Однако дальше произошло что-то такое, что спутало карты и бандитам, и федералам из ГалаБезопасности. Это совершенно точно, в «игру» вмешалась какая-то третья сила. Ведь если б здесь прошел обычный бой, между двумя группами вооруженных людей, обязательно должны были остаться живые – те, кто выиграл схватку. А коли так, они перевязали бы раны, добрались до своего корабля… На худой конец, могли потерять сознание, лежали бы в переходах станции.
Но два звездолета висят в пустом пространстве, и на них нет экипажей. Вообще ни одного человека! Кстати, это противоречит правилам. Конечно, Рогофф мог забрать с собой на станцию всех людей, но федералы?! Они-то должны были оставить на борту звездолета хотя бы одного вахтенного!
Однако оба корабля пусты. И никаких трупов в коридорах «Медузы». Где же тела павших? Где же те, кто выиграл схватку?!
За спиной.
Андрею вдруг начало казаться, что он сходит с ума. Кто-то все время находился за спиной. Кто-то безжалостный, обученный убивать. У опытного солдата, прошедшего множество схваток, развивается интуиция, предчувствие опасности. Словно бы в хребтине вырастают неведомые рецепторы, они помогают уловить то, что не видят глаза, не слышат уши…
Позади находился враг, Андрей чувствовал его спинным мозгом. Несколько раз капитан резко оборачивался, но в каждом случае видел только пустой темный коридор. И никаких признаков живого существа, которое могло бы атаковать.
– Ага! – после третьего такого «оборота» Букач не выдержал. – Вижу, ты начинаешь чувствовать то же самое, что и я.
Славцев сжал зубы, стараясь не выказывать слабость, не реагировать на тревожные сигналы спинного нерва.
– Идем на служебный горизонт! – приказал он. – Жилое кольцо и центральное ядро пусты. Еще немного, ребята…
Хрюню отыскал Ризе. Старшего механика, спустившегося по лесенке в отсек силовых агрегатов, конечно же, потянуло к генераторам и двигателям. Там, в куче старого вонючего тряпья, которым после мелкого ремонта протирали узлы машин, Карл-Хайнц случайно заметил подручного Майка Рогоффа. Вернее, Хрюня сам выдал себя: он шевельнулся, и куча тряпья дрогнула. Ризе от неожиданности чуть было не «пальнул» в старое барахло, но механику хватило выдержки. Не опуская лазерного ружья, он позвал товарищей…
Вытаскивали бандита втроем: Славцев, Букач и Лутченко. Тот оказался без скафандра, его защитная «кожа» валялась рядом с горой ветоши. Хрюня плакал, слабо отбивался и скулил, как щенок, которому камнем перебили лапу. Несчастная зверушка, вдруг узнавшая, что мир жесток, а враги – это все, кто вокруг, начинает бояться любого, уже не пытается делить на своих и чужих, на сильных и слабых, на добрых и злых. Опасность представляет любой движущийся объект.
Все это Анатолий Лутченко объяснил командиру, несколько минут понаблюдав за поведением Хрюни. И после добавил, что подручный Скупого пережил тяжелейший психологический шок, вследствие чего его мозг отключился – сработали защитные механизмы. От увиденного и пережитого Хрюня подвинулся рассудком.
Тем не менее Славцев предпринял несколько безуспешных попыток допросить пленника. Капитан никак не мог поверить в то, что Хрюня не «косит», он действительно псих – самый настоящий. Стопроцентный.
Сотоварищ Рогоффа в ответ на любые вопросы пускал слюни и сопли, от него плохо пахло – было ясно, что Хрюня успел несколько раз сходить под себя. Ничего разумного свихнувшийся бандит не сказал, единственные связные слова, которые получил от него Славцев: «дверь… не надо».
– Дверь не надо, – задумчиво повторил Андрей и поглядел на товарищей. – Недавно я уже что-то слышал про дверь. Вот только никак не могу сообразить: где и когда…
– Дверь… нет… – услышав это слово из уст другого человека, Хрюня стал чуть ли не в два раза меньше: он присел, съежился, втянул голову в плечи.
Стало ясно, что это понятие играет какую-то ключевую роль. Оно пугает ненормального бандита даже теперь, когда у него в мозгу «перемкнуло» многие логические связи.
– Дверь… – Славцев ожесточенно потер лоб ладонью.
Он хотел вспомнить что-нибудь важное про это слово из совсем недавнего прошлого, но то, что он искал, никак не давалось, ускользало.
– Да на пульте! – помог ему Букач. – Ты что, забыл? Бортовой журнал!
– Точно! – воскликнул Андрей и в радостном возбуждении хлопнул себя ладонью по бедру. – Точно! Журнал!!! Когда мы в прошлый раз оказались на «Медузе», журнал находился в штурманской! А теперь он валяется в рубке, в центральном посту! А ну-ка, парни, помогите мне! Потащили Хрюню туда!
Бандит вновь помочился в штаны, скуксился, как несправедливо обиженный ребенок, однако это не помогло. Его подхватили под руки и потащили наверх. Теперь уже половина членов экипажа грузового корабля чувствовала себя как-то странно, неуютно. Незваные гости мечтали побыстрее закончить дела на «Медузе», убраться отсюда подобру-поздорову.
…На пороге центрального поста Андрей бросил полоумного бандита, рванулся к пульту. Сверху журнала не было, Славцев обнаружил его на палубе возле станины. Схватил, перелистал, отыскивая нужную страницу.
