли.
– Если только очень древние…
– Как вас зовут?
– Джулией.
– На самом деле?
– Да. Паспорт показать?
– Не надо, милая. А меня зовут Изабеллой.
Это было сказано особенным тоном. Гостье точно давали аванс. И большой. Для будущего знакомства.
– Очень приятно, – ответила Юля. – А вот эта натурщица, – она указала пальцем на удивительно пластичную брюнетку, встретившуюся ей уже несколько раз, везде обнаженную, в нарочито откровенных позах. – Кто она?
– Хороша, правда?
– Очень хороша, – кивнула Юля.
Причем было видно, что картины с этой моделью написаны разными авторами. Но не узнать ее было невозможно!
– Жанна, любимая натурщица моих друзей-художников. Ее точно сам Бог лепил для этого ремесла… Или сам дьявол, – лукаво добавила Изабелла Германовна, глядя на одну из картин.
Юля едва не вставила: это точно! Потому что эта самая Жанна и была той символической «невестой», которую, опьяненную дурманом, так бесстыдно, под звездами, на глазах у Вселенной имел тот длинноволосый красавец-атлет! А потом и все остальные. Впрочем, жрица на этом пиршестве плоти, в этой сексуальной каше, тоже времени не теряла.
– А как вы насчет Бога и дьявола? – вдруг спросила хозяйка салона. – А, Юленька?
– В смысле?
– Как вы с ними? Я про общение?
– Ну, с дьяволом я точно на «вы», – нашлась что ответить девушка. – А к чему этот вопрос?
– А к тому, что ты не хуже моей Жанны. – Она вдруг перешла на «ты». – Другая, но не хуже. Ты ведь прирожденная модель и знаешь это.
– Я – модель? – захлопала глазами гостья. – Вы правда так думаете?
– Правда, – хозяйка салона обошла ее кругом, кивнула: – Все на месте, плюс чудесная мордашка. И какая грация! Конечно, модель!
– Спасибо, конечно, Изабелла Германовна…
– Просто Изабелла.
– Да, разумеется.
– Где ты учишься?
– В институте культуры на хореографии, – мгновенно соврала Юля.