Все вчетвером обернулись на звук открывающейся двери.
– Просто райский уголок, – заметила Юля. – Деревенская идиллия. Вам только семечек не хватает. По кулечку. Здрасьте, бабуль! – и она прошагала вперед. – Пошли, кавалеры!
– Здравствуй, мила девица, – сказала ей в спину первая бабушка, – здравствуй, красавица.
– Дождались барышню-то свою! – сказала вторая о ребятах. – А то чуть со скамейки от тоски-то не попадали. Опята луговые!
– Хватит уже, бабуль, а? – нервно обернулся к ним Мишка.
– Ты ведь, Мишка, был прав! – уходя по дорожке от подъезда, говорила Юля. – И ты, Паша. Еще как вы были правы!
– Насчет чего? – спросил Сомов.
– Насчет негодяев и насильников, вот насчет чего.
– Что, приставал?! (Она гордо шла впереди и не отвечала.) Правда?!
– Юля?! – воскликнул Паша. – Он приставал к тебе?!
Девушка разом обернулась:
– Приставал – не то слово. На пол меня повалил. Избить хотел. Я ему палец сломала, а потом электрошокером добила, – и вновь устремилась вперед. – Но шла по тонкому льду, мальчики. – Шагая впереди, она потрясла пальцем в воздухе. – Еще бы немного – и он меня бы убил. Этому Тавроману место за решеткой, вот что я вам скажу. И на цепи!
Они вышли из двора и двинулись к «Ниве» Паши. Рядом стоял и мотоцикл Сомова. По дороге ребята проклинали Тавромана и жаловались на Юлину беспечность. «Разве тебя переспоришь, Белоснежка?» – восклицал Мишка. «Я жива, чего теперь?» – отвечала она.
– У меня новость, – наконец сказал Мишка своей подруге. – Паше я уже рассказал. Ты не поверишь.
– Я теперь во что угодно поверю, – ответила Юля. – Правда-правда. И у меня тоже новость. Но ты первый, Гном!
– Мне звонил Колян.
– Загипсованный?
– Да. Двое из тех ребят остались живы. Парень и девчонка. Она в коме, а парню повезло. Он позвонил Коляну, ведь это его друг, ради него он был там, и сказал, что видел Минотавра. Видел прямо перед собой. Они стреляли в него. Но ему было пофиг. Это он их завел в западню. Там тонкие доски и картон укрывали проем – и они рухнули вниз.
– Стоп, – сказала Юля, – так вот что он делает. Он заманивает гостей, а потом дает им разбиться? Выходит, так?
– Ну да, – кивнул Мишка. – А как еще?
Юля кивала:
– Не душит, не рвет на части, не сжирает их живьем, как Минотавр на картинах Рокотова. А устраивает ловушки! Как хитро! И в случае чего, никакой суд не придерется. Продвинутый Минотавр!
– Ты думаешь, это был их жрец? Бык?
– Я почти уверена в этом. Ну, а кто еще? Я тебя все время перебиваю.
– Вот именно. Этот парень, друг Коляна, он все заснял на айфон.
– И где эта запись?
– Он выронил телефон. Но потом, когда очнулся в больнице, он спросил, никто не находил его? Нет, никто! Иначе бы им поверили. А так полиция вновь пришла к заключению, что ребята обкурились и решили поиграть в войну на развалинах. И поубивались, конечно. Он думает, что телефон разбился о кирпичи внизу, и флеш-память где-то там.
– Ничего себе, – покачала головой Юля. – А как он сам не разбился? Как выжил?
– Трагично он выжил. Ему, так сказать, повезло, – Мишка драматично вздохнул: – Он упал на одного из своих товарищей, который сорвался раньше. Тот насмерть, а он выжил. А может, он сам его доломал. При падении.
– Что скорее всего, – подтвердил Паша.
– Да уж, повезло, – согласилась Юля.
– Сейчас весь переломанный, как и Колян, но выжил, – добавил Мишка. – Судьба!
Совсем рядом визжали малыши на детской площадке, мамаши следили за ними. Чуть дальше, на одном из самых крупных шоссе Вольжанска, рычали автобусы и маршрутки, отпуская и забирая толпы горожан, неслись потоки автомобилей, светило солнце. Все было таким естественным, обычным! Но только не для трех друзей.
Юля пробежала пальцами по теплому капоту машины.
– Мальчишки…
– Ну? – Мишка поднял на нее глаза. – Знаю этот взгляд Пчелкиной… Да говори, не стесняйся, тут все свои…
Юля коварно улыбнулась:
– Поедем туда, а? Прямо сейчас.
– Куда? – нахмурился Сомов. – Опять на руины?
– Да. На руины! Мы же на полпути к ним. – У нее даже глаза засверкали. – Через двадцать минут будем там. Паша?
Киселев вздохнул так тяжело, будто на него взвалили большой мешок с картошкой. Она осуждающе взглянула на товарища:
– Не кисни, Павел Александрович…
– Я не кисну. Поехали. Только заправимся вначале.
– Гном?
– А почему нет? – улыбнулся ее старый рыжий друг. – Чего нам бояться? Минотавра?
– Минотавр сейчас собирается к хирургу. Я так думаю. Нет, пока еще не собирается. Пока он лежит у себя в гостиной на полу. Оружие у вас собой?
– Теперь оно всегда со мной, – ответил Паша.
– Молодец. Мишка?
– Да, со мной. Как я еще автоматом Калашникова не обзавелся – не понимаю!
– Ну подожди, будет еще время!
– Вот спасибо!
– Да на здоровье.
Они прыгнули в «Ниву», и та, тихонько рыча, медленно поползла по аллее, мимо топающих домой жильцов комплекса «Башня».
«Нива» сбавила ход и повернула на грунтовую дорогу, ведущую к развалинам завода. Мстители разбились в первом корпусе. Им надо было попасть туда. Они вышли из машины, экипировались и вооружились. Ножи, газовые баллончики, фонарики. Надели перчатки, чтобы не оставлять отпечатков. Место трагедии нашли сразу – оно было по периметру обтянуто полицейской лентой. Надпись на столбике гласила: «Место преступления. Вход запрещен». На многих кирпичах была кровь. Ребята разбились именно здесь.
– Жутко смотреть на это, – сказал Мишка.
– Да страшно просто, – заметил Паша.
Юля подняла голову и увидела наверху здоровенную брешь, через которую проглядывало розовеющее вечернее небо.
– Ну что, ищем осколки от телефона? – спросила друзей Юля.
– Раз приехали, то ищем, – первым подтвердил Киселев.
– Флешка крошечная, – разгребая кирпичи, вздохнул Сомов. – А вот я уже вижу осколок телефона, кстати.
– Не могла их полиция не собрать, – покачал головой Паша.
– Еще как могла, – возразила Юля, – не собрать. Если она в произошедшем не увидела преступления, то зачем ей какие-то осколки телефона? На табличку не смотри – это для острастки. Кто будет карту искать от разбитого телефона? Кому делать нечего?
– Братцы, кажись, нашел! – растаскивая кирпичи, минут через пятнадцать выпалил Мишка. – Точно флешка!
Они быстро разбросали окровавленные кирпичи, и Сомов вытащил крошечный серебристый предмет.
– У кого телефон покруче будет?
– У меня, – сказал Пашка. – Давай вставлю.
Да, это была флешка одного из ребят. Куча фотографий. Видео. Минут десять они искали запись. Увидели даже демонстрацию бюста пяти девушек, которые с хохотом или нарочито стеснительно задирали майки вверх, а потом быстро скрывали свое сокровище.
– Ух ты! – бормотал Мишка, хлопая глазами.
Паша просто хлопал и ничего не говорил. Два спутника быстро забыли о том, что искали на этой флешке. Юле пришлось вытерпеть два просмотра захватывающего видеосюжета, после чего она сказала: «Хватит! А то спятите оба! На вас уже смотреть страшно!» – «Ты, Пчелкина, свою грудь не показываешь, – резонно заметил Мишка, – вот и приходится пользоваться чужими шедеврами». – «Маленький еще для моей груди, – ответила Юля. – И я не про рост, – тут же спохватилась она. – Про отношение к жизни». – «Сердца у тебя нет, Пчелкина», – вздохнул Мишка Сомов. Паше тоже хотелось многое увидеть, что касалось Юли, но он скромно молчал. А Юля вновь вспомнила о рыцаре в блистающих доспехах, о своем короле Артуре, с которым она собиралась встретиться уже скоро. Ничего, потерпит! Делу – время, потехе – час. Или ночь.
И вот они услышали голоса: «Слышите? Слышите рев?» – спрашивал кто-то. На экране мелькали тени и ослепляли лучи фонарей. «Точно, он! Ревет!» – «Пришьем его, ребята!» – крикнула одна из девчонок. «Да где он? Где?» – вопил еще один парень. «Вон он! Вон! На первом здании!» – «Да где?!» – «В проеме!» – «Вижу!» – «Он рогатый, парни! Видите?» – закричала другая девушка.
– Стоп! – самой себе сказала Юля, и Пашка нажал на паузу. – Теперь по кадрам!
Мишка и Паша прилипли к экрану.
– Это покруче женских титек будет, – заметила Юля.
– Чего бы ты понимала в женских титьках, – в ответ заметил Сомов.
– Да ну тебя, Гном.
Монстр двигался в раскадровке медленно, глядя в сторону оператора.
– Но это тоже круто, – согласился Сомов.
Оператор нацелился камерой и снял темный большеголовый силуэт на втором этаже здания, что ближе к дороге, и у силуэта, широкоплечего, мощного, хорошо читались чуть закрученные рога.
– Это ведь он, ребята…
– Он, Белоснежка, – подтвердил Сомов. – Кисель, что скажешь?
– Точно он, – согласился Паша. – Давайте дальше.
«Бежим туда!» – закричал один из ребят. Съемка хватала какие-то фрагменты, ноги и руки, биты, все те же мелькающие лучи фонарей. Потом ребята поднимались по лестничным маршам – первый этаж, второй, третий. Большинству из юношей и девушек оставалось жить считаные минуты…
И вот четвертый этаж – роковой… Монстр стоял и ждал их!
– Отважные ребята, – сказала Юля. – И девчонки.
В монстра били лучи фонарей. Прозвучало несколько выстрелов. Было видно, как монстр дрогнул, отступил, но устоял на месте. Но заведенные ребята, несомненно под допингом, лишившим их возможности трезво рассуждать, бросились в атаку. Так во все времена бросались в атаку юные бойцы на своего врага! И вдруг земля ушла у них из-под ног – и вся наступающая орава провалилась в темноту. С криками и воплями отчаяния, ужаса! Телефон выскользнул из руки оператора, который хватался за воздух, и стал поворачиваться, как летящая монета, в воздухе.
– Стоп! – выкрикнул Сомов. – По кадрам!
Паша остановил кадр. Было видно, как объектив захватил проем, в который улетела компания, и сейчас к его краю подходил монстр. Еще один поворот телефона, и вот уже монстр смотрит вниз. Рогатое чудовище наблюдало за падением шестерых ребят, за их приближением к смерти. А потом объектив уловил искаженное от страха лицо одной из девушек, земля и кирпичи были уже близко. Еще один поворот телефона. Голова монстра наверху. И девушка – ужас в широко открытых глазах, последние мгновения ее жизни! Удар! Она разбилась о камни, разом изломалась, ее затылок был размозжен, волосы рассыпались по кирпичам, глаза ослепли… Оператор рухнул на нее – вот кто его спас от смерти! Телефон пролетел рядом: удар – и темнота.