«Дверь… Сегодня мы открыли Дверь в Ад…»
Что-то щелкнуло в голове Андрея. Нет, это был не щелчок – вспышка сверхновой. Капитан еще не понимал всех деталей, но вдруг угадал главное. Секретная научная лаборатория. Катастрофа. Кровь. Люди, пропавшие много лет назад. Скупой и федералы из Галактической Безопасности. Снова – кровь. Снова – бесследно пропавшие люди. И лишь один выживший свидетель. Сошедший с ума, без конца повторяющий только одну фразу: «Дверь… не надо… Дверь… не надо».
«Сегодня мы открыли Дверь в Ад…»
Дверь!!! Вот в чем секрет научной лаборатории!
Славцев не успел произнести ни слова. Полоумный Хрюня вдруг истерично захохотал, указывая куда-то за спину командира маленькой группы. Андрею не требовалось ни подсказки товарищей, ни каких-то сигналов – просто организм заголосил об опасности, враз усилившейся до смертельной. Нечто ужасное находилось позади и намеревалось атаковать. Славцев точно знал это.
Он резко обернулся, дернул ствол лазера вверх, готовясь поразить любой движущийся объект. В первый момент Андрей заметил только странно дрогнувший воздух. Будто в нем что-то шевелилось…
Действительно шевелилось! Андрей увидел. Нечто длинное, гибкое, скользившее в атмосфере центрального поста, будто рыба в воде. Мурена?! Нет! Не рыба! Пиявка!!!
Теперь от ужаса кричали все. Товарищи Славцева тоже увидели чужих. «Пиявка», изготовившаяся атаковать капитана, не была единственной. С каждым сумасшедшим ударом сердца их становилось в рубке все больше и больше, люди, прижавшиеся к стене, вдруг почувствовали себя жалкими, ничтожными, беспомощными.
Просто кормом. Вкусно пахнущим, аппетитным кормом, который следует сожрать, не подавившись.
Нажимая на спусковой крючок, Славцев уже знал, от чего погибли люди на базе: и много лет назад, и теперь. Знал, от чего сошел с ума Хрюня. Знал он и то, что не спасет никакой лазер. Люди уже пробовали уничтожить это с помощью лазеров. Славцев разглядывал ответ собственными глазами: в виде уродливых шрамов на металле, в виде огромных кровавых пятен…
Окрик. Хозяйский, властный. Андрей мог поклясться, что слышал его, хотя в тяжелой атмосфере центрального поста, наполненной ужасом и пóтом, не разнеслось никаких звуков.
Хозяйский окрик пришелся как нельзя кстати, он приостановил атаку неведомых тварей. Глядя на происходящее широко открытыми глазами, Славцев вдруг понял: ничего страшного, никаких проблем, просто он сходит с ума вслед за Хрюней. Оказывается, мозг сдает не мгновенно, вот открытие. Ты еще успеваешь понять, что крыша поехала. Успеваешь сказать ей: «До свидания».
Возле дальней стены, там, где еще мгновение назад было пустое пространство, вдруг проявились какие-то странные существа. Прямо из воздуха возникли две фигуры, но не сразу. Они уплотнялись постепенно – так в компьютерной программе по обработке фотографий меняют яркость и контрастность изображения, подбирая наиболее подходящие, удобные для человеческого глаза.
Два чужака материализовались у противоположной стены, и «пиявки», извивавшиеся в воздухе, сразу остановились, прекратили атаку на людей, повернули назад. К хозяевам?! Атмосфера рубки опять не дрогнула, не донесла до человеческих ушей никаких колебаний, тем не менее Славцев мог поклясться, что слышал радостное собачье повизгивание.
Пиявки, тоже проявившиеся из воздуха, оказались невероятно противными на вид тварями: у каждой было узкое длинное тело-хвост и непропорционально огромная зубастая голова-шар. Теперь они вились около чужаков, тыкались мордами в их ладони, быстро-быстро виляли хвостами.
Все это здорово напоминало поведение собаки, истосковавшейся по другу-хозяину, а сам Андрей походил на стопроцентного клиента лечебно-психиатрической клиники. Равно, как и его товарищи. Никто из людей не произнес ни слова, члены экипажа «Осла» оказались просто не в силах сделать это. Они окаменели, стояли неподвижно.
Свечку. Им бы следовало пойти в церковь, поставить свечку за Клауса Фертихогеля. Именно активность майора ГалаБезопасности привела к тому, что, как выразился бы Юрген Шлиман, «ремонтные службы» вспомнили, наконец, о «текущих трубах». В месте аварии вдруг сильно заискрило, и чужие пришли. Как раз вовремя, чтобы спасти Славцева и его товарищей.
Собакопиявки вдруг исчезли. В долю секунды они пропали бесследно, кажется, получили какую-то команду-мыслеимпульс от одного из хозяев. Остались только чужие и люди. Друг против друга.
Глаза. Славцеву больше всего запомнились глаза этих существ. Хозяева «собак» были созданиями очень маленького роста, метра полтора, и люди смотрели на них сверху вниз, зато глаза у чужаков занимали половину лица.
Огромные, с темными зрачками, в которых можно было утонуть – стоило опрометчиво дотронуться до бездны, что жила внутри…
Славцев не смог отвести взгляда – посмотрел в чужие зрачки, и его будто загипнотизировали. Показалось, он увидел перед собой тысячи, миллионы картин из прошлого человечества. Картин, спрессованных в сверхкороткие мгновения-мыслеимпульсы, которые тут же переполнили мозг, чуть не сожгли его. Андрей покачнулся, и это нарушило хрупкое неподвижное равновесие, существовавшее лишь несколько ударов сердца